Эдвард Айронс - Тигровая луна

Он ворвался в дом, с грохотом пронесся через кухню, перепугав четверых слуг, выбежал черным ходом, взлетел по лестнице и очутился в другом конце сада невдалеке от забора, за которым проходила все та же дорога. Ноги казались свинцовыми. Грудь разрывала боль. Люди на пляже взывали к полиции, и он побежал к воротам. Рядом стоял «ситроен»; Дюрелл свернул к нему и плюхнулся за руль, но ключей от зажигания в машине не оказалось. Времени соединить провода не было. Дюрелл выскользнул из машины, опять побежал к воротам и приоткрыл их ровно настолько, чтобы оглядеть дорогу.

Обежав круг, он очутился позади полицейского фургона и машины Лотос. Ханух стоял рядом с «триумфом» с оружием в руках, пытаясь чего-то добиться от китаянки. Лицо его потемнело от гнева. Дюрелл оглянулся в сторону виллы. Полицейских пока не было видно. Выхватив свой браунинг и выйдя из-за кустов, он побежал по заросшей сорняками обочине, чтобы зайти к «триумфу» сзади. Ханух спохватился в самый последний момент и обернулся с удивленной гримасой. Дюрелл сбил его с ног; Ханух скатился в мелкий кювет, пытаясь выхватить пистолет. Лотос пронзительно завизжала; взревел мотор. Но Дюрелл не стал прыгать к ней в машину. Он понимал: от Хануха и полицейских патрулей далеко не уйдешь.

Наведя пистолет на Хануха, он опустился на колени и ткнул иранца дулом в подбородок.

— Вы будете стрелять? — ловя ртом воздух, спросил Ханух.

— Если придется.

— Так же вы убили полковника Сааджади?

— Тебе ещё многое предстоит узнать, — ответил Дюрелл. Он почувствовал головокружение и понял, что учитывая недавнее пребывание в руках мадам Ханг, зашел слишком далеко. Дулом он опять нажал под горло Хануха. Иранец не выказывал страха. В его темных глазах сверкала лишь ненависть к предателю. — Поднимайся, друг.

— Вы не друг. Вы убили Сааджади…

— Он это заслужил. Слушай внимательно. Твои ребята будут здесь с минуты на минуту. Я не хочу от них убегать…

— Вам далеко не уйти.

— Знаю. Я тебя уважаю, Ханух. Нам нужно договориться.

— Вас арестуют за убийство, саботаж, шпионаж…

— Хорошо. Но твой благородный полковник был заговорщиком, обманщиком и предателем своего правительства. Это ты знаешь? Он собирался выдать меня Та-По и китайцам.

— Не может быть…

— Дай мне возможность доказать это.

— Дам. В суде.

— Нет, так дело не пойдет. Удели мне немного времени. Если ты откажешься, моя «крыша» рухнет, я стану ни на что не годен, меня отстранят от дел, а это хуже смерти.

— Вас повесят за убийство, Сэм Дюрелл.

Но голос Хануха звучал уже не столь уверенно, как поначалу. В глазах его проскользнуло замешательство, он облизал губы, собираясь что-то сказать, и взглянул на дорогу. Его люди высыпали из задних ворот виллы, осматриваясь по сторонам.

— Сааджади? — севшим голосом переспросил Ханух. — Заодно с Та-По?

— Обрати внимание на мои повязки. Небольшой презент на память. Дай мне возможность убедить тебя, — настаивал Дюрелл.

— И как я это смогу сделать?

— Я вместе с тобой отправлюсь в Тегеран. В машине Ханнигана. Лотос сможет втиснуться сзади. Ваш фургон будет следовать прямо за нами. Что тебе ещё нужно? Я не смогу убежать. Но не предпринимай ничего, о чем потом пожалеешь. Вот и все.

— Отец Айка Сепаха хочет поговорить с вами, — бросил Ханух.

— Про гибель Айка в пустыне?

— Не только.

— Думаешь, стоит?

— Рамсур Сепах — важный человек, член Мейджлиса, нашего парламента. Он очень богат и очень влиятелен.

— Я должен с ним встретиться?

— Думаю, это разумно. — Безумная ярость Хануха поутихла, и сейчас он пребывал в нерешительности. Дав бегущим полицейским знак остановиться, он им резко отдал какие-то команды. Дюрелл держался к полицейским спиной, так что те не могли заметить оружия, наведенного на их командира. Потом Дюрелл отвел браунинг от горла Хануха.

— Я арестован официально?

— Нет, если согласны встретиться с Рамсуром Сепахом.

— Разговор пойдет о Тане и Хар-Бюри?

— Не знаю. Я простой человек, Дюрелл. И выполняю приказы. Ваши обвинения Сааджади чудовищны. Если это правда, весь мой мир перевернется вверх дном.

— Можешь мне поверить, это правда.

— Не пора ли отправляться?

Дюрелл спрятал пистолет за пояс и прикрыл его пиджаком. Потом поправил очки и с улыбкой повернулся к окружавшим их полицейским.

— Скажи им, что ты доставишь меня в Тегеран, как и было приказано.

Ханух кивнул и быстро заговорил на фарси, отослав своих людей в фургон.

— Дюрелл, ведите машину. Я не нашел общего языка с вашей китаянкой. Она понимает по-французски?

— Лотос, ты понимаешь? — по-французски спросил Дюрелл.

Та казалась смущенной.

— Все в порядке, — усмехнулся Дюрелл. — Во всяком случае, она на нашей стороне. Я расскажу тебе про неё на обратном пути.

По дороге он успел рассказать Хануху обо всем. Когда стемнело, они все ещё находились в горах, направляясь на юг. В первый раз они остановились из-за Лотос, которая жаловалась на недомогание, во второй — чтобы поесть в маленьком горном постоялом дворе. Ханух послал своего сержанта на кухню за ужином. Дом казался пустым. Полицейские ели в фургоне, а Дюрелл, Лотос и Ханух устроились на обочине, где и прикончили блюдо баранины с рисом. В горах похолодало, и сидевшая рядом с Дюреллом Лотос стучала зубами. Дюрелл рассказывал Хануху о предательстве Сааджади в деле Хар-Бюри, про Та-По и мадам Ханг, про то, как Лотос его спасла.

— Доказать я ничего не могу. При каких обстоятельствах вы обнаружили тело?

— Нам сообщили по телефону. Мисс Сааджади — та, что работает в вашем посольстве, у Ханнигана — была в истерике. Боюсь, больше мы не сможем её использовать.

— Все равно от неё не было проку, раз она связалась с мятежниками.

Ханух вздохнул. В вечернем сумраке он выглядел очень молодо. Ему не понять было мотивы богатых, облеченных властью мужчин, играющих на нуждах и надеждах бедных. Он признался Дюреллу, что сегодня днем в ряде южных городов и деревень внезапно начались волнения. Непродолжительный бунт имел место и на тегеранском базаре, толпу людей, несших знамена Хар-Бюри, разогнали. В уличной схватке застрелили двоих мужчин и ранили женщину.

— Похоже, реакцию Хар-Бюри спровоцировали вы, — предположил Ханух. Будем надеяться, что она непродумана и с ней справятся. Мне сейчас трудно. Твердая почва, по которой я ступал, на поверку оказалась зыбучим песком. Если то, что вы рассказали о Сааджади, правда, кому тогда можно доверять? Ведь я хочу просто делать свое дело и служить на благо своей страны. Наверное, всем тем движениям, которые стремятся добиться изменений силой, нельзя доверять с самого начала. Может быть, когда — нибудь это и необходимо, но сегодня в моей стране подобные лидеры руководствуются только личными амбициями.