Анна Данилова - Черника на снегу

И хотя все его будущее ему представлялось теперь в сверкающем морским блеском свете, в области сердца покалывало и саднило, словно там наметилась рана. Надолго ли хватит Жени? Взвалит ли она на свои красивые плечи быт? Станет ли вести хозяйство, стирать, готовить? Или, может, нанять прислугу? Но ему так не хотелось впускать в свой дом постороннего человека! Так не хотелось, чтобы ему мешали наслаждаться счастьем с молодой женой. Он же постоянно будет желать ее обнять, поцеловать, а при посторонней женщине это будет невозможно…

Когда он мечтал о ней прежде, то представлял себя с ней исключительно в постели или, на худой конец, в ресторане, где-нибудь на курорте, в отеле, в аэропорту, к примеру (где на них все будут глазеть, поскольку его возлюбленная обладает просто потрясающей внешностью), но вот вообразить ее на кухне, с половником в руке или гладящей его сорочки… Как построить свою жизнь с ней, чтобы не разрушить любви, чтобы Женечка никогда не чувствовала себя униженной домашними обязанностями, но в то же самое время чтобы не прибегать к услугам домработницы?

Или все-таки не разводиться с Сашей и, держа ее исключительно для хозяйственных целей, все свое свободное время проводить с Женей? Пусть они не будут жить с Женей и погрязать в бытовых мелочах. Да, может, это и не нужно? Он придет к своей любовнице, весь такой начищенный и наглаженный, и она встретит его со свежим маникюром, улыбчивая, отдохнувшая. Ужинать они будут в ресторанах, а на завтрак можно ограничиться одним кофе…

От такой перспективы у Гарашина голова пошла кругом, так он был счастлив.

– Скажи, ты хочешь, чтобы я развелся? Но тогда тебе придется стать моей женой, а это так хлопотно… – Он состроил уморительную гримасу, решив превратить этот намек в шутку.

– Я не хочу, чтобы твои рубашки гладила твоя мымра, – капризным тоном отозвалась она. – Я сама все сумею сделать! Научусь, думаю. И готовить тоже. Но первое время мы будем брать еду из ресторана, хорошо? Иначе умрем с голоду!

Она улыбнулась – слабо, как улыбаются больные люди. Нет, с ней все-таки что-то не так…

– Поговори с твоей женой, объясни ей, что любишь другую… Ну, ты и сам знаешь, как должен вести себя мужчина в подобной ситуации.

– А ты не передумаешь?

– Я люблю тебя, Юра. И хочу стать твоей женой.

Гарашин представил себе, как через несколько часов он вернется домой и объявит Саше о своем уходе. Что она скажет? Как себя поведет?

«Я не дам тебе развода. – Он словно услышал ее, ставший внезапно ненавистным, голос. – И постараюсь превратить твою жизнь в ад!»

«Но почему?»

«За все надо платить, Гарашин…» – произнесла она туманно и исчезла, растворилась в неопределенности…

Ее надо убить, вот и все. Подсыпать ей в суп, чай или кофе яду и представить дело таким образом, будто она сама отравилась.

– Завтра, – услышал он сквозь толщу мыслей и переполнявших его планов и чувств.

– Что? – не понял он.

– Завтра… – прошептала она, сама целуя его в губы. – Потерпи еще немного, мне сегодня что-то нездоровится… Только обещай мне, что будешь со мной нежен…

Вот, наконец-то она чуть порозовела. Ей стало стыдно за собственное дерзкое предложение…

– Ведь ты у меня будешь первым…

Гарашин готов был ущипнуть себя, чтобы только поверить в услышанное.

– !!!

13–14 декабря 20.. г.

Рита

– Мира, ты еще не спишь?

– Рита, как же я могу спать, если говорю с тобой?

– В смысле, я тебя не разбудила?

– Еще рано… Что с тобой? У тебя голос какой-то странный.

– Мира, ты не могла бы сейчас приехать ко мне? В Пристанное.

– Рита… На улице метель… Темно. Ты предлагаешь мне приехать к тебе, за город? Что-нибудь с мамой?

– Нет.

– С Фабиолой?

– Нет, слава богу.

– С Марком, не приведи господь?..

– Да нет же, Мира!!! Со мной! Я… умираю. У меня жизнь закончилась, понимаешь?! Марк мне изменяет! И эта девица, что разыгрывала тут передо мной сумасшедшую, на самом деле – его любовница! Я сама слышала, как они говорили с Марком по телефону… А потом я, переваривая ее слова о болевом пике, решила поиграть с судьбой.

– О чем, о чем?

– Мира, у тебя что-то со слухом?

– Рита, возьми себя в руки и спокойно, обстоятельно объясни мне, что произошло.

– Она пыталась мне объяснить, что заставило ее танцевать в мороз под моими окнами, и задала мне вопрос: что бы я стала делать, если бы меня бросил муж? Как бы я себя повела? Знаешь, мне этот вопрос показался риторическим, естественно. Хотя, признаюсь, уже тогда, разговаривая с нею, я на самом деле пыталась представить себе, что же со мной произошло бы. Как бы я на самом деле себя повела? Уж то, что я не стала бы танцевать под твоими, например, окнами, Мира, – это точно… Как видишь, я пока еще контролирую себя, раз сижу дома, в теплой комнате, и меня не несет куда-нибудь к черту на рога.

– Рита, я ничего не понимаю… Тебе, как я чувствую, очень плохо. Хорошо, сиди дома и никуда не выходи. Я еду. Да, кстати, а где Марк, мама, Фабиола? Ты что, дома совсем одна?

– Мама с Фабиолой в спальне. Мама читает ей мою любимую сказку «Тахир и Зухра». Где Марк – я понятия не имею. Но то, что я говорю тебе сейчас, мама знать не должна! Приезжай, умоляю тебя. Вызови такси…

– Я сама к тебе приеду. Я не доверяю таксистам. У меня хорошая шипованная резина, мне никакой гололед не страшен.

– Спасибо, Мира. – И Рита горько добавила: – У него повсюду презервативы… Много!

– Тсс… Тихо! Чтобы Ксения Илларионовна тебя не услышала. Ты сейчас где?

– В комнате. Сижу в кресле. Пока сижу… Если ты через полчаса не приедешь, я начну действовать.

– Как? Обещай мне, что будешь сидеть тихо, как мышка! Из того, что ты мне рассказала, я поняла, что ты подозреваешь Марка? Так вот, сразу тебе говорю: все это – чушь собачья. Марк не такой мужчина…

– Мира!!!

– Все, еду!

Рита подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение. Ей показалось, что она за какие-то пару часов постарела на целую жизнь. Что она выяснила за это время? То, что у Марка есть любовница. Что он занимается с ней сексом – ящики его письменного стола забиты презервативами. В карманах брюк – тоже презервативы. « Вот если бы вас бросил муж, что бы вы стали делать? Как бы вы себя повели?»

А в обнаруженной все в том же письменном столе старой записной книжке – несколько старых, выцветших фотографий, где Марк изображен рядом с этой самой Наташей. Это значит, они были с ней знакомы раньше. Возможно, он встречался с ней все то время, что находился в браке с Ритой. По инерции, так сказать. И скрыть ему это было очень легко. Достаточно было сказать, что он едет на дело, что задерживается по работе, что у него ночная поездка на место преступления…