Марина Серова - Он все видит!

– Да, – ответил женский голос.

– Здравствуйте! Могу я поговорить с Аркадием?

– Минуточку. Аркаша, это тебя. Женский голос, между прочим!

– Алло!

– Аркадий? – уточнила я.

– Да, а вы кто?

– Меня зовут Оля. Огнетушитель дал мне ваш номер…

– Чего?! Какой еще огнетушитель?! – перебил он.

– Олег Гнеушев.

– А, вон что… И когда же он это сделал?

– Ну, разумеется, до того, как умер!

– Ладно, что там у тебя? – Савин легко перешел на «ты».

– Дело у меня к вам есть. Надо встретиться.

– Где и когда?

– Завтра, ровно в полдень, в сквере напротив драмтеатра. Я буду прогуливаться по центральной аллее с красным зонтом-тростью.

– Лады! Надеюсь, ментов не приведешь? – спросил Аркадий шепотом.

– То же самое я хочу спросить у вас, – я продолжала обращаться к карманнику на «вы», хотя он сразу начал мне «тыкать».

– Я их на дух не переношу. До встречи!

– До завтра. – Я отключилась и сказал дедуле: – Он клюнул.

– Держу пари: Аркашка придет туда на два часа раньше и тщательно проверит, не приведешь ли ты за собой «хвост», – заявил дед.

– Пусть проверяет.

Вечером мне позвонила Даша:

– Поля, прости меня, пожалуйста. Я вела себя так глупо! Представляю, как ты на меня обиделась.

– Ну что ты, – возразила я. – Какие могут быть обиды?

– Я даже не знаю, что на меня такое нашло… Ты столько для меня делаешь, а я вместо благодарности тебе одни хлопоты доставляю!

– Дашенька, все нормально. Скажи, как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо.

– Ну и замечательно! Привет тебе от Аристарха Владиленовича.

Я не стала рассказывать Засухиной, что с Татьяной Владимировной случился инсульт. Эта информация могла Дашу серьезно взволновать.

На следующий день я принялась тщательно готовиться к своей встрече с карманником. Припомнив уроки школы стилистов, я решила использовать образ актрисы Веры Холодной. В этом замысле не таилось никакого скрытого смысла, мне надо было просто изменить до неузнаваемости свою внешность. За создание образа великой актрисы начала прошлого века я когда-то получила отличную оценку. Технические детали макияжа «под Холодную» впечатались в мою память намертво, как таблица умножения. Сначала я «отбелила» лицо светлой пудрой, потом карандашом подвела брови «домиком», затем, используя попеременно черные и серые тени, придала своим глазам печальное выражение. Жирная подводка и густая тушь усилили этот эффект. «Сделав» глаза, я принялась за свой рот. У Веры Холодной были опущенные вниз уголки губ. Я изобразила это же очертание губ с помощью контурного карандаша, а затем накрасила их ярко-красной помадой. Поверх парика с черными волнистыми волосами я повязала шелковый дымчатый шарфик так, чтобы его концы свободно свисали до середины спины.

Соответствующую этому образу одежду мне долго искать не пришлось. Вполне сгодилась длинная пышная черная юбка и темно-серая блузка с кружевными вставками. Я облачилась в это одеяние, взяла красный зонт-трость, посмотрела на себя в большое зеркало и поняла, что аксессуар, по которому меня должен был узнать карманный вор, никак не вяжется с моим новым образом. Но когда я нацепила на шею красные бусы и повесила на плечо сумочку в красно-черную полоску, все встало на свои места.

– Ариша, как ты думаешь, на кого я похожа? – спросила я, заглянув в дедову спальню.

– На еврейскую даму средних лет, – сказал он, немного подумав. – И еще – на актрис немого кино. Они почему-то все были на евреек похожи.

– Это потому, что для немого кино на лицо накладывали затемненный грим, – пояснила я.

– Ну что ж, мне нравится твое перевоплощение. Но, Полетт, будь предельно осторожна! Ты ведь собираешься выступить в роли заказчицы настоящего преступления. И зачем только я пошел у тебя на поводу?

– Ариша, не переживай! Все будет хорошо. Извини, поцеловать тебя я не смогу, впрочем… – и я послала дедуле воздушный поцелуй.

Он мне ответил тем же.

Я припарковалась в двух кварталах от здания драмтеатра и дальше пошла пешком. Единственный театр был гордостью нашего города, не только по части своего весьма разнопланового репертуара, но и с архитектурной точки зрения. Администрация не жалела денег на поддержание этого здания, выполненного в стиле барокко, в надлежащем состоянии, чего нельзя было сказать о сквере, к которому был обращен фасад театра. Фонтан давно не работал, многие скамейки требовали капитального ремонта, а гипсовые статуи давно куда-то исчезли – то ли они попали на свалку, то ли угодили к кому-то на дачные участки в качестве элементов садового интерьера. Тем не менее горожане любили прогуливаться в этом сквере, особенно в летнюю жару. Деревья, посаженные по обочинам аллей, смыкались в вышине своими кронами, даря отдыхающим густую тень в течение всего дня.

Пройдя неспешным шагом по центральной аллее, я остановилась, огляделась по сторонам и двинулась в обратную сторону. Навстречу мне пружинящей походкой двигался невысокий мужчина средних лет. Я подумала, что это и есть Аркадий Савин, но, кажется, ошиблась. Поравнявшись с молодой женщиной, катившей коляску с грудным ребенком, он остановился и наклонился к малышу. Так поступают только родственники или очень хорошие знакомые. Общение с малышом и его мамашей длилось недолго – всего-то несколько секунд, после чего женщина покатила коляску дальше, а мужчина приблизился ко мне. Когда расстояние между нами сократилось до одного метра, он спросил:

– Простите, вы не подскажете, где тут можно купить огнетушитель?

– За углом, – ответила я.

– Значит, ты и есть Оля? – Савин оценивающе оглядел меня с ног до головы. Я ответила ему тем же. – Ну и что у тебя за дело ко мне?

– Давайте присядем, – предложила я, указав зонтом-тростью на скамейку, с которой только что поднялись две старушки.

– Ну, давай, – согласился он и плюхнулся на скамью буквально впритирку ко мне.

– Отодвиньтесь, – тихо, но строго сказала я. – Со мной этот номер не пройдет.

– Какой номер? – Аркадий улыбнулся мне такой же – ничего не выражающей – улыбкой, которую я так усердно репетировала с Сержем.

– Вы думаете, я не поняла, зачем вы сюсюкали с ребенком? Стянули под шумок у его мамочки пару сотен рубликов, которую она взяла с собой, чтобы купить ему пачку подгузников, и радуетесь. Человека вашего уровня совершенно не красит такой мелкий улов.

– Ой-ой-ой! Какая ты умная, – Савин как бы невзначай положил руку на спинку лавочки, почти коснувшись моего плеча.

– Уберите руку, – тут же сказала я. – Я пришла сюда, чтобы сделать вам заказ, а не для того, чтобы позволить себя обокрасть!

– А кто тебе сказал, что я принимаю какие-то заказы?