Анри Лёвенбрюк - Завещание веков

— Невероятно! И что же?

— Я согласился показать им несколько трюков… Но не волнуйтесь, я раскрыл далеко не все карты!

— Забавно… Ну, что там с «Акта Фидеи»?

— Так вот, я нашел сервер, зарегистрированный обществом под названием «Инадекса». Возможно, это ширма. Но что любопытно, названия «Акта Фидеи» и «Опус Деи» фигурируют во многих документах. После нескольких бесплодных заходов я вышел прямо на устав «Акта Фидеи».

— Превосходно!

— Да, тем более что там вы найдете адреса их официальных резиденций в Риме, Вашингтоне и Париже, где они расположились как раз под прикрытием «Инадексы». И еще — гремите, барабаны! — полный список всех членов организационного совета за последние пять лет!

— Сфинкс, вы гений!

— Подождите, это еще не все. Я позволил себе взглянуть на этот список и, посредством перекрестных ссылок, обнаружил много интересного о членах этого организационного совета.

— Да?

— Из пятнадцати высших должностных лиц, фигурирующих в списке, восемь состоят в «Опус Деи», а еще двое — в Конгрегации вероучения!

— Невероятно!

— Ага! Вы снова поймали крупную рыбу, дорогая моя… Файл прислать?

— А как же!

— О'кей. Держите меня курсе, мне становится интересно. Вот ваш документ.

Передача данных произошла быстро. Файл оказался сравнительно небольшим. Софи поблагодарила Сфинкса и обещала связаться с ним завтра. Простившись с нами, он исчез в недрах сети.

Подчиняясь инстинкту, мы с журналисткой прежде всего принялись искать в драгоценном списке имя Джузеппе Адзаро, но, к несчастью, такого не нашли.

— Это было бы уж слишком просто, — вздохнула Софи.

Я встал из-за компьютера и уселся на край кровати.

— Я не совсем понял, что говорил ваш друг хакер по поводу членов «Акта Фидеи»…

— Он сказал, что многие из них состоят либо в «Опус Деи», либо в Конгрегации вероучения.

— Вот именно! Я же не специалист в сфере религии! Что это за конгрегация?

— Так ведь это не что иное, как Инквизиция, дорогой мой!

— Как это, Инквизиция? — недоверчиво переспросил я. — Она уже не существует.

— Еще как существует! Дважды сменила название, вот и все. В начале века ее назвали «Святой Службой», затем, после Второго Ватиканского собора, очередной поворот: ей дали еще более политкорректное имя Конгрегация вероучения. Но это все та же папская организация.

— Вы шутите?

— Отнюдь!

— И чем же они занимаются? Охотятся за ведьмами или катарами? — с иронией осведомился я.

— Не смейтесь. Я досконально изучала историю Инквизиции, и, можете мне поверить, смеяться здесь нечему. Вы не представляете, сколько евреев, протестантов, предполагаемых еретиков и вольнодумцев было истреблено католической церковью от имени Святой Инквизиции. Такому парню, как вы, не поздоровилось бы. В течение многих веков мужчин, женщин и детей истязали, калечили, сжигали заживо. В четырнадцатом веке испанский инквизитор по имени Фома Торквемада уничтожил девять тысяч человек. А имущество жертв Инквизиция отбирала в пользу Церкви, которая так гордится своими богатствами…

— Да, но ведь это все было очень давно. С тех пор Церковь все-таки добилась определенного прогресса…

— Разумеется, — согласилась Софи, — однако Церковь решила сохранить, пусть даже под другим именем, самую древнюю из всех конгрегации римской курии, и я отнюдь не считаю это пустяком… Историки считают, что за всю историю число жертв Инквизиции превысило пять миллионов человек…

— Какой ужас! Но я все же не понимаю, каким целям может служить подобная организация в наши дни…

— Из ее последнего на сегодняшний день устава следует, что она считает своим долгом «пропагандировать и защищать доктрину и нравы, приемлемые для всего католического мира». Я цитирую по памяти…

— А конкретнее можно?

— Она публикует различные суждения о католической доктрине. Порой очень жесткие… К примеру, совсем недавно их декларация Dominus Iesus [29] Господи Иисусе (лат.). Тексты Конгрегации, как и папские буллы, получают название по двум первым словам вызвала жуткий скандал в христианском мире. Написавший ее кардинал Ратцингер утверждал, что «существует только один Христос и, следовательно, у него может быть только одна Супруга: единственная в своем роде апостолическая католическая церковь».

— И что с того?

— Это весьма изящный способ отсечь весь прочий христианский мир, которому Конгрегация отказывает в праве иметь свою Церковь. Поверьте, Ватикан отнюдь не так склонен к экуменизму, как это стремится показать Иоанн Павел Второй во время грандиозных встреч с верующими, привлекающих повышенное внимание прессы и телевидения…

— И это все, чем занимается Конгрегация?

— Нет, она также осуждает все сочинения, которые считает не соответствующими католической доктрине… и порой даже отлучает от Церкви их авторов.

— Даже и сегодня?

— Конечно. Последнее отлучение от Церкви, если мне не изменяет память, состоялось в девяносто восьмом году. Речь шла об одном теологе-иезуите из Шри-Ланки. Ирония судьбы, ведь первыми инквизиторами были иезуиты…

— Да, мне все это внове, — признался я.

— Вы верующий?

— Как?

— Я спрашиваю вас, верите ли вы в Бога.

Я скорчил гримасу, выражавшую сомнение.

— Сам не знаю… Мои родители были католиками, и меня воспитывали соответствующим образом. Отец никогда не ходил в церковь, но мать верила истово…

— А вы сами?

— Откровенно говоря, не знаю. В какой-то момент мне стало неловко ходить с матерью в церковь. Потом она умерла. Я не задаю себе подобных вопросов, так удобнее.

— Вот как, удобнее!

— Думаю, таких людей очень много. А вы верующая?

— Нет, — сразу ответила она. — Я лютая атеистка.

— Лютая? А, понимаю. Можно быть атеистом мягким, а можно лютым…

— Скажем так, чем больше я изучаю религии, тем сильнее становится мое отвращение к ним.

— Вы испытываете отвращение к Богу или к религиям?

— Скорее к религиям, это правда…

— Заметьте, что для журналистки, которая занимается данной темой, это предпочтительнее. По крайней мере, у вас нет предубеждения ни к одной из них…

— Мне они ненавистны все…

— Ага. Следовательно, вы не можете быть объективной…

Она улыбнулась.

— Надеюсь, я не слишком шокировала вас этими историями о Церкви, — сказала она, и в тоне ее прозвучал вопрос.

— Ну что вы, в жизни мне доводилось встречаться с двумя-тремя совершенно необыкновенными священниками, но никогда у меня не было иллюзий относительно финансовой безупречности Ватикана.

Она пожала плечами. По ее глазам я понял, что она хочет сказать. Сегодняшние финансовые махинации Церкви мало что значили в сравнении с тем, что она могла делать в прежние времена… Я вспомнил, как несколько лет назад мой друг Шевалье сказал мне: «Нынешние секты — это Церкви будущего. Скоро сайентологи и прочая шушера того же толка прикупит себе почтенную репутацию, и толпа забудет их преступления, как были забыты преступления великих религий сегодняшнего дня. А ведь на их совести множество жизней…» На что его жена, которая в отличие от нас была верующей и соблюдала обряды, возразила, что Церковь и спасла множество жизней… Но сколько нужно спасти людей, чтобы искупить убийства других?