Анри Лёвенбрюк - Завещание веков

Он появился через несколько секунд, держа в руках ноутбук Франсуа. За ним шла Эстелла, которая уже побывала в гараже.

— Часовщик полагает, что к вечеру закончит, — сказала она.

— Прекрасно!

— Он совсем измучился, бедняга. И он слышал, как мы тут паникуем. Я насилу его успокоила…

— Ты не можешь побыть с ним? — взмолился я — Говори с ним, успокаивай, тормоши… Нам нужно чудо, а королева чудес у нас — это ты!

— Нечего подлизываться! Клэр, пойдете со мной?

Молодая женщина встала, и обе они направились в импровизированную мастерскую, где трудился часовщик.

Люси села рядом со мной и включила ноутбук. Когда компьютер загрузился, она вставила диск. Я устроился на диване так, чтобы смотреть через ее плечо. Франсуа придвинулся к нам вместе с креслом.

Девушка запустила «Фотошоп». Программа загружалась медленно. Люси выбрала строку CD и кликнула мышкой по файлу с названием «tab_af_ ibi2.eps».

Постепенно на плоском экране ноутбука появилась фотография. Мы увидели табличку из серого камня — прямоугольную и, если судить по ее виду, очень древнюю. На ней были выгравированы буквы, стоявшие сплошным рядом.

Это был в самом деле греческий алфавит. Не теряя ни секунды, я стал считать буквы.

— Ого! — удивился я. — Странно. Их только тридцать три!

Я сосчитал буквы еще раз. Никакой ошибки не было.

— А почему это странно? Разве это не совпадает с предполагаемым возрастом Христа в момент смерти? — спросила озадаченная Люси.

— Это все чепуха. Странно, поскольку мне казалось, что должна быть еще одна буква. Софи и Жаклин пришли к выводу, что в «Меланхолии» есть указание на тридцать четыре позиции «Джоконды», следовательно, в коде должно быть тридцать четыре буквы.

— Код, — повторила Люси. — Но это же не код, это зашифрованное послание! А код позволяет сделать расшифровку!

— Да, но если в коде для расшифровки текста из тридцати трех букв имеется тридцать четыре элемента, это все-таки выглядит странным…

— Если только тридцать четвертый элемент кода не служит для обозначения чего-то еще, к примеру, пробелов, — возразила Люси.

— И это объясняет, почему все буквы на табличке стоят сплошняком, — подхватил Франсуа. — Умно!

Я улыбнулся Люси и стал разглядывать буквы. Это действительно был греческий алфавит, как подсказывали мне смутные воспоминания о курсах мертвого языка, которые мы посещали вместе с Франсуа. Но написанное здесь не имело никакого смысла.

— А почему именно греческий? — спросила Люси.

— По словам Софи, в эпоху Иисуса писали большей частью на греческом, хотя говорили в основном на арамейском.

— Сколько букв в греческом алфавите?

— Двадцать четыре, — ответил Франсуа.

— Следовательно, в коде больше элементов, чем в алфавите. Значит, это не просто зашифрованный алфавит. Если предположить, что тридцать четвертый элемент кода соответствует не букве, а чему-то еще, например, пробелам, это означает, что в коде элементов столько же, сколько букв в послании. Тридцать три. Парень, который это зашифровал, был зверски умен…

— Хм, ты, наверное, имеешь в виду Иисуса, а он…

Тут мы все трое расхохотались. Несмотря на весь ужас ситуации, эпитет «зверски умный» применительно к Иисусу показался нам настолько сюрреалистическим, что мы не смогли удержаться от смеха.

— В общем, он был… ну, очень умен, — повторила Люси, скорчив гримасу.

— Почему?

— Лучший способ зашифровать послание — сделать так, чтобы у каждой буквы был свой ключ. Благодаря этому можно избежать повторения одних и тех же элементов. Ясно, что код становится равным тексту, поэтому при большом объеме его никогда не применяют. Но для послания из тридцати трех букв это идеальный способ.

— Ты хочешь сказать, что в каждом элементе кода содержится свой ключ для каждой буквы послания?

— Весьма вероятно, — подтвердила Люси. — Достаточно было бы, к примеру, обыкновенной цифры. По одной цифре на букву, что дает возможность отбирать букву в алфавите.

— Приведи пример…

— Я не знаю греческого алфавита…

— Пусть будет французский.

— К примеру, я хочу написать OUI. Послание состоит из трех букв. Значит, мне нужны три элемента кода. Чтобы упростить дело, возьмем цифры 1, 2, 3. Тогда послание будет выглядеть так: NSF.

— Ага, понятно, — сказал я. — N+1 дает О, S+2 дает U и F+3 дает I. Из этих букв составлено слово OUI. Мы производим отбор в алфавите. Понял. 123 по отношению к NSF дает OUI.

— Именно так. Каждой букве соответствует цифра. Следовательно, в зашифрованном послании тридцать три буквы, а в коде — тридцать три цифры.

— Хотя у нас их тридцать четыре.

— В любом случае без машины ничего нельзя сделать.

Но мы подошли к цели вплотную. У нас было все. Только руку протяни. Машина — следовательно, код. И послание. Я никак не мог в это поверить. Послание, тайна которого хранилась две тысячи лет.

Я посмотрел на своих друзей. На этого необычного депутата и эту девчонку, которая слишком быстро повзрослела.

— Вы должны мне обещать… — запинаясь, сказал я им.

— Что?

— Мы дождемся Софи. Когда получим код, не будем сразу расшифровывать послание. Дождемся Софи. Это ее право.

— Я понимаю, — согласилась Люси.

— Конечно! — в свою очередь воскликнул Франсуа.

Люси закрыла файл, вынула диск и протянула его мне:

— Держите. Вы должны сделать это вместе с ней.

— Ты уверена?

— Да. В любом случае я не сумасшедшая и копию себе оставила! — добавила она с усмешкой. — И если вы решите все сохранить для себя, я не могу дать гарантий, что буду ждать слишком долго.

— Не беспокойся, мы же обещали, что все тебе расскажем. Значит, так и будет.

Я встал и пошел к вешалке, чтобы положить диск в карман своего пальто.

— Франсуа, — сказал я, вернувшись в гостиную, — нам нужно подумать, как обеспечить безопасность Люси.

Депутат кивнул:

— Да. В любом случае я решение принял. Мне очень жаль, Дамьен, но у тебя есть время только до ночи. Завтра, что бы ни случилось, мы обратимся в полицию. Это становится слишком опасно.

Я покорно склонил голову.

— Нам придется все объяснить полиции и еще жандармам из Горда… А также каким-то образом предупредить Ватикан. Им придется попотеть! Что бы ни вскрылось в делишках «Акта Фидеи», полагаю, не все в Ватикане сочтут это богоугодным делом…

— Наверное. Пока нужно любым способом выручить Софи!

Я вновь устроился на диване, и мы просидели в гостиной еще около часа, изредка обмениваясь отрывочными фразами и встревоженными взглядами. Секунды бежали, унося с собой последние остатки терпения.

Потом, примерно в середине дня, в гостиную стремительно вошла Клэр с открытым мобильником в руках.

— Звонят! — воскликнула она.

Я вздрогнул всем телом. Франсуа вскочил. Эстелла вошла в гостиную вслед за Клэр. Телефон продолжал звонить.