Татьяна Рябинина - Семь понедельников подряд

- Так вот, Светлана, Ольга утверждает, что вы не нашли ничего, кроме нескольких золотых монет, которые находятся у тебя.

Светка фыркнула и снова злорадно покосилась в мою сторону.

- А Светлана, в свою очередь, утверждает, что вы нашли клад. И не какие-то там монетки, а драгоценности. Много драгоценностей. И что ты их спрятала. Где – ей не сказала. И что из-за этого вы с ней поссорились.

- Что?! – опешила я. – Ты что, совсем сдурела?

Светка довольно улыбалась, скромно глядя себе под ноги. По принципу «сделал гадость – на сердце радость». Мое прежнее желание дать ей пинка возросло до вселенских масштабов. Как-то Борька рассказывал, что у них в классе есть один мальчик, которого вечно все бьют. Он ходит, ноет, ко всем пристает, дразнится, ябедничает. Его бьют, он плачет и снова вредничает и ябедничает. Короче, всячески нарывается. «Знаешь, мам, мне постоянно хочется ему навешать. Даже когда он ко мне вообще не подходит. Просто когда я его вижу». Я пыталась объяснить, что это не слишком достойное чувство, но, похоже, не преуспела. А сейчас испытывала то же самое.

- Все это вранье. Ничего мы не нашли, - я пыталась говорить спокойно и убедительно, но голос все равно истерично дрогнул.

- И кому же я должен верить? – Протасов наклонил голову вбок и стал похож на старого попугая.

- Видите, как она дергается? – подала голосок Светка. – Боится. А вы дружка ее приведите. Брата попадьи. Наверняка вместе прятали. А даже если он и не знает... Ну, вы, я думаю, найдете способ ей язык развязать.

- Ну ты и тварь, - выдохнула я. Чего-чего, а такой подлости я от нее никак не ожидала. Хотя... Чему тут удивляться. Достаточно вспомнить, что она сделала со своим Максимом. Но сейчас-то! Неужели это все из-за Жени? Или по врожденной стервозности?

- Дельная мысль. Ну-ка, Алик, сгоняй агронома.

Оказавшийся Аликом «племянник» вышел во двор и начал что-то втолковывать Володе. Хлопнула калитка – агроном ушел. Алик вернулся в дом.

- Подождем... твою мать, - пропел он.

Продолжая довольно скалиться, Светка сидела и с преувеличенным вниманием разглядывала свои ногти.

- Это еще что, - тихонько прошипела она. – Увидишь, что дальше будет.

Не в силах больше сдерживаться, я изо всех сил ударила ее в левый бок. Коротко вскрикнув, Светка кулем шлепнулась на пол и замерла.

- Что это с ней? – удивился Алик. – Ты что сделала, идиотка?

- Вылейте на нее ведро воды, - посоветовала я. – Сразу очнется.

Но, похоже, Светка действительно потеряла сознание от боли. Хотя я и не задела ее рану, но все равно потревожила. Облачком пробежало легкое угрызение, но я его отогнала.

Светку аккуратно складировали на диван – Протасов подвинулся и сел у нее в ногах.

- Будешь дергаться, свяжем, - предупредил он меня. – Хотя где-то я тебя понимаю.

Время шло. Допотопные ходики громко тикали, кошачьи глазки бегали туда-сюда. Светка очнулась, с демонстративным стоном приоткрыла один глаз, но никто не спешил реагировать. Подождав, она снова закрыла глаза и замерла. Протасов сидел, подперев голову кулаком, и о чем-то напряженно размышлял. Алик устроился на стуле у дверей, вытянул ноги поперек проема и что-то тихонько мурлыкал себе под нос.

Я попробовала взять себя в руки, успокоиться и трезво оценить обстановку. Сбежать вряд ли удастся. Конечно, пока мне пистолетом в лоб никто не тыкал, но это не факт, что его нет. Дверь отпадает. Окно? Окно открыто, но прямо под ним куст сирени, из-за него в комнате совсем темно и сыровато. Да и не успею я, наверно.

Я закрыла глаза и принялась молиться, в надежде на то, что Женя с отцом Александром уже уехали в Пичаево за Леной.

В напряженном ожидании прошло минут пятнадцать. Наконец Володя вернулся.

- Нет его, - доложил он. – Ни его, ни попа. Церковь закрыта, дом закрыт. Говорят, в район уехали.

- Ничего, подождем, - невозмутимо отозвался Протасов. – Посиди здесь, с нами.

- Да я... Мне... на работу надо, - замялся Володя.

- Посиди, посиди. Работа, как говорится, не хрен, стояла и стоять будет.

Словно и не у себя дома, агроном робко пристроился в уголке. Сейчас он был похож даже не на мопса, а на жирного трусливого хомяка. Неизменную белую панаму он мял в руках, пока она совсем не превратилась в тряпку.

Прошел еще час. В доме стало душно. Хотелось пить. И не только. Причем «не только» – гораздо сильнее.

- Мне надо в туалет, - набычившись, заявила я.

- Перебьешься! – беззаботно махнул рукой Алик.

- Вы что, с ума сошли?

- Может, сводить ее? – подал голос Володя, которому явно не хотелось, чтобы я сделала лужу в его жилище.

- Ты что ль поведешь? – скептически хмыкнул Алик. – Да она тебя в толчке утопит. И сбежит.

А это идея! Вот только Володе, с которым я наверняка справилась бы, меня точно не доверят.

- Проводи ее, Алик, - поморщился Протасов. – Смотри только, чтобы действительно не сбежала.

Алика скисломордило так, словно ему предложили не проводить меня до туалета, а вычистить его, а заодно подтереть мне зад. Но возражать он не посмел. Встал, всем своим видом показывая, как тяжко и несправедливо страдает, кивнул мне:

- Пошли.

Спасибо, хоть руки за спину не потребовал заложить.

Володин туалет представлял собой стандартную щелястую будку с вытяжной трубой и маленьким застекленным окошком вверху двери. Сбоку висела потертая кожаная сумка с нарванной газетой.

Сделав свои дела, я задумалась. Как бы действительно сделать ноги?

И куда же ты победишь, ехидно поинтересовался вчерашний тоненький голосишко, почти как Светкин. Пешком в Пичаево – искать Женечку? Ах, ах, мой рыцарь, спаси меня еще разок!

А хотя бы и так! Только не «спаси меня еще разок», а предупредить. Между прочим, в Пичаеве имеется милиция. Ну и что, что лейтенант Сорокин взяточник. Ну и что, что он Володин родственник. Уж лучше такая милиция, чем эти типы!

Володин туалет не был пошлой дыркой в полу, а имел сиденье-подиум, даже со стульчаком. Вскарабкавшись на возвышение, я осторожно посмотрело в окошко. Алик стоял от туалета метрах в пяти и курил.

Закричать, позвать его на помощь, толкнуть в очко?

Глупо. Ничего не выйдет. Он меня саму утопит. К тому же услышат в доме, прибегут.

Дверь открывалась наружу. Не снимая крючка, я подергала ее – раз, другой. Потом еще и еще.

- Эй, ты что там ломишься? – Алик подошел поближе. – Крючок забыла снять?

- Да сняла я крючок. Не открывается. Заело. Наверно, перекосило. Помоги, а?

Выругавшись, Алик поднялся на крылечко, довольно высокое, из двух ступенек. Подергал дверь, потряс ее. Я осторожно, чтобы он не услышал, откинула крючок и держала ручку-скобку двумя руками, изо всех сил уперевшись ногами в пол. Алик рванул дверь так, что я едва ее удержала.

- Ну, еще разок. Видел, уже подалась! – подбодрила я.