Федор Залата - Обыкновенное дело

— Ничего, наверстаете, В двадцать лет всё еще впереди. Ваше счастье не уйдет.

Наташа поставила на стол чашку, губы ее дрогнули, глаза стали грустными. Тихо, с болью она сказала:

— Что понимать под счастьем, товарищ майор? Не знаю, может быть, оно и будет, будет, конечно, но уже… с ущербинкой.

Ярута удивленно посмотрел на девушку.

— Что ж так?

Наташа поднялась, и ему показалось, что она едва сдерживает слезы.

— Отвезут меня, товарищ майор?

— Да, конечно. Сейчас распоряжусь.

Ярута объяснил Наташе, как надо себя вести, что делать, если бы ей случилось снова повстречать Вилли, проводил к машине, сам накинул на нее плащ и, прощаясь, невольно задержал ее руку. Рука была маленькая и мягкая.

— Спокойной ночи, Наташа. Я вас скоро навещу. Хорошо?

Машина ушла, а майор стоял посреди двора и думал: что-то гнетет ее. Какой-то надлом… Что?..

Из раздумья майора вывел посыльный лейтенанта Вощина.

Вощин в записке сообщал, что на его объекте ничего существенного не замечено. Вульф под вечер выходил из дому, был в лесу, видимо, делал обход на своем участке. Ни с кем не встречался.

А час спустя Яруте позвонили от полковника Сизова: наши пеленгаторы снова засекли кодированные радиосигналы, на этот раз из квадрата 16–32 (приблизительно, километрах в двух от дома лесника).

По голосу было слышно, что “хозяин” очень недоволен. В заключение он сказал:

— Командование готовится к решительному и, может быть, последнему удару по гитлеровской Германии. Наша задача — обеспечить со своей стороны внезапность этого удара. Вы понимаете, майор, ответственность, лежащую на нас? Глаза и уши противника должны быть ликвидированы прежде, чем наше командование начнет основную перегруппировку сил. Форсируйте дело!

…Под утро большая труппа вражеских самолетов совершила налет на расположенную в тесу танковую часть и склады боеприпасов. Интенсивным огнем зенитчики отогнали врага. Были все основания полагать, что между неизвестными радиосигналами и налетом существует прямая связь.

Сообщение Наташи Шумиловой вызывало в свете всего этого особый интерес. Предположение о том, что Либих извне руководит своими законспирированными рациями, теперь подтверждалось. Но как руководит? Какими путями? Через кого?

Анализируя и сопоставляя факты, майор Ярута пришел к выводу, что Либих несомненно ездил в лес на явку, и явка состоялась. Только почему же Шумилова ничего не заметила? Просмотрела? Наташа видела Либиха только на остановках, а он мог встретиться с нужным человеком в пути. Но в таком случае незачем было ему сидеть и ждать кого-то на поляне.

Внезапно майора осенила догадка, ан даже стукнул пальцем себя по лбу.

“А Вульф? Почему именно в этот день Вульф выходил в лес? Что это — случайное совпадение или… явка? Интересно, был ли лесник на той поляне, где останавливался Либих? Похоже на го, что Вульф и есть связующее звено. Фигура подходящая”.

— Срочно вызвать ко мне Вощина, — распорядился Ярута. — Немедленно. И сейчас же отправьте машину за Шумиловой.

Майор с нетерпением ждал Наташу. И как только она вошла в комнату, он спросил:

— Вы смогли бы указать место, где Вилли собирал хворост? В лесу не заблудитесь?

— Что вы! Я же лесовичка, Николай Степанович! Раз пройду — запомню каждое дерево.

Еле-еле забрезжил рассвет; в лесу было сыро, между бурых стволов сосен еще стлались седые космы тумана; воздух был напоен густым запахом хвои, гнилой листвы и набухающих почек.

Машина остановилась на просеке. Майор велел шоферу возиться около мотора, солдатам петь, “чтоб вся германская земля слышала”, а сам с лейтенантом Вощиным и Наташей отправился разыскивать поляну.

Наташа без труда нашла и показала пенек, на котором вчера Либих выкурил трубку.

— Николай Степанович, — сказан лейтенант, — Вульф тоже приходил на эту поляну.

Майор улыбнулся.

— Что вы говорите? И он тоже, конечно, сидел на этом пне?

— Сидел, — удивленно глядя на Яруту, кивнул лейтенант.

— И перешнуровывал ботинки?

— Откуда вы знаете?

— И тоже курил?

— Курил. Но я вам, кажется, об этом не докладывал?

— Ну, это нетрудно догадаться. Но давайте лучше займемся этим пнем, на котором непременно всякий прохвост считает своим долгом отдохнуть.

Пень стоял на краю небольшой вырубки, метрах в ста от проселочной дороги. Это был громадный обомшелый дубовый пень, вцепившийся в землю корневищами, как паук лапами. На срезе мох был несколько примят — свидетельство того, что на нем недавно кто-то сидел. Ярута внимательно осмотрел печь и пространство вокруг него.

— Как вы думаете, что это? — показал он на втоптанные в наст какие-то черные клочки.

Вощин наклонился, осторожно дотронулся до них.

— Пепел. Бумажный пепел.

— И как по-вашему, что это значит?

Лейтенант пожал плечами.

— Это значит, что кто-то из них сжег бумагу, — сказал майор.

— Но почему обязательно кто-то из них? — возразил Вощин — Мог ведь и кто-нибудь другой?..

— Во-первых, пепел этот еще свежий. Во-вторых, обратите внимание, он не просто брошен, а его старались растоптать Почему бумагу сожгли? Видимо, нельзя было держать ее при себе. Отсюда еще один вывод: бумага была получена только здесь, на месте. Но если они не встречались, то где же ее можно бы то взять? — размышлял майор, присев на корточки, со всех старой осматривая пень.

Вощин и Наташа с интересом наблюдали за ним, еще не понимая, к какому выводу он пришел. Между тем майор, осмотрев пень, принялся разгребать наст возле него и вскоре обнаружил конец шпагата. Ярута потянул за него и выдернул из-под пня бутылку.

— Вот и разгадка! — довольный воскликнул он — Хитро сработано! Конспирация по все правилам.

Это была обыкновенная пивная бутылка с замковой пробкой. В бутылке лежала скатанная в трубочку бумажка. Ярута раскупорил бутылку и ловко вытряхнул бумажку.

На листке из записной книжки было всего лишь две цифры: “13–17”.

— Тринадцать—семнадцать! — задумчиво протянул майор. — Что бы это могло значить?

— Быть может, время следующей явки? — предположил Вощин.

— Вряд ли. Какое сегодня число? Двадцать первое?.. Не подходит. Впрочем, это может быть и шифром. Ясно одно: записка написана лесником и несомненно адресована Вилли.

— А почему не наоборот?

— Да потому, что лесник здесь был после Вилли. А пепел, который мы с вами видим, — это остатки записки Либиха.

Майор снова вложил записку в бутылку, аккуратно закрыл пробку и спрятал бутылку на прежнее место.

— Лейтенант, тщательно уничтожьте наши следы. Больше нам тут пока что делать нечего.