Марина Серова - Наследница дворянского гнезда

– Ну, лебеди – это туфта, ложный ход, – со знанием дела заявила Алина, – если бы в них что и прятали, то лебеди эти давно сдохли. А вот информация о беседке мне нравится больше. Ты не знаешь, сколько может стоить водолазное снаряжение? Я сейчас, – и подруга опять понеслась к Интернету.

– Не пугайся, – успокоила я Марту в ее отсутствие, – Алина – очень хороший человек и надежный друг. Просто она слишком активная.

Марта не успела ответить, как Алина скатилась вниз по лестнице и радостно заявила:

– Все, заказала. Будем ждать. Полина, если придет извещение, заедешь на почту? Тебе же все равно за металлоискателем ехать. И денег захвати. Примерно три или четыре тысячи евро, я приблизительно считала.

Утром мы еле-еле дождались, когда проснется Ариша. Судя по всему, вернулся он под утро, и даже под самым благовидным предлогом будить его было бы безбожно. Алина постоянно подбегала к Марте, задавала очередной вопрос, возвращалась в Интернет, недовольная ответом наследницы, но не теряющая оптимизма. Дело в том, что сама Марта знала ровно столько же, сколько и я, и не могла проконсультировать Алину по поводу расположения комнат в графском доме, наличия двойных стен, склонности графа к мистификациям.

– Если он прятал клады, то непременно должен был наложить на них заклятие, – утверждала моя подруга, – так все порядочные кладозакапыватели делают.

Узнав, что заклятий в родовом медальоне Марта не обнаруживала, да и медальонов никаких мать на грудь ей не вешала и не велела хранить вечно, Алина требовала рассказать, не пропадала ли бесследно в графском семействе какая-нибудь прелестная девственница.

– Зачем тебе девственница?

– А вы не догадываетесь? Клад охранять! Их или сбрасывали живьем в яму, где зарывали сокровища, или приковывали цепями в подземелье, где хранили сундук, или замуровывали в стену, рядом с ларцом. Это же каждый дилетант знает!

– Алина, мы не собираемся искать клады, – пыталась я образумить подругу, – нам просто необходимо разобраться с вопросами наследования и постараться выяснить, была ли смерть последнего Лепнина случайной.

– Выясняйте. Я вам мешаю? У вас свой интерес, у меня – свой. И не лезьте не в свое дело. Вот найду сокровища, еще спасибо мне скажете, – грозила Алина и опять зачем-то мчалась к компьютеру.

Вчера вечером я тайком от нее отменила заказ водолазного снаряжения в интернет-магазине. Думаю, даже если возникнет острая необходимость обследовать дно купальни, дешевле и практичнее будет нанять профессионального водолаза со своим снаряжением.

Наконец проснулся Ариша. Я с удовольствием окинула его взглядом. Подтянутый, в хорошем домашнем костюме, тонко пахнущий дорогой туалетной водой, с аккуратно уложенными волосами, он выглядел великолепно. Дед никогда не позволял себе выйти к гостям в помятом виде, лучше он час проведет, приводя себя в порядок, но никому не позволит застать себя врасплох.

Ариша, в свою очередь, пребывал в прекрасном настроении. В раскрытые окна гостиной врывался весенний ветерок, принося из сада просто до неприличия сочные ароматы цветущей сирени, кофейный столик был сервирован по всем правилам хорошего тона, встречали его три молодые женщины, каждая в расцвете своей прелести и женственности. Так чуть позже прокомментировал свое расположение к нам Ариша, я же не видела в нашем трио ничего особо привлекательного. Я без макияжа выглядела полнейшей серой мышкой, Марта напоминала сбежавшего с уроков подростка, Алине же вообще некогда было наводить красоту, и она металась по дому в банном халате, накинутом на ночную рубашку.

Что же касается кофейного столика, то Ариша был прав. Терпеть не могу пить кофе из некрасивой посуды. В ширпотребовской большой чашке с грубым рисунком даже самый дорогой сорт приобретает оттенок вульгарности, а прозрачный изящный фарфор может прикрыть некоторые огрехи напитка. Недавно с удивлением узнала, что мое открытие украли британские психологи из университета Шеффилда. Они официально заявили, что напиток становится вкуснее, если использовать любимую или просто красивую чашку. Наверняка еще и премию получили, пройдохи.

– Ну-с, барышни, – начал Ариша, пристроившись в кресле и взяв в руки услужливо преподнесенную ему белую фарфоровую чашку с тонким золотым ободком, – кое-что мне удалось узнать. Во-первых, я познакомился с ландшафтным дизайнером, который работает в усадьбе, во-вторых, вышел на адвоката, управляющего всеми делами Матвея Лепнина. Это тот самый тип, который и привез ему весть о наследовании состояния Лепниных. Сам он по происхождению тоже русский, имеет двойное гражданство, последний год постоянно прилетал в Россию для решения проблем, связанных с восстановлением имения. Если завещание и было, то составлял его Даниэль Кальм, именно так зовут этого адвоката.

– И как на него выйти?

– Вам решать. Он исчез за пару дней до смерти Лепнина, и никто не знает ни номера его телефона, ни адреса. Чудеса! Словно в воздухе растворился.

– Так же, как и Ирина Волкова, – под нос пробормотала я.

Пробормотала вроде тихо, но меня услышали.

– Ты думаешь, они могли быть заодно? – поймала мою мысль Марта.

– Предполагаю. Ничего нельзя упускать из виду.

– А как же Петр Норбеков? Какую роль играет он? – поинтересовалась Марта.

– Может быть, одну из главных. А может быть, никакую, просто приятель твоего деда, не имеющий о заварушке с наследством никакого представления.

– Как мне удалось узнать, – вставил слово дед, – особой тайны из своей деятельности по возрождению имения Матвей не делал, да и невозможно было скрыть столь масштабный проект в нашем городке. Он, как сумел, постарался лишь умолчать о получении наследства, объяснив всем свою деятельность как всего лишь наемный труд по поручению городских властей. В городе до сих пор считают, что имение не принадлежит частному лицу.

– Теперь понятно, почему Петр Алексеевич ничего не сказал Марте о наследстве, – поняла я, – сначала именно это показалось мне подозрительным: как так? Называется близким другом почившего и молчит о столь важном для внучки событии в жизни деда? Я даже думала, что он надеется, что Марта вернется в Копенгаген, так ничего и не узнав о свалившемся на нее счастье. Лопотал что-то о квартирке, о безделушках… А все так просто объясняется. Он просто мог не знать о том, что имение принадлежит его другу, а не государству.

– Значит, мы можем ему рассказать? – подняла глаза Марта.

– Не будем спешить, – приняла решение я.

– А теперь о главном, – посерьезнел вдруг Ариша, – кто-нибудь вам говорил, что Матвей Лепнин умер в больнице?

– Нет, – призналась Марта, – я поняла, что скончался он внезапно, у него было здоровое сердце. Я думала, он умер, не мучаясь, дома, во сне.