Марко Беттини - Цвет крови

— Да нет, не совсем так. Это должны будут сказать им Баллони и Иллюстри. Они для того и присутствовали там, чтобы уровнять запросы Короче с требованиями газеты.

— Что же можно предпринять?

— Да ничего, — заключил Марко. — Мы можем лишь уменьшить потери.

— То есть продлить агонию, — изрек Гоцци.

— Вот именно. Хотя чем дольше продлится агония, тем дольше мы сможем получать зарплату, — подтвердил Нашетти.

— Ну, я думаю, — заметил Марко, — что одна-то надежда у нас есть…

— Это какая же? — тревожно перебил его Гоцци.

— Мне кажется, ты ей нравишься, — съязвил Марко.

— Да пошел ты…

Некоторым людям нравятся охотники. Охотники представляют собой некую реинкарнацию пещерного человека, который добывал себе пищу, расставляя ловушки на мамонтов. Правда, за неимением мамонтов нынешние охотники палят по фазанам, которых сначала выращивают в неволе, а затем выпускают ненадолго в подлесок, для того чтобы они немного одичали и поковырялись в земле. Фазаны — легкая добыча. Они просто бегут навстречу человеку с ружьем, принимая его за того, кто их вырастил.

Капитан Кау вел охоту на людей. За время работы карабинером, которую он начал одиннадцать лет назад, в двадцать три года, после окончания академии, ему приходилось стрелять много раз. И два раза стреляли в него.

В первый раз это был бандит, угнавший автомобиль. Кау и его напарник по патрулированию едва избежали нападения. Преследуя машину, они заблокировали ее у плотины на пересохшей реке. Бандит выскочил из машины и выпустил в них автоматную очередь.

Пьетро Кау плашмя бросился на землю, укрывшись за небольшой каменной кладкой сантиметров тридцать высотой. Пули засвистели над его головой, тогда еще покрытой волосами.

Второй карабинер остался за его спиной, под защитой машины. Он достал автомат и принялся стрелять. Цели его пули не достигали, зато Кау почувствовал, что его жизни они угрожают куда больше, чем выстрелы преступника. Он начал кричать и сыпать проклятиями.

Напарник прекратил стрельбу. Кау выхватил пистолет, резко поднял свое массивное тело из импровизированного убежища, взял противника на мушку, целясь ему прямо в грудь, и спустил курок. Бандит упал как подкошенный. Когда оба полицейских подбежали к нему, он пытался широко раскрытым ртом втянуть воздух.

Через несколько секунд бандит был мертв.

Из этого опыта Пьетро Кау извлек существенный урок. Люди, которым попадает в руки оружие и которые не знают, как с ним обращаться, куда более опасны, чем стреляющий в тебя преступник. Их реакцию нельзя предвидеть, а значит, нельзя и предусмотреть, какой вред они могут причинить. Против ошибок, продиктованных страхом, нет средств.

Вероятно, с тех самых пор Кау терпеть не мог охотников. Любители убивать, недалеко ушедшие от дикарей, которым разрешено разгуливать по округе с оружием в руках. Вот как эти двое, которые сейчас подписывают свои показания в его кабинете. Они обладают важной информацией, свидетели с места преступления.

— Итак, господин Каневацци, вы закончили читать? Все в порядке?

— Есть тут один момент… — замялся первый охотник.

— Какой?

— Вот здесь, когда я говорю, что прежде, чем подойти к пещере, мы встретили трех марокканцев…

— И что же?

— Ну, так вот, я не уверен, что это были марокканцы…

— Но вы же так сказали, — остановил его Кау.

— Да, но при этом я не имел в виду, что они являлись жителями Марокко.

— Мой друг хочет сказать, — вмешался второй охотник, — у нас здесь, я не знаю, местный ли вы, судя по выговору, нет. Короче, вы извините, но здесь мы называем марокканцами вообще всех южан, то есть арабов, иммигрантов, африканцев. В общем, всех, кто оттуда…

— Я понял, — прошипел Кау, его неприязнь к охотникам еще возросла. Пожалуй, она даже перешла в отвращение. У этих надутых типов, настроенных против всех южан, с мозгами, полными предрассудков, хватило идиотизма искать сочувствия у капитана карабинеров, родившегося на Сардинии! Житель островов чувствует себя южанином вдвойне, и не только в силу географического положения.

— Бригадир, [4] Il brigadiere (итал.) — бригадир карабинеров — воинское звание в войсках карабинеров, соответствующее армейскому званию сержанта. — обратился Кау к молодому карабинеру, сидящему за компьютером. — Давайте-ка перепишем этот пункт показаний.

Капитан взял ручку, забрал у первого свидетеля листок с показаниями и вычеркнул строки, посвященные встрече с марокканцами. Затем он передал документ бригадиру Агати, который исправил соответствующее место в компьютере.

— Итак, допустим, «до того, как подойти ко входу в пещеру»… вы повстречали троих…

— Иммигрантов, — сказал второй охотник, Доменико Бьявати. — Вы знаете, я уверен, что это были иммигранты.

— Не знаю, — сухо ответил Кау. — А почему не неаполитанцы или, к примеру, сицилийцы?

— Да нет, это были арабы, — с уверенностью перебил его Каневацци — Марокканцы или нет, не знаю, но точно арабы.

— Почему?

— Ну… физиономии, черты лица… Потом темная кожа, не черная, но темная, и одежда. На них были туники. Такие носят арабы.

— Еще у одного из них на голове была белая шапка, — добавил Бьявати, — что-то вроде…

— Тюбетейки, — подсказал ему Кау.

— Ну да, тюбетейки. Такая штука… Не жесткая, скорее похожая на шерстяную шапку. И спереди у нее была темно-красная или коричневая полоска.

— Когда вы успели заметить столько деталей? Вы же видели их всего несколько секунд. Или нет?

— Да, — подтвердил Каневацци, — но они внезапно вынырнули из тумана, когда мы брели по лесной тропинке, ведущей ко входу в пещеру. Понимаете, мы немного испугались. Я внимательно смотрел на них, опасаясь, как бы они чего не выкинули. Хорошо хоть, что у меня в руках было ружье.

— Дальше-то что?

— Они с нами поздоровались. Ну, вернее… Точно не знаю. Это было очень похоже на приветствие… Скажем так, они что-то произнесли.

— Что произнесли?

— Я не понял, они говорили по-арабски.

— А вы их слышали? — обратился Кау к Бьявати.

— Да, но я тоже ничего не понял. Уже потом, когда мы вошли в пещеру, то сразу о них подумали…Что это они делали там в такую рань, в шесть утра? Далеко от города, в это холодное время года. Зачем они шатались по лесу в день охоты? После того как мы их встретили, я сказал Гверрино: «Смотри, как бы нам кого не ранить ружейной дробью».

— Невелика была бы потеря.

Гверрино не удержался, и из него снова вылетела фраза, которую он произнес утром. Капитан Кау смерил его холодным взглядом.

— Вам показалось, что они нервничали, волновались?

— Да нет, наоборот, они вели себя очень спокойно.

— Слишком спокойно, — поправил приятеля Бьявати.

— Вы заметили что-нибудь необычное в их действиях?