Станислав Филатов - По следу вервольфа

- Здесь все, что у меня есть, можешь спуститься вниз и проверить. Приняв банку из рук хозяина дома Чесноков приказал своему другу: - А ну-ка, Миша, слазь в эту нору и посмотри ничего он там не оставил? Мне этот пенсионер, честно говоря, не очень-то внушает доверие - слишком услужлив, а с деньгами и золотом расстался как-то легко, без сожаления. - А я думаю, что он сильно сдрейфил и поняв что мы не шутим отдал все без сопротивления и правильно сделал,- высказал свое мнение Лесных, но в подполье все же полез. Сомнения Чеснокова сыграли при этом далеко не последнюю роль. Хозяин дома между тем отряхивал пыль с колен, видимо, извлекая банку из тайника, ему пришлось опускаться на них. Выпрямившись он, глядя в сторону Чеснокова, сказал: - Я отдал вам все без утайки потому, что не хочу видеть издевательств над моей женой и мной. Если для этого нужно золото берите его, но оставьте нас в покое. Главарь ехидно улыбнувшись сквозь зубы пообещал: - Вот поднимемся на второй этаж там все и обговорим. - А что нам обговаривать? - не удержался от вопроса старик. - Что тут непонятного, не мог же ты отдать все вот так сразу. Может у тебя в доме тайник имеется и там тоже золотишко лежит. Что ты на это скажешь? - спросил Чесноков прикидывая в уме сколько же золота находится в этой небольшой, но довольно тяжелой жестянке. - Мне вы показались более порядочными людьми, но что поделаешь видно такова судьба. - Тебе, отец, придется доказывать нам, что все деньги и золото отдал и ничего не оставил себе, другого пути я просто не вижу. Понял? - Понял,- обреченно сказал хозяин особняка и опустил глаза в которых мелькнула яростная злоба.- Я постараюсь вам все доказать,пообещал старик не поднимая глаз. Этот разговор прервал появившийся из люка Лесных. - Ни хрена там больше нет, чуть не задохнулся в этой теснотище. - Ну раз так, то пошли наверх, а то там нас уже заждались. Первым по лестнице ведущей на второй этаж шел, держа банку двумя руками, Чесноков. За ним, соблюдая минимальную дистанцию, шел хозяин дома, а замыкал шествие Лесных.

***

Прохаживаясь по коридору Мошкин подождал пока медсестра покинет триста шестую палату и вернется на свой пост. Николай Федорович поинтересовался у нее состоянием здоровья Измалкова. Медсестра внимательно выслушав его объяснила, что в последнее время рвота у больного открывается после каждого приема пищи. Такое случается когда болезнь поражает органы пищеварения и такие больные как правило умирают от истощения, медленно и мучительно. Она также констатировала, что больному в настоящий момент стало несколько лучше, но необходимо немного подождать пока Клавдия наведет порядок в палате. Действительно, дверь треста шестой открылась и стало видно как жена Измалкова ловко орудуя шваброй делала влажную уборку помещения. Подождав еще с полчаса Мошкин направился к больному в триста шестую палату. За эти тридцать минут, что были в распоряжении Николая Федоровича, он успел спуститься вниз и выкурить сигарету. Клавдия, увидев входящего в палату Мошкина, поспешно ретировалась в коридор не забыв закрыть за собой дверь. Николай Федорович опустился на стул, который стоял на прежнем месте у ног больного. - Как вы себя чувствуете? - спросил он Измалкова чисто автоматически, но никак не из-за сострадания к больному. Мошкин, узнав чем занимался во время войны его подопечный, не чувствовал к нему жалости и сострадания. Тяжелую болезнь Измалкова он рассматривал как запоздавшее возмездие за совершенные преступления. Больной тем временем перевел взгляд с потолка на полковника и обессилевшим голосом сказал: - Чувствую я себя все хуже и хуже - смерть стоит у изголовья, счет идет на часы. Опоздай ты на неделю и меня бы в живых не захватил, а теперь я хоть успел рассказать тебе все об Архипове - ищи, тебе все карты в руки. - Будем искать, причин для этого у нас более чем достаточно,- пообещал Николай Федорович. - Ты его торопись искать-то, не забывай, что ему годков побольше моего, а будешь медлить - золотишка и тебе не видать. Уж очень я хочу, чтобы он, гад, не от старости умер, а по приговору суда. Николай Федорович был поражен той ненавистью и злобой, которыми было пропитаны слова Измалкова. Требование найти и наказать палача и убийцу Сергея Архипова, сказанное устами другого не менее кровожадного убийцы звучало крайне цинично. Мошкина просто коробило от этого, ему неудержимо хотелось поставить мерзавца на свое место. Усилием воли он заставил себя слушать Измалкова не перебивая его прерывистую речь. Внутренняя борьба видимо отразилась на выражении лица Мошкина и это не ускользнуло от внимательного и цепкого взгляда Измалкова. - Я вижу ты расстроен тем, что не сможешь посадить на скамью подсудимых рядом с Архиповым и меня. Не расстраивайся, мне предстоит в ближайшее время более суровый - Божий суд, отвертеться от которого не дано никому. Сделав паузу больной глубоко вздохнул и продолжал: "Я очень плохо себя чувствую и каждое слово дается мне с большим трудом. Поэтому давай нашу беседу потихоньку сворачивать. Всего я тебе рассказать просто не в силах, но самое важное только что сообщил. Если тебя интересует что-то еще - спрашивай, а то мне отдыхать надо. - Если вам сейчас трудно, возможно мы продолжим беседу завтра? - Нет, продолжения сегодняшней беседы уже не будет ни завтра ни позже. - Почему? - А потому, что мне все это ни к чему. Сегодняшнего разговора тоже не было бы, если бы ты не рассказал мне правду об Афанасии Смирнове. Так что же тебя еще интересует во всей этой истории? Николай Федорович задал явно давно мучивший его вопрос: - У Афанасия не левой стороне груди есть наколка: состоящая из буквы "В" и цифры восемьсот, что это означает? Руки больного на мгновение остановились и он уставившись отрешенно в потолок сказал: - Это он - Афанасий. переведя взгляд на Мошкина продолжил: "Буква означает спецподразделение "Брандербург", а что означает цифра восемьсот я сказать затрудняюсь. У меня тоже есть идентичная наколка, вот посмотри. Измалков откинул простынь и правой рукой, костлявым указательным пальцем ткнул туда где был вытатуирован номер. Мошкин движимый любопытством привстал со стула и приблизившись в больному увидел четкий номер на левой стороне груди. Когда Николай Федорович опустился на стул Измалков назидательно сказал: - Спасибо, что напомнил, а ведь у Архипов такой же номерок имеется, их нам вместе в одно время делали. Так что про эту важную примету моего бывшего командира не забудьте,- съехидничал Измалков. - Будьте спокойны не забуду. Николай Федорович, прежде чем уехать в Воронеж, пробыл у больного еще с полчаса - не более. Полностью свое любопытство Мошкин удовлетворить не удалось, но основную информацию по Архипов он узнал.