Татьяна Рябинина - Бюро волшебных случайностей

Расстались мы вполне мирно, он продолжал консультировать меня, если мне вдруг нужна была юридическая помощь, но я чувствовала, что определенную обиду он затаил. Это нет-нет, да и проскакивало - то во взгляде, то в тоне разговора. Наверно, не стоило на него особо полагаться, но выбора у меня не было.

Я с долей опаски посмотрела в его зеленовато-серые глаза, в уголках которых притаились тонкие, словно иглой процарапанные морщинки. Они не выражали ровным счетом ничего, кроме беспокойства и легкого раздражения.

- Антон, кажется, меня кто-то подставил, - начала я, изо всех сил стараясь унять волнение. От того, поверит он мне или нет, зависело многое. - Убитый, Владимир Брянцев, был моим клиентом. Мало того, мы с ним раньше были знакомы. По сути, он и обратился ко мне именно поэтому. Он хотел получить повышение по службе, но начальница относилась к нему, мягко говоря, неважно. Тогда он решил ее охмурить. Помнишь фильм «Служебный роман»? Что-то вроде того. Пришел ко мне, чтобы мы нащупали ее слабые стороны.

- Нащупали?

- Кое-что. А потом... - я на секунду задумалась. - Потом он позвонил и попросил срочно приехать к нему домой.

- Чем объяснил? - Антон подобрался, глаза утратили зеленый отблеск и стали холодно-стальными.

- Сказал, что все отменяется. Что обстоятельства изменились. Что все объяснит, когда я приеду.

- Именно ты?

- Да. Именно я. Не Витя, не Паша, а именно я.

- Дальше.

- Дальше... Дальше я приехала. Поставила машину во дворе, вошла в подъезд.

- Кто-нибудь тебя видел? - перебил Антон.

- Да. Сначала какая-то девка чуть не угодила под колеса. Шла, ворон считала. А когда я заходила в подъезд, мужик выводил собачку.

- Плохо.

- Антон, что ты несешь?! - возмутилась я. - Плохо, хорошо. Ты понимаешь, что меня сцапали на месте преступления? То есть, не на месте... Ну, ты понимаешь. Прямо там.

- Ладно, - он махнул рукой. - Ты вошла в подъезд и?..

- Поднялась, позвонила. Долго никто не открывал. Я уже хотела позвонить ему на сотовый, тут женский голос спросил, кто там. Я назвалась. Дверь открылась.

- Ты видела эту женщину? - Антон что-то наскоро черкал в блокноте.

- Нет. В коридоре было темно. Дверь открывалась вовнутрь.

- Не может быть, - не поверил он. - Чтобы ее было удобнее выбить?

- Наружная дверь - на лестницу. А вторая - вовнутрь. Видимо, она, баба эта, встала за внутреннюю дверь, когда я вошла. А потом - вышла.

- Лиза, ты можешь по-человечески говорить? - Антон бросил ручку. - Кто вошел? Кто вышел?

- Да что тут непонятного? - я сорвалась на крик. Руки дрожали так, что пришлось спрятать их под себя. - Я вошла. А она - вышла. И дверью хлопнула. Что тебе еще непонятно?

- Успокойся! - он тряхнул меня за плечи, да так, что зубы лязгнули. - Рассказывай дальше.

- Не ори на меня! - заорала я. И добавила на тон ниже: - Иначе ничего тебе не скажу.

Антон уставился на меня, как на восьмое чудо света. Покачал в недоумении головой. Запустил руку в свою идеальную темно-русую прическу с едва заметной проседью на висках, превращая ее в воронье гнездо.

- Первый раз такое вижу. И слышу. Я, на минуточку, не следователь. И даже не оперуполномоченный. Я, дорогая, твой адвокат, если ты не передумала. А если передумала - флаг тебе в руки. Подожди пару деньков, предъявят обвинение, дадут казенного защитника.

Он сделал движение, будто собирается встать, но я схватила его за руку. Не в моем положении было выпендриваться.

- Антошенька, ну прости! - взмолилась я. - Сейчас все расскажу. Слушай. Впрочем, рассказывать-то особенно нечего. Я Вовку позвала, никто не ответил. Заглянула в комнату - он лежит. На полу, - мой голос предательски дрогнул, и я поняла, что сейчас разревусь. Наверно, вытащить себя за волосы из болота было бы легче, но я все-таки сдержала слезы. - М-мертвый. Пока я стояла, как баран, и думала, что делать... На меня просто ступор какой-то нашел. Короче, ввалились менты...

- Подожди, они что, дверь взломали?

- Далась тебе эта дверь! Она же не закрыта была. На замок не закрыта. Ну, сказали, что кто-то позвонил и сказал, что по такому-то адресу убийство.

- Да здорово вас тряхнуло, ваше филологическое высочество. «Сказали, что сказали», - передразнил он меня. – Кстати, звонок в милицию был с сотового Брянцева. Который не нашли.

- Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд! Сам-то подумай. Кто мог звонить? Или я, или кто-то другой. Только откуда этот кто-то другой мог узнать об убийстве, если его не было в квартире? А если это была я, то куда я дела телефон? Сожрала? Выбросила в окно? Спустила в унитаз? А пистолет? Куда пистолет делся?

- Это тоже шанс, - согласился Антон.

Он сидел, так же, как и я, покачиваясь на стуле, спокойный, как удав, и мне вдруг захотелось завизжать, вцепиться когтями ему в физиономию и как следует располосовать его тщательно выбритые щеки и безупречной формы нос. Почему? Не знаю. Но захотелось.

- Слушай, - хоть и с трудом, но мне все же удалось подавить это желание, - если кто-то звонил в милицию, там должна остаться запись звонка. Неужели нельзя экспертизу сделать, что это не я звонила?

- Голос изменен. Было бы не пять слов, а хотя бы раза в два побольше, тогда другое дело. Короче! – Антон посмотрел на меня в упор. – Сейчас целая куча ментов старательно ищут пистолет и трубку. Если в ближайшее время ее не найдут, тебя, вполне вероятно, смогут отпустить под залог. А может, даже и просто на подписку.

- А кто залог заплатит?

- Да хотя бы твой кум. Он мне звонил, говорит, не против. Между прочим, там еще была бутылка на столе и две рюмки. На них имеются «пальцы». Если выяснится, что они не твои, считай, дело в шляпе

На этом наш разговор закончился. Антон вручил мне – «На всякий бякий случай!» - пакет с туалетными принадлежностями, и меня препроводили обратно в камеру.

День тянулся нудно и бесконечно. Принесли обед, нечто неприглядное и неудобоваримое. Увели – «На выход с вещами!» - Виксу. Мне уже начало казаться, что про меня забыли. Что Антон ничего не смог сделать. Что мне одна дорога – в следственный изолятор. Годик посижу там, потом суд – и по полной программе. Ну, пожизненное-то вряд ли назначат, все-таки без особой жестокости. Может, Антон сочинит какой-нибудь выдающийся аффект или еще что-нибудь жалостливое. Но лет семь-восемь придется оттрубить за пошивом рабочих рукавиц. Разве что скостят годик за примерное поведение.

Я так живо себе все это представила! Правда, представления эти основывались по большей части на малохудожественных фильмах и посредственных детективах, но все равно – впечатляло. Ватники и платочки, всюду строем, алюминиевые миски с баландой, художественная самодеятельность. И своры оголтелых лесбиянок.

Мне стало так себя жалко, что слезы потекли рекой, смывая остатки косметики.