Петр Северцев - Приезжий

– Пока все нормально, сказал мойщик окон, упав со стоэтажного здания и пролетая мимо семьдесят второго этажа! – продолжал я себя успокаивать, вытянув шею и стараясь рассмотреть, что происходит там во дворе.

И успел-таки уловить, как мелькнула над внутренним невысоким забором коричневая куртка. И, уже бросаясь вдогонку, понял, почему так ринулся за этим парнем. Он покусился на мой дом! Нарушил ощущение уюта и безопасности! Вот что меня так взбесило и выгнало на улицу!

Я птицей взлетел на старый кирпичный забор, и замер, едва свесил ноги на ту сторону.

Как я предполагал, это был парень в замшевой куртке и со светлыми волосами, которые я принял за шапочку. Он почему-то прихватил винтовку с собой, и теперь она лежала в двух шагах от него, в чехле, а он почему-то лежал ничком. Руки под туловищем и мокрый снег под ним стремительно наливался красным.

Снег на заборе подо мной таял, и я спрыгнул вниз, и, переборов отвращение, пощупал у него сонную артерию. Она под моими пальцами судорожно вздрогнула, и больше пульса не прощупывалось. Я осторожно перевернул его на спину. В куртке, точно напротив сердца, виднелось два пулевых отверстия, из которых толчками выходила кровь. Его подстрелили только что, за несколько секунд до того, как я перелез через забор.

Я огляделся с непонятной злостью. Это был садик около полуразрушенного заколоченного дома. Таких мест множество даже в центре Тарасова. Вокруг было тихо, и только доносился шум машин, проезжающих по Майской. Выстрелов, кстати, я тоже не слышал.

Кто ж тебя так? Обе пули в сердце, расстояние между отверстиями сантиметра два. Я неплохой стрелок, но по движущейся мишени положить так два выстрела! Впрочем, ему спешить уже некуда, мне пока тоже.

Я осторожно обошел тело сбоку.

Вот он, значит, спрыгивает с забора и на секунду замирает. Тут в него и идут эти две пули. Теперь прикинем, откуда. Я дошел до угла разрушенной халупы и нашел, что искал. То самое место, с которого стреляли. Рядом с раскисающими на глазах следами виднелись две проплавленные ямки. Тут уж я поневоле восхитился стрелявшим. Он еще и гильзы забрать успел за те несколько секунд, которые понадобились мне, чтобы оказаться по эту сторону забора! Вот это настоящий профессионал!

Преследовать такого?! Слуга покорный! К тому же, что ни говори, он услугу мне оказал.

Поэтому я спрятал пистолет и пошел звонить в милицию. Не обмануло предчувствие. Денек будет тот еще!

Правда, прежде чем хвататься за телефон, стоит поговорить с моим умником. Это никогда не вредно. К тому же он любит свежие данные для работы. Вот и будут ему данные!

Приятель проглотил историю о всем происшедшем не моргнув глазом. Фигурально выражаясь. А потом выдал мне по первое число, за то, что я поддался на провокацию и ринулся как мальчишка ловить каких-то преступников! И что чистая случайность, что я остался жив! Можно считать, что мне крупно повезло. И он, Приятель, снимает с себя всякую ответственность за меня, потому что ответственность он согласен нести за самостоятельное разумное существо, а не за «мартышку в костюме»! В общем, вышел я от него с ушами, пылающими как два факела. От них прикуривать можно было.

Что я и сделал. То есть пошел на кухню и закурил, успокаиваясь. От зажигалки, само собой. На кухне немного посвежело, теперь с вентиляцией проблем не будет – из окна выпал клиновидный кусок стекла размером как раз с форточку.

Докурил, глубоко вздохнул и набрал 02.

Когда я в шестом часу вечера возвращался домой из родного Волжского отделения, меня можно было намазывать на хлеб вместо масла. Или веревки из меня вить. Или еще что-нибудь. Не знаю занятия более уничтожающего человека и морально и физически, чем общение с нашей родной милицией. Не в смысле вежливости – я слишком хорошо знаком с этим отделением, а в смысле дотошности и несобранности наших органов – такое вот странное сочетание! Полтора часа заняла дача показаний, а все остальные четыре часа пришлись на ожидание. То нет нужного следователя, то не вовремя укатившего куда-то то начальства.

В общем, пока с этой проблемой разобрались. Замусорили мне всю квартиру, раздолбали стенку на кухне, извлекая пули, и пообещали вызвать, если понадоблюсь.

В подробности своего текущего дела я их посвящать не стал. Профессиональная гордость и этика должны все-таки быть, и пусть Приятель подавится!

Затолкав в дыру в окне свой старый пуховик и задернув занавески, я поставил кипятиться чайник, горестно вздохнул и принялся за уборку. Ко всему прочему, еще и пистолет на проверку забрали – я ж из него стрелял вчера. Теперь вся надежда на «беретту». Обещали, правда, после баллистической экспертизы вернуть, но когда еще это будет!

А пока нужно привести в порядок квартиру, и желательно еще и себя. Хороший горячий душ мне сейчас не повредит.

Заняло все это примерно час, после чего я почувствовал, что жизнь, в общем-то, не такая уж плохая штука и стоит еще побарахтаться лет тридцать-сорок.

Ставить охрану у моих дверей, понятно, никому и в голову прийти не могло, поэтому я оказался вновь предоставлен самому себе. Ну и Приятелю, конечно.

Телефон, как обычно, подал голос неожиданно. Я устало вытащил его из кармана и поднес к уху.

– Да.

– Ну все, Мареев, ты труп! – злобно сказали мне в трубку. И замолчали. Потянулся долгий сигнал включенного телефона. Голос говорившего был, кстати, уже другой, не тот, что утром. Уж не сам Белый ли меня почтил своим звонком?

Я равнодушно пожал плечами. Лимит беспокойства на сегодня я уже исчерпал. Пусть он сам за свою шкуру попереживает. Только успел засунуть телефон в чехол, как он запищал вновь. С сомнением посмотрев на него, достал снова и поднес его к уху.

– Да.

– Валерий Борисович? – осведомился в трубке знакомый голос – это Самойлов.

– Добрый вечер, Михаил Валентинович! – надеюсь, в словах про добрый вечер прозвучало не слишком много сарказма.

– Как там наши дела? – осведомился Самойлов. Плевать он хотел на мой сарказм.

– Идут, – обреченно сказал я, – правда, не буду даже упоминать, куда они идут!

– Так, так, – заинтересовался Самойлов, – а поделиться новостями не хотите?

– Сегодня мне попортили окно в кухне, – спокойно сказал я. В трубке молчали, ожидая продолжения. Я продолжил:

– Из снайперского карабина, теперь новое вставлять придется.

– Надеюсь, с вами все в порядке?! – сразу изменившимся тоном спросил Самойлов.

– Пока да, – флегматично ответил я, – чего не скажешь о снайпере.

– Вы что, его подстрелили?

– Я что, похож на Джеймса Бонда? – вопросом на вопрос ответил я.

– Да нет, если честно, не очень, – хмыкнул Самойлов.

– Его подловили, когда он уходил через забор, две пули прямо в сердце. Этот идиот даже оружие с собой прихватил! Я подоспел, когда он остывал уже, – тут я почувствовал, что не исчерпал еще запасы злости на сегодня.