А Гардари - Ядерный принц

А во-вторых, Сан Саныч стал ощущать какой-то постоянный посторонний контроль над всеми своими действиями и даже мыслями. "Если какая-то сила не позволила мне покинуть сей мир, - рассуждал Сан Саныч, - значит, я в этом мире еще кому-то зачем-то нужен. Но кому? И зачем?" Его роль в чьей-то игре казалась тайной за семью печатями. Порой в голове Сан Саныча непонятно откуда стали возникать абсолютно несвойственные ему суждения таинственного Некто. И до падения мозг Сан Саныча был достаточно независим, однако это выражалось только в том, что он обрабатывал ту информацию, которую хотел обрабатывать, и Сан Санычу требовалось приложить усилия, чтобы направить свои мысли в нужное русло. Теперь же возникло какое-то постороннее участие, как будто к линии связи Сан Саныча со странствующим пилигримлм подсоединился еще кто-то, контролирующий и временами высказывающий неожиданные суждения. Которые, впрочем, порой были не лишены оригинальности... Может быть, действительно чертовщина?

Итак, вернемся в Сороковку к Сан Санычу, сидящему на подоконнике и рассматривающему до боли знакомый с детства пейзаж. Перед ним был спящий город. Окна домов слепо, как черные очки на невидящих глазницах, отражали свет одиноких фонарей, стоящих на самой середине бывшего проспекта Берии. Долговязые липы черными тенями жались к домам. Густая тягучая темная волна листвы, отталкиваясь от домов, смешивалась со светло-зеленым радостно-ажурным в свете фонарей кружевом крон кленов у середины дороги и перекатывала на ту сторону, постепенно растворяясь во мраке слабо освещенного двора. Над этой светящейся полосой, протянувшейся во всю длину проспекта, построенного благодаря стараниям одного из величайших злых гениев шестой части суши, из бездонного мрака веков, подмигивая колючими глазами, напоминая о бренности земной славы, о суетности всего земного, светили звезды, яркие и чистые. Переполнявшая Сан Саныча боль выплеснулась и бурным потоком понеслась вверх туда, к Всевышнему: "Прошу, объясни, как мне жить дальше - и главное: за что? За что, о Господи, ты так жестоко караешь меня?" Наполненные слезами глаза ловили свет далеких звезд, но в них не было ответа. "Всевышний, - в немом крике звенело на всю Вселенную: - Умоляю тебя всеми святыми, заклинаю всем живым на этой грешной Земле, объясни: за что ты проклял меня? Клянусь тобой же, пытка Христа была легче моей. В его страданиях был смысл, в моих - его нет. Мне невыносимо жить на Земле. Я безумно одинок даже среди родных и друзей. Я устал, я смертельно устал от бессмысленности и одиночества. Я не вижу выхода. Умоляю, убей или воскреси..." Далеко за городом, за озером, над горами полыхнула зарница, и Сан Санычу почудился странный шепот: "Ты должен жить..."

С натужным жужжанием по проспекту ползла поливальная машина. Струи воды упруго били в густую зелень крон, веселым дождем стекали на асфальт. Деревья стали мыть после аварии, да так постепенно и привыкли к этому. Между скачущими каплями в свете фонаря Сан Саныч увидел резвящегося лунного кота, то есть действительно какого-то ирреального светящегося в серебряном сиянии кота. Он был молод, силен и грациозен как пантера. Его прыжки, сначала маленькие и легкие, постепенно становились все длиннее и длиннее, выше и выше, пока не превратились в ужасающе гигантские полеты. Так не могла, не должна была прыгать нормальная кошка. Лунный неправильный кот прыгал подобно мячику в детских разбаловавшихся руках. Внезапно он остановился и посмотрел прямо на Сан Саныча, его мышцы напряглись, как у охотника, увидевшего дичь, глаза недобро сверкнули, и он крадучись медленно двинулся к распахнутому в ночь окну. "Кривоногий убийца", - почему-то решил про себя Сан Саныч, с любопытством наблюдая за лунным зверем. Однако вскоре его любопытство сменилось крайним удивлением и наконец - испугом: лунный кот двигался все быстрее и быстрее, с земли неслось его заунывное предупреждающие мявканье с длинным угрожающим завыванием в конце фраз, потом прелюдия кончилась и зверь молниеносно взлетел по дереву на уровень третьего этажа. Он стоял на ветке, конец которой фактически достигал окна Сан Саныча и на фоне горящего уличного фонаря стал угольно черным, а глаза метали нелепые малиновые искры. Кот подобрал под себя упругие лапы, готовясь к прыжку. Сан Саныч с шумом захлопнул окно. Лунный кот сразу довольно расслабился, отвернулся, встряхнув шкуркой, рассыпал феерической пылью сверкающие брызги, точным прыжком взмахнул на верхнюю дугу фонаря, там лег на брюхо и стал лениво передней лапой ловить захваченные каплями воды звезды, причем Сан Саныч мог поклясться, что кот временами искоса поглядывал в его сторону.

- Что с тобой, сынок? - Появилась разбуженная шумом мать.

- Да что-то не спится, ма, хотел окно открыть, но там прохладно слишком и комары...

Сан Саныч осторожно покосился на улицу - лунный кот исчез.

Утром, как только Сан Саныч открыл окно, красивый длинноногий кот впрыгнул в комнату. Был он дивного серого в полосочку окраса с белой грудкой, белой мордочкой и белыми носочками на лапках. Кот потянулся, как после долгого сна, зевнул, свернув колечком розовый язычок, вытянул передние лапки, растопырив аккуратные когтистые пальчики. Сан Саныч сел от неожиданности на кровать, а кот вскочил ему на колени и ничуть не стесняясь, занялся своим утренним туалетом. Возмущенной таким нахальством, Сан Саныч взял зверя за шкирку, намереваясь выбросить его с балкона на улицу, но передумал и вышел в соседнюю комнату.

- Пап, ты случайно не знаешь: это что за зверюга?

- А, этот обормот - соседский кот. Ну, нашего соседа снизу. Да ты вспомни. Он нам садовые яблоки ведрами носил, когда ты с сыном приезжал. Хороший мужик... Говорят, он кому-то рассказывал, как в молодости лежал в охранении Берии на пригорке за вокзалом... А с этим котом - целая история... Зимой к нам мыши забирались. Ну, возможно, запах и остался. Вот кот и приходит... Ну что, морда усатая, катись домой, пока я тебе хвост не открутил. Ишь взял моду по гостям шляться, потом отвечай за тебя.

Во время разговора кот, со свистом рассекая воздух кинжальными когтями, выкрутился из рук Сан Саныча и оказался на полу. Он презрительно смерил окружающих своими раскосыми желтовато-зелеными глазищами, тяжело вздохнул, взлетел на подоконник и принялся там вылизывать помятую нехорошим человеком Сан Санычем шкурку, временами выкусывая что-то в ней. Затем, закончив свой туалет, свернулся клубочком на подоконнике на мюллеровском англо-русском словаре, презрительно свесив хвост в сторону людей.

Возбужденный ночным чудовищным котом с глазами, высекающими малиновые искры, мозг Сан Саныча судорожно пытался найти этому хоть какое-то разумное объяснение и не находил. Ну не бывает, не должно быть в природе таких прекрасных и в то же время кошмарных животных. И опять же эта зарница, как сигнал высшей воли, и нелепый шепот: "Ты должен жить..." Кому должен? Зачем? И опять же это ощущение непонятного контроля, когда так и подмывает спросить: кто здесь? кто ты?.