Марина Серова - Наследница дворянского гнезда

Наконец такси отъехало, охранник вернулся в будку, и вокруг опять воцарились тишина и спокойствие. Я ждала до вечера, начинало темнеть. Вот уже разъехались сотрудники, которые не оставались на дежурство, сменился охранник. Дальше здесь ловить было нечего: вряд ли Норбекова выставят из клиники ночью. Как я и думала, придется обращаться к знакомой молочнице и ее мужу, дяде Коле. Хорошо, что в тот раз, когда похищала Рассаду, я была в гриме. Без него он меня не узнает.

Женщина немного удивилась поздней гостье, но виду постаралась не подавать. В прошлый раз я весьма щедро расплатилась с ней, да и без этого, думаю, она не отказала бы мне в приюте. Столько радушия и теплоты оказалось в этой женщине. Меня, как и в прошлый раз, накормили необыкновенно вкусным творогом, уложили спать в маленькой комнатушке. Я, конечно, могла вернуться домой и приехать с утра, но что-то держало меня вблизи лечебницы, где застрял Норбеков. Конечно, отсюда я не могла контролировать происходящее в клинике, но так мне было спокойнее. Да и вставали хозяева рано, утренняя дойка – в начале пятого утра. А мне надо было успеть поговорить с дядей Колей как можно раньше, до того, как он поедет за мусором в лечебницу.

Спала я тревожно, проснулась рано. Как только хозяйка вышла на дойку, я тоже встала, быстренько оделась и вышла во двор. Было прохладно, чисто и так хорошо, что я в который раз подумала: зачем, скажите, мне грязное море и пляжи, насквозь пропитанные чужим потом? Нет, в отпуск – либо в Карелию, либо в деревню. Без вариантов.

Деликатная хозяйка не спрашивала, что привело меня к ним на этот раз, а я и не рассказала. За завтраком разговор зашел о местных новостях и после перечисления свадеб и похорон коснулся лечебницы. Тут я уже держала ушки на макушке. Исчезновение Рассады породило множество слухов. Семья его долго не искала, кажется, с женой он развелся, дети были уже взрослые, на работе тоже не больно-то волновались: обычно даже самый выдрессированный коллектив только радуется, если начальство на какое-то время исчезает. Ну, подумаешь, машину недалеко от лечебницы оставил, с кем не бывает?

Когда спохватились, было уже поздно. Заместитель подал заявление в милицию, местный участковый облазил машину с лупой, но мало-мальски дельных результатов пока не было. Я все ждала, скажет ли Николай что-нибудь о том, что он практически принимал участие в покушении, но мудрый мужичок молчал. Скорее всего, они с женой обсудили ситуацию и решили не сдаваться: по милициям затаскают, а то еще и посадят. Доказывай тогда, что помогал грузить бесчувственное тело из сострадания, а не со злодейскими намерениями.

– Что-то в вашей лечебнице какие-то странности происходят, – покачала я головой, – а я слышала, что вчера на нее вообще налет состоялся. Какие-то люди в черных масках с автоматами и бультерьерами, стрельба. Ничего не слышали?

Мои бесхитростные хозяева переглянулись и с искренним ужасом в глазах уставились на меня:

– Стрельба? У нас? Да что же это делается? Нет, никуда я сегодня Коленьку не пущу, он один у меня кормилец, – запричитала хозяйка.

Кажется, я перегнула палку.

– Да это только слухи, – попыталась исправить положение я, – мало ли что людям померещится.

– Конечно, слухи, – загорелись глаза у «кормильца», – а ты молчи, баба, коли ничего не понимаешь. Еще не хватало, чтобы я испугался выстрелов и этих, буль..

– …терьеров, – подсказала я, – собачки такие. Небольшие ростом.

– Во-во, – петушился дядя Коля, – собачек небольших. К тому же сама ругаешься, когда я прогуливаю, все боишься, что с работы выгонят. Не трусь. Зато приеду, все расскажу. У меня там в прачечной связи.

– Какие такие связи? – опять взвилась его жена.

Пока длилась перепалка, у меня родилась мысль: а что, если переманить эту парочку в Каменные Липы после того, как комплекс начнет работать? Зарплата там будет гораздо выше, чем обычно бывает в селе, дядя Коля со своей Стрелкой будут создавать колорит и катать туристов на санях и телеге, а его жена – кормить потрясающими молочными продуктами собственного приготовления. Это же будет просто замечательно, если на вокзале группу будет встречать не автобус, а несколько таких вот «дядь Коль» со Стрелками. У туристов сразу начнет создаваться нужное настроение.

– Смотрю, с хорошей работой у вас тут проблема.

– Не то слово, – пригорюнилась хозяйка, – каждый день трясусь, что Кольку из мусоровозов погонят. На одном молоке не проживешь.

– А вы могли бы переехать отсюда, если вам предложили бы хорошую работу и высокую зарплату? – закинула пробную удочку я. – Тут в одном селе требуются такие, как вы, работящие и аккуратные.

– Нет, – сразу отказалась хозяйка, – у меня коровки, курочки, Стрелка.

– А вместе со всем зоопарком?

– Ну, если кто бы помог, отчего же нет? – призадумалась хозяйка. – Сколько, говоришь, зарплату обещают?

Ну вот, взбаламутила хороших людей, теперь придется в лепешку расшибиться, но сделать так, чтобы Каменные Липы начали работать в ближайшее время.

Я с трудом дождалась возвращения дяди Коли. Зашел он в дом важный, сначала потребовал чистое полотенце, обед и только после того, как умял тарелку борща, сжалился над нами и начал свой рассказ. По версии работниц прачечной, дело было так. Норбекову удалось добежать до кабинета главврача, благо он знал, где тот располагается, а во дворе клиники его никто не остановил. Он ворвался в кабинет и, увидев, что перед ним сидит не Рассада, а совершенно другой человек, начал требовать, чтобы ему немедленно выдали Рассаду, ответили, куда они спрятали Ирину, и вообще объяснили, за что он им такие большие деньги платит.

Врач пытался его утихомирить, но Норбеков так разошелся, что запустил в беднягу вазочкой, стоящей на полке в кабинете. Кидался он, как выяснилось, плохо, но вазочка, выполненная из небьющегося французского стекла, отрикошетила от стены и попала-таки в голову новому главному врачу. Тут подоспела охрана с санитарами, на Норбекова надели смирительную рубашку и отвели в изолятор для приведения нервов в порядок. Вколов ему приличную дозу успокоительного, разумеется.

При нем нашли паспорт и мобильник, попытались позвонить родственникам, но никто не брал трубку, поэтому дебошира решили оставить до утра, а уже утром разобраться, что к чему.

Успокоительная терапия подействовала, утром Норбеков имел вид хотя слегка потрепанный, но вполне мирный. Видимо, понял, что психлечебница – не то место, где стоит шуметь и показывать характер. Поэтому на встречу с начальством клиники он явился тихий и корректный.

– Но его все равно не отпустили, – облизывая ложку, закончил дядя Коля, – у нас с такими строго. Раз ты социально опасный тип, то будь добр, лечись. Нечего на людей кидаться. Бешенство заразительно.