Анри Лёвенбрюк - Завещание веков

Сдвинув брови, я сошел с последней ступеньки.

Посреди этой сырой и темной комнаты стояли козлы, на которых лежали две больших доски, также заваленные грудами старинных и современных книг: некоторые из них были открыты, другие опасно накренились, грозя обвалить всю стопку. И на полу стояли целые штабеля посреди чудовищной свалки из пустых бутылок, опрокинутых стаканов и чашек, скомканных бумаг, разбухших папок, коробок, набитых доверху корзинок с мусором.

Я медленно двинулся к центру комнаты, стараясь ничего не задеть. Стал разглядывать корешки книг, сваленных на козлы. Здесь было много исторических сочинений: мне бросились в глаза такие названия, как «Церковь в эпоху первых христиан», «Иисус и его время», «Арабы в Истории», «Магомет и Карл Великий». Были труды об инквизиции и папстве, книги по искусству — из них многие о Леонардо да Винчи. Но большей частью издания этой подвальной библиотеки имели отношение к эзотеризму, тайной истории и разным оккультным наукам, что казалось совершенно невероятным — от отца я такого не ожидал. Здесь были все мало-мальски известные трактаты, которые должен иметь любой уважающий себя оккультист. Каббала, франкмасонство, тамплиеры, катары, алхимия, мифология, философский камень, символы… Все, что глубоко презирал мой отец, — по крайней мере, такое впечатление сохранилось у меня о нем, картезианце и атеисте.

Никакого Дюма, никакого Жюля Верна, ни одной из книг, составлявших некогда предмет гордости и радости для отца. Как решился он продать полную коллекцию фюрновских изданий Бальзака, накупив взамен массу дешевых книжонок карманного формата? Эта библиотека не могла принадлежать коллекционеру — только студенту или исследователю. Для них издатель не имеет никакого значения, важен лишь текст. И самым невероятным выглядело то, что объект исследования был очевидным образом связан с эзотеризмом…

Но и это оказалось не самым удивительным в подвальной библиотеке моего отца.

Недоверчиво пролистав несколько книг, я заметил в углу справа от себя чрезвычайно странную конструкцию из дерева. Она не походила ни на что, хоть мало-мальски знакомое, разве что отдаленно напоминала старинный измерительный или астрономический прибор. Размером с небольшой шкафчик, высотой мне по грудь. Находившийся в центре ящичек с отверстием, судя по всему, мог перемещаться во всех направлениях благодаря целой сети деревянных желобков с рубчиками.

Разинув рот от изумления, я медленно подошел к этому загадочному сооружению и положил руку на ящичек. Действительно, он двигался по горизонтали и по вертикали. Внутри размещалась сложная система, состоявшая из стекол и зеркал.

Я недоуменно попятился и почти рухнул на стул, стоявший в центре подвала. Протер глаза, желая убедиться, что не сплю. Уж не ошибся ли я домом? Невозможно. Мне казалось, что это либо галлюцинация, либо изощренный розыгрыш. Я ожидал, что сейчас из-за спрятанной камеры выскочат развеселые шутники. Но все было ужасающе реальным. Мой отец не только купил дом в Воклюзе, но и проводил чрезвычайно странные исследования, запершись в подвале, испещрив заметками поля сотен книг и погибнув затем в глупейшей автокатастрофе! Не говоря уж об этой занятной деревянной конструкции, которую вполне мог бы придумать какой-нибудь одержимый гений Жюля Верна. Реальность испытывала на прочность мое легковерие, хотя я не мог пожаловаться на недостаток воображения… Я сам сочинил столько уморительно неправдоподобных сценариев, что никак не мог смириться с простой истиной. Но все это мне не приснилось, и, стало быть, какое-то объяснение существовало.

Когда первое изумление прошло, на меня напал приступ безумного хохота, который долго отдавался эхом в подвале, еще более усилив во мне ощущение одиночества и тревоги. Неужели отец помешался? Позволил вовлечь себя в какую-то тайную секту или псевдоэзотерическое общество? Мне хотелось бы поверить, что его обуяла жажда знаний, однако весь облик подвала свидетельствовал об ожесточении и упорстве, характерных скорее для фанатизма, чем для невинной любознательности. Я склонялся к мысли, что отец сошел с ума на почве мании оккультных аналогий, где история и мифы сливаются в скопище лживых измышлений, противоречий, более или менее осознанных иллюзий и кривых зеркал.

Я вновь подошел к козлам и попытался расшифровать заметки в одном из отцовских блокнотов. Сначала мне не удалось прочесть то, что он написал. Почерк его я узнал, но язык был мне незнаком. Это было ни на что не похоже. Затем я понял.

Записи были сделаны наоборот. Несомненно на французском, но справа налево. На сей раз я вполне уверился, что отец сошел с ума. С трудом разобрав пару невнятных строк с сокращениями, я обнаружил, что два или три слова повторяются в них постоянно. И тут наверху с шумом распахнулись ворота в сад.

Скрежет заставил меня вздрогнуть, я отложил блокнот с записями и приник к слуховому окну, чтобы посмотреть, кто это явился без приглашения. Я увидел две фигуры в черных плащах, показавшихся мне довольно плотными для этого времени года… Странная обстановка подвала и сделанные в нем открытия породили во мне нечто вроде паранойи, и я беззвучно выпрямился, стараясь унять дрожь в руках.

Когда медленно открылась входная дверь, в которую никто и не подумал позвонить, я почувствовал, что холодею от ужаса. Укрывшись за лестницей, я услышал приближающиеся шаги. Кто-то направлялся к двери. Грабители? Люди, которые знали, что отец умер и в доме никого нет? Но почему в таком случае их не удивило, что входная дверь открыта? Я убеждал себя в неразумности своих страхов, сжимал кулаки, чтобы набраться мужества и подняться по лестнице.

Я сделал шаг к первой ступеньке. Наверху все смолкло. Я глубоко вздохнул. И сделал второй шаг. В венах моих пульсировала кровь. Я так сильно сжимал зубы, что у меня заболели челюсти. Я попытался расслабиться, но тут у верхней ступеньки лестницы появился силуэт одного из этих двоих. Попятившись, я задержал дыхание. Незнакомец стал медленно спускаться в подвал.

Подумав, что меня самого могут принять за грабителя, я решил обнаружить свое присутствие. Времени для размышлений не оставалось. Инстинкт одержал верх.

— Кто там? — глупо спросил я, стараясь говорить как можно более внушительным тоном.

Фигура на лестнице мгновенно замерла, потом оба незнакомца ринулись к выходу.

Я не раздумывая взлетел вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки в надежде догнать их.

Добежав до входной двери, я услышал их топот по выложенной камнями дорожке в саду. Я бросился в погоню. Теперь я их хорошо видел. На обычных грабителей они совсем не походили. Перед домом их поджидала длинная черная машина. Они бросились к ней с двух сторон, один открыл правую дверцу, другой левую.