Джоу Конрат - Кровавая Мэри

– Дай-ка угадаю. Пластиковый мешок?

– Нет. Вот это.

Он достает из кармана пару сережек. Серебряные кольца, похожи на антикварные.

– Красивые.

Она снимает свои золотые, бросает их в свою маленькую сумочку. Когда она надевает первую сережку, он начинает тяжело дышать. Выражение его лица, наверное, пугает ее, потому что она перестает улыбаться.

– Ты знаешь, я обычно сама не назначаю свидания. У меня есть посредник.

– Не волнуйся. Ты ведь веришь мне, да?

Она кивает, но как-то неуверенно.

– Эти сережки тебе очень идут, Айлин.

– Спасибо. М-м-м, а как ты достал номер моего телефона?

– Я знаю подход.

– Да уж, точно.

– Ванная там. Знаешь, я хочу, чтобы, когда ты выйдешь оттуда, на тебе были только эти сережки.

Она слегка улыбается ему, немного задерживается, а затем решительно отправляется в ванную, как послушная маленькая шлюшка.

Он раздевается, аккуратно сворачивает одежду и кладет ее на полу в кладовке, рядом с топором. Остальные инструменты выложены рядком на грязном полотенце.

«Что же взять, что же взять?..»

Он выбирает удавку для убийства и сапожный нож для детальной работы. Удавку он взял на работе – двадцатидюймовый кусок струны от рояля, на концах струны деревянные ручки. Ею он еще не пользовался. Будет весело.

Девушка выходит из ванной, уверенность вернулась к ней. Ее обнаженное тело безупречно.

Но это ненадолго.

– О, да ты большой парень, а? Ну, чем займемся сначала, здоровяк?

Оказалось, отрезать голову гораздо сложнее, чем он думал. Ему приходится упереться коленом ей в спину, а затем перепиливать удавкой позвоночник.

Очень много крови.

Отделив голову, он берет сапожный нож и принимается за работу.

Он накидывается на нее с остервенением, как голодный человек. Это чувство даже не сексуальное. Это эйфория. Очищение сознания, утоляющее боль.

В тот миг, когда он зашел сзади и накинул удавку на ее красивую шею, боль в голове тут же исчезла. Все стало четким, челюсти перестали непроизвольно сжиматься, чувство огромного облегчения – в тысячу раз лучше оргазма – наполнило его.

Он не понимал, почему. Ему было все равно. Боль ушла, сменилась припадком хохота, он все быстрее стал действовать сапожным ножом.

Вскоре это состояние перешло в бездумное бешенство.

После всего того, что он сотворил, он отправился принять душ. Вода прохладная и пахнет ржавчиной. Но его это не волнует.

Боль ушла.

Надолго ли она оставила его – неизвестно. Иногда это недели, иногда – несколько часов.

Он извлекает из этого все, что может.

Хорошо намылив руки, он тщательно чистит ногти зубной щеткой, вычищая кровь и мелкие частички плоти. Он ощущает соленый вкус крови во рту, выплевывает какой-то кусок на пол душевой.

Наверное, совсем слетел с катушек.

Выйдя из ванной, он видит, насколько сильно он слетел с катушек на самом деле.

Месиво. Ужаснее, чем когда-либо.

Он сидит на кровати, нагой, в позе мыслителя, уставясь на изуродованное тело. Он даже не помнит половину того, что делал с нею, используя лишь острое лезвие и свою физическую силу. Впечатляет.

«Я жуткий сукин сын», – говорит он себе.

Осторожно, чтобы не ступить в лужу крови, он идет в кладовку и быстро одевается. Затем нажимает на телефоне цифру «3» – для активирования быстрого набора.

– У меня еще одна.

Смех на другом конце.

– Ты маленькая работящая пчелка, а?

– Приезжай и забирай ее.

– Я уже за дверью.

Он стоит в углу. Смотрит на совершенное. Запоминает. Минут через двадцать стук в дверь.

– Кого еще черти принесли?

– Пароль «психопат». Открывай.

Он ухмыляется, впуская Деррика. Это низкий, плотный человек, его лицо испещрено шрамами после прыщей. Один глаз смотрит куда-то влево.

Деррик оглядел комнату и присвистнул.

– Черт! Ничего себе, поработал. Мне понадобится лопата, чтобы все это убрать.

– И что? – Он подал Деррику пятьдесят долларов. – Иди купи лопату.

– Щас вернусь, тигр.

Через полчаса Деррик возвращается. Он вкатывает носилки, на них сверху лежит пластиковый мешок.

– Я думал, ты за лопатой ушел.

– Она в мешке.

Деррик принимается за работу, убирая тело и останки в большой мешок.

– Да, наделал ты дел. А где сердце? Убийца рыгает, похлопывая себя по животу. Деррик смеется.

– Изжога?

Шутка неудачная. Он начинает волноваться. Теперь, когда ярость прошла, надо убедиться, что все будет сделано, как полагается.

– Как ты собираешься от нее избавиться?

– Эту я, наверное, кремирую. Я не могу сделать свой коронный «два за одного». Гроб будет протекать.

– Я хочу, чтобы это нашли в морге, так же как и раньше. Убийца подает ему пластиковый пакет.

– Уши? Да… – Деррик подносит пакет ко рту и кричит: – Привет, ты меня слышишь?

«Идиот! Но нищие не выбирают».

– Оставь сережки. Это очень важно.

– Нет проблем. Это легче пронести внутрь, чем руки. Черт, да их в кармане можно протащить.

– Ее вещи в ванной. Бери, что захочешь. В ее сумочке тысяча.

– Понял, шеф.

Уборка продолжается еще пятнадцать минут. Тело и остальные части помещены в мешок.

– Я отделаю комнату пластиком заново через неделю.

– Раньше.

– Раньше? Тебе снова хочется? Уже?

– Пока нет. Но, может быть, скоро захочется.

Деррик не знает о головных болях. Он думает, что имеет дело с обычным маньяком.

– Черт. Рад, что я не какая-нибудь привлекательная крошка, пока ты свободно разгуливаешь по городу.

«Это тебя не спасет. Придет время, я и тебя разделаю».

Они выходят из комнаты. Деррик катит носилки, убийца идет рядом. Несколько пьяных глаз смотрят на них, затем быстро отворачиваются. Грузовик Деррика припаркован на подъездной аллее, за машиной убийцы. Деррик закатывает носилки внутрь, пружинные ножки складываются.

– Эй, а в следующий раз, когда ты будешь делать это…

– Ты хочешь посмотреть?

Лицо Деррика сияет.

– Да! То есть, понимаешь, я тут тоже не новичок. Конечно, не такой экстремальный, как ты, но все же. Я тоже разные штуки вытворяю.

«Ты жаболицый урод. Я все про тебя знаю. Меня от тебя воротит».

– Посмотрим. Может, соревнование устроим? Будет забавно.

– Соревнование? Неплохо придумано.

Он хлопает Деррика по плечу, выдавливает улыбку. Он знает: самое сложное при убийстве – избавиться от трупа. А наличие верного сотрудника морга значительно все упрощает. Но он все равно не позволит Деррику наблюдать за его работой. Возможно, придется избавиться от него раньше, чем предполагалось.

– Я позвоню тебе, когда оставлю уши в окружном.

– Обязательно отмой их, я не хочу оставлять следов.

– Понял. Увидимся.

Деррик забирается в машину, и машина трогается. Убийца глубоко вздыхает, втягивая смрадный воздух, источаемый валяющимся кругом мусором.