Федор Залата - Обыкновенное дело

— Некогда, спешим на Берлин. Догоняй, деваха!

Когда колонна промчалась, телеги уже не было видно У Наташи заблестели слезы. Упустила, упустила… Она готова была разреветься от отчаяния. Бросилась на одну улицу, на другую, однако немец как в воду канул.

Опустив голову, Наташа побрела к себе на сборный пункт.

Шурша скатами, машина быстро бежала по шоссейной магистрали, приближаясь к линии фронта. Где-то далеко за Одером два прожекторных луча шарили по черному небу, видимо разыскивая самолет. Вот они скреститесь римской десяткой, и в точку скрещения полетели с земли стайками разноцветные светлячки. Они плыли, казалось, так медленно, что их можно было бы легко ловить руками. Некоторые бесследно растворялись, другие лопались яркими искристыми вспышками. Потом “десятка” сломалась, и лучи снова суматошно заметались по небу, пока вдруг не погасли совсем.

Майор Ярута поудобней уселся, склонил голову на грудь и закрыл глаза. Хотелось спать, убийственно хотелось спать. Хоть бы раз по-настоящему отоспаться.

Свернув с шоссейной дороги, машина затряслась по булыжнику, спускаясь в низину, заплывшую волокнистым туманом. Шофер, искоса взглянув на майора, сбавил газ.

— Ты что как на волах? — недовольно спросил Ярута.

— Да мотор хандрит, товарищ майор.

— Не хитри, приятель. Спать будем потом.

Шофер нажал на педаль и машина рванулась с прежней силой.

Яруте смертельно хотелось стать, но он не спал. Нельзя! Некогда. Он возвращался от полковника Сизова и еще раз обдумывал, что предстояло сделать. Самое простое, конечно, — арестовать Вульфа и попытаться через него развязать узел. Он, безусловно, должен знать базы Либиха—Шнейдера. Не может ее знать, так как они расположены где-то на территории его лесничества. Система организации Либиха теперь уже более или менее ясна. В лесу у него базы с законспирированными радиопередатчиками, а вокруг разветвленная сеть агентуры. Факты подсказывают, что именно так.

“Но будем рассуждать логически, — думал Ярута — Допустим, Вульфа я арестую. Что это мне даст? Может создаться два положения. Первое: он заявит, что ему ничего неизвестно о деятельности Либиха, и это может оказаться правдой. Таким образом, арест Вульфа ни к чему не приведет, но наверняка насторожит Либиха. Ему непременно станет известно об аресте лесника. Это пахнет провалом. Конечно, Либих свою деятельность не прекратит, но законспирируется еще глубже. Но, допустим, что Вульфу всё известно о Либихе. Сознается ли он? Трудно сказать. Изобличающих его улик: пока что нет. К тому же, не исключена возможность, что он и сам причастен к этой организации. Тогда от него и совсем ничего не вырвешь Стало быть, с арестом торопиться нельзя. Как бы не вспугнуть прежде времени.

Сзади засигналил клаксон, шофер взял правее, освободил дорогу, не уменьшая скорости. Сигналы продолжали настойчиво гудеть, но машину не обгоняли.

— Пошел к чертям! — выругался шофер, опять выехал на середину дороги и поддал газу.

Внезапно, почти впритирку, проскочил мима машины мотоцикл. Мотоциклист что-то крикнул и понесся дальше.

— Вишь, некогда ему, невтерпеж — бабу везет, — буркнул шофер.

В слабом свете подфарников Ярута заметил позади мотоциклиста пассажира. Ветер пузырем надул гимнастерку и змейкой трепал черные косы. “Уж не Наташа ли? — подумал он. — Кажется, она. Куда же это ее повезли?” Внезапно что-то больно кольнуло сердце. Ярута сам удивился этому. Он заёрзал на месте, всматриваясь в маячивший в туманной ночи красный огонек мотоцикла. “Ну и пусть… Тебе-то, майор, какое дало?” — Он хотел сразу же перестать об этом думать, забыть — хватит ему и без того забот. По впереди всё еще маячил красный глазок, и легкая грусть не развеивалась. Куда она поехала?.. Он закрыл глаза, чтобы не видеть огонька, уносящего ее неизвестно куда.

Шофер вдруг резко затормозил, и майор едва не стукнулся головой о стекло.

— Ты что? Уснул? — сердито буркнул Ярута.

— Да вон… доездился, видать, бабник.

Метрах в десяти поперек дороги стоял мотоцикл, возле него мотоциклист и девушка с поднятой вверх рукой. Это в самом деле была Наташа.

Машина еще не успела остановился, как Наташа уже побежала ей навстречу.

— Я вас ищу, товарищ майор. Он здесь!

— Кто он?

— Вилли! Майор Вилли! Я его видела и снова потеряла.

В том, что Либих—Шнейдер где-то поблизости, — Ярута не сомневался. Он и должен быть здесь, но вот то, что его встретила Наташа…

— Вы убеждены? Не обознались?

— Что вы!..

Майор вышел из машины, присветил фонариком. Озябла Наташа, слегка посинела даже.

— Что ж вы так налегке? — спросил он — А ты тоже, гонишь, как сумасшедший, — упрекнул он мотоциклиста.

— Вас догонял, товарищ майор. По номеру узнал. Да я ей не раз говорил, чтоб за мою спину пряталась.

— Садитесь, — открыл Ярута заднюю дверцу машины. — Юрка, где мой плащ? Можешь ехать обратно, — сказал он мотоциклисту.

Наташа с благодарностью закуталась в плащ, забилась в уголок машины, ожидая от майора опросов, но он всю дорогу молчал. Девушка недоумевала, почему Ярута так спокойно, казалось, безразлично отнесся к ее сообщению. А ведь она так спешила! Упросила коменданта срочно отвезти ее к майору, а он… Может быть, тот фашист больше не интересует его?

Приехав к себе, майор приказал дежурному солдату вскипятить чай, и только после этого, пригласив Наташу к себе в кабинет, сказал:

— Я вас слушаю, товарищ Шумилова. Давайте всё подробно.

Волнуясь и запинаясь, она рассказала.

— Вы сердитесь, что я его упустила, товарищ майор? — спросила, глядя на его нахмуренные брови.

— Вы угадали.

— Но что я могла поделать?

— Задержать. Сказать: стой, руки вверх! И ко мне. Вот бы и делу конец.

— Вы шутите…

Ярута рассмеялся.

— Ну, конечно, шучу. А вот и чай. Погрейтесь, Наташа, — пододвинул он девушке чашку. — То, что вы поспешили ко мне, — умно, но вот одеваться всё же надо теплее.

— Слушаюсь, товарищ майор, — шутливо приложила руку к виску Наташа. — Я, в самом деле, изрядно таки продрогла.

Захватив обеими ладонями большую эмалированную чашку, Наташа с наслаждением пила чай. На ее смуглых щеках разгорался румянец. Ярута смотрел на ее полные, без единой морщинки, губы, и она вдруг показалась ему совсем еще ребенком.

— Наташа, сколько вам лет, если это не девичий секрет?

— Лет?.. Старуха уже.

— А всё же?

— Двадцать и один месяц. Какой ужас, товарищ майор! Двадцать лет, — а кто я, что я? По какому праву забрали у меня три года жизни? И каких при года! Это ужасно, этого нельзя простить!