Марина Серова - Моя любимая девочка

– Что, страшно стало? – улыбнулась я.

– Немного, – призналась девушка. – Я за тетю Риту боюсь, если честно.

– Погоди переживать. А я не думала, что ты такая решительная.

– Не всегда, – покачала головой девушка. – Это только в критических ситуациях я вдруг начинаю действовать смело и уверенно. А вообще я очень нерешительная. И трусиха. Я, например, мышей жутко боюсь, – доверительным шепотом добавила она и передернулась. – А вы?

– Ребенок ты чистой воды! – рассмеялась я. – Ладно, не дрейфь! Думаю, все будет в порядке.

Мы подъехали к пятиэтажному дому на улице Мирной – ничем не примечательный дом, ничем не выдающийся район. Тетя Рита жила на третьем этаже. Мы поднялись и остановились возле двери. Для начала я несколько раз нажала на кнопку звонка, но никто не открыл. Приложив ухо к двери, я прислушалась. До меня не доносилось ни звука.

Переглянувшись с Настей и увидев ее молчаливый кивок, я полезла в сумку. Достав связку отмычек, коллекция которых у меня имеется с незапамятных времен, я очень легко отперла дверь – замок был стандартным и совсем несложно открывался, чего и следовало ожидать.

– Вот так все просто, – шепнула я притихшей Насте, и мы вошли в прихожую.

В квартире было тихо, свет не горел, хотя на улице уже наступили сумерки. Я шла первой, Настя топталась сзади. Решимости у нее явно поубавилось. Я жестом сделала ей знак оставаться на месте, а сама прошла в комнату.

– Маргарита Михайловна, вы дома? – громко спросила я.

Никто не ответил. Я решительно прошлась по комнатам, коих было две, но никого не обнаружила. Вернувшись к ждавшей меня в прихожей Насте, я сказала:

– Пошли на кухню.

В кухне тоже было пусто. Я включила свет, и тут же вскрикнула Настя. Она с застывшим ужасом в глазах тыкала пальцем вниз. На светлом линолеуме явственно виднелись пятна крови…

– Господи, господи! – со слезами в голосе заговорила девушка. – Тетю Риту убили! Похитили и убили!

– Почему же кровь здесь, если похитили! – возразила я.

– Значит, сперва убили, потом похитили!

– Зачем тогда похищать? Успокойся, Настя, попытаемся разобраться, – ответила я, хотя не ожидала подобного поворота событий. Похоже, с Маргаритой Михайловной и впрямь произошла неприятная история… И где ее теперь искать? – Настя, похоже, без милиции все же не обойтись, – со вздохом проговорила я.

– Может, все-таки не нужно? – шепотом спросила девушка. – Ой, а что будет, когда мама узнает? Она в последнее время и так только на успокоительных держится…

– Что ж делать, – вздохнула я. – Ситуация критическая…

Я позвонила не кому-нибудь, а сразу подполковнику Мельникову, хотя прекрасно понимала, что Андрей сам, естественно, не станет заниматься этим делом, не стоящим для него ломаного гроша.

– Ну и что ты от меня хочешь? – после длинного зевка спросил Мельников.

– Не волнуйся, ничего сложного, – усмехнулась я.

– Слава богу, – со вздохом ответил он.

– Я просто хочу посоветоваться. Ситуация-то тухловатая, если честно. Может, пришлешь мне кого-нибудь из твоих сержантов? Мне кого попроще. Не нужно самую светлую голову отдела.

– Самая светлая голова убойного отдела сейчас разговаривает с тобой! – с важностью в голосе выдал Мельников.

– Кто бы сомневался, дорогой, кто бы сомневался, – скороговоркой проговорила я, подыгрывая подполковнику.

– Надеюсь, ты не настаиваешь, чтобы я лично приехал заниматься поисками этой тетки?

– Что ты, что ты, даже не смею надеяться на такое счастье! – немного поязвила я. – Мне любого, кто работой не загружен. Лишь бы был человек при полномочиях, а то мало ли что понадобится…

– Вот ты откололась от коллектива в свое время, – с радостью ухватился Мельников возможность пожаловаться на свою работу и похвастаться одновременно, – поэтому даже не понимаешь, что говоришь! Ты просто не представляешь себе работу нашего отдела. Что значит – работой не загружен? Да у меня тут все по уши в работе, по уши! У меня не бывает такого, чтобы на работе баклуши били и чаи гоняли. И не зря, между прочим, мой район признан лучшим по итогам общегородской проверки!

Мельникова откровенно несло.

– Ты знаешь, во сколько я на работу прихожу? – хвастался подполковник. – В половине восьмого, когда еще ни одного сержанта нет, только дежурный! А ухожу? Жена уже жалуется, что скоро забудет, как я выгляжу. Портрет мой, говорит, скоро на видном месте повесит, чтобы не забыть. А проверки постоянные? А отчеты? И везде люди нужны! А где я людей возьму? За такую зарплату, как у нас, никто пахать не хочет. Один я, потому что я за дело болею!

От высокопарного красноречия Мельникова у меня аж уши заболели. Особенно если учесть, что истинной правды в нем было процентов сорок. Да, Мельников периодически приходил домой поздно, но не потому, что корпел за рабочим столом. Чаще это было связано с каким-нибудь банкетом в честь вышестоящего начальства. Или с тем же банкетом, но попроще, в кругу его коллег. Так сказать, для расслабления. Или просто задержаться, чтобы спокойно выпить несколько бутылочек пива, не слушая упреки жены и просьбы детей то купить им что-нибудь, то поиграть с ними. А еще Мельников любил задержаться в своем кабинете и несколько часов поиграть в компьютерные игры, так как дома компьютер оккупировали его сорванцы.

Что же касается того, что он один пашет за «мизерную» зарплату, потому что болеет за дело, тоже, мягко говоря, не совсем правда. С тех пор как Мельников стал подполковником и начальником убойного отдела, зарплата его выросла очень даже прилично. Мелкой и рутинной работой он не занимался, для этого были подчиненные. Зачастую его функции сводились к тому, чтобы удачно отчитаться за проделанную работу своих сотрудников перед начальством.

Нет, Андрей не превратился в жлоба, в крючкотвора и уж тем более не скатился до взяточничества. Андрюха, надо отдать ему должное, остался вполне порядочным человеком. Но новая должность немного вскружила ему голову, и он частенько позволял себе расслабиться. Лениться стал парень, прямо скажем. Правда, опыт – его ведь, как известно, не пропьешь, поэтому уровень сыскного мастерства Мельников сохранил. И когда дело требовало, мог тряхнуть стариной и лично показать класс. Мне тем более приятно, что часто это происходило по моей инициативе: я вела расследование параллельно с подполковником и подталкивала его.

– …Я уже даже раскладушку в кабинете поставил, – соловьем разливался тем временем Мельников в трубке. – Чтобы даже ночевать здесь! На моем отделе знаешь сколько убийств висит? А тут какая-то тетка…

– Плохо работаешь, значит, раз столько висяков на тебе, – не выдержав повального хвастовства друга юности, вставила я ему шпильку.