Петр Северцев - Пирамида Хакера

К обеду Хачик, шустрый парнишка, действительно с золотыми руками, аккуратно выпрямил крыло автомашины, залепив разбитую фару скотчем и проведя еще ряд мелких операций по устранению возникших неисправностей, объявил мне, что можно ехать. Я отстегнул ему сумму, которая очень маленькой, да и вообще просто маленькой мне не показалась. Хачик рассыпался в благодарностях и сказал, чтобы мы заезжали еще. Я сказал, что, может быть, заеду, но совсем по другому поводу.

Директор совхоза Кочарян-старший предложил нам пообедать в совхозной столовой, чем мы и не преминули воспользоваться.

За обедом я спросил его:

– Скажите, а знает ли кто-нибудь в деревне Василия Лагутина?

Кочарян долго морщил лоб, советуясь за столом с соседями и сказал, что хотя фамилию такую слышал, но знать его никогда не знал.

– В совхозе очень много новых людей приехало, – объяснил директор. – Старики повымирали или дети их в город забрали.

Тут я уточнил, что Лагутин родом из Верхних Едаков.

– Так там и спроси! – горячо сказал директор совхоза. – Ты поедешь в Тарасов, и по пути как раз будет деревня Верхние Едаки. Там осталось всего десять домов, может, кто и знает. Обратись к Парфенову.

Так мы и поступили. Выехав на трассу, минут через двадцать я увидел указатель поворота на Верхние Едаки. Съехав с трассы, я обнаружил, что дорога как таковая практически отсутствовала.

Было место, где можно проехать, причем в сухую погоду. Благо для БМВ мучения продолжались недолго, и через десять минут мы въехали в населенный пункт, состоявший из десяти домов, причем два из них явно пустовали. Я подъехал к ближайшему дому, и у бабки, которая ковырялась в своем огороде, спросил:

– Вы не подскажете, где найти Парфенова?

– А чего его искать? – удивилась старуха. – Вон его дом, через один от моего, – указала она направление мотыгой.

Мы проехали еще немного, и остановились около большого, но приходящего в упадок дома, на крыльце которого сидел и смолил папиросу пожилой джентльмен в кепке „от Ильича“.

„Видимо, местный денди“, – подумал я.

– Здорово, отец! – как можно более радостно прокричал я, выходя из машины.

– Ну, здорово, – сказал старик, пыхнув папиросой.

– Ну и места у вас, загляденье одно! Одна беда – проехать сложно.

– А ты не езди, ты пешком ходи – здоровее будешь, – мудро посоветовал он мне.

– Да мы просто мимо проезжали, вот и решили заглянуть в родные места своего друга.

– Какого из них? – равнодушно спросил старик.

Я присел рядом с ним, закурил свой „Соверен“ и сказал:

– Васьки Лагутина. Он же родом из этих мест.

– Васька-то? Помню я его, – так же равнодушно ответил аксакал. – Сам-то он давно не заявлялся сюда, глянь, лет двадцать как будет... Уж и забыли его... Родителей его, когда Ваське лет пятнадцать было, схоронили – в грозу под молнию в поле попали... Вон там на старом кладбище похоронены, могилка уже давно развалилась. Приехал бы, поправил...

– Он теперь большой человек – банк возглавляет. Некогда ему.

– С какого это х... он стал большим человеком? – неожиданно удивился старик. – Балбесом и хулиганом рос. Все норовил какую-нибудь пакость сотворить. Один раз, помню, еще лет четырнадцать ему было... Как-то старуха моя, покойница, шла с ведрами из колодца, а этот пострел петлю положил на землю, гусей ловил. Вот моя бабка в петлю и попала, а он – возьми да дерни... Бабка упала, ведра на нее вылились, а водица-то холодная, колодезная. Бабку и пробрало, вскочила и как уе. ет его, сердечного коромыслом по спине! Крюком-то ему спину до крови и распорола! Так шрам аккурат промеж лопаток и остался потом... Долго маманя его ходила ко мне разбираться, до самой смерти своей забыть не могла. А теперь, получается, большого человека коромыслом ох. ячили!

– Да уж, история... – сказал я, посмеиваясь. И в ту же секунду неожиданная мысль парализовала меня. Я раскрыл рот и выронил сигарету.

Старик посмотрел на меня со скучающим видом и сказал:

– Сигарету-то подбери, милок, а то так тебе дырку на штанах тебе и прожжет, да аккурат в том месте, которое может и сгодится тебе еще, по молодости лет-то...

Я вскочил, сбросил бычок со своих брюк, затушил его каблуком ботинка и сказал:

– Ну, отец, прощевай! Задание я выполнил, доехал, вижу, что у вас здесь все нормально...

– Да уж, – равнодушно протянул дедушка. – Скоро все вымрем.

Я не стал дискутировать с ним по этому вопросу, вернулся в машину, где заскучал мой громогласный друг Филин, быстро завел ее и поехал по направлению Тарасова. Посмотрев в зеркало заднего вида, я обратил внимание, что старик даже не смотрит в мою сторону. Он устремил свой взгляд в какую-то точку на горизонте.

В Тарасов мы въехали поздно ночью. Я сразу загнал „БМВ“ на станцию техобслуживания к одному из своих приятелей, предупредив его по телефону, что дефекты необходимо устранить как можно скорее. Сами же мы с профессором на такси поехали к моему другу Фиме Липовскому. Старик наконец-то ухайдокался от переездов и приключений, выпавших на его голову и большую часть времени молчал.

Фима, поднятый ночью с постели, был очень меланхоличен. Он вяло поздоровался со мной и с профессором, молча и слегка скептически выслушал суть дела, оживившись только при рассказе о перестрелке, после чего опять заскучал. Такими же вялыми жестами он предложил Филину занять место на диване в гостиной, для меня же вытащил из кладовой раскладушку.

Уснули мы мгновенно.

Наутро я отправился на станцию техобслуживания, где с удовлетворением отметил, что работы по приведению коляновского „БМВ“ в надлежащий вид уже велись достаточно неплохими темпами. После этого я отправился к одной из знакомых программисток, работающей на узле компьютерной связи. После краткого приветствия я попросил у нее компьютер и модем. Через пять минут я уже был на связи с Приятелем, предоставив ему всю полученную за время поездки информацию.

Я немного подождал, когда он ее осмыслит, успев выкурить одну сигарету.

Приятель в своих новых рекомендациях снова поразил меня, объяснив, что мне предстоит еще одна командировка, на сей раз в город Сарынь. Оставив Филина на попечение Фимы, вечером того же дня я отбыл в Сарынь.

Вернувшись оттуда через сутки, я опять с узла электронной почты связался с Приятелем, рассказав о результатах своей поездки. На сей раз, когда все было достаточно очевидно, я затребовал от Приятеля полной аналитики и через два часа держал распечатанные листы бумаги. После этого сделал несколько телефонных звонков, последний из них был адресован Передрееву.

Министр экономики Тарасовской губернии, взяв трубку и узнав, кто с ним говорит, пытался выразить свое неудовольствие отсутствием информации от меня в последние дни, но я быстро прервал его и настоятельно попросил собрать завтра вечером Губернский Экономический Совет в полном его составе. Я заявил, что на Совете я сообщу о результатах своего расследования. Передреев несколько недоумевал, но все же согласился организовать все так, как я просил. А просил я в сущности присутствия завтра на Совете всех действующих лиц.