Дэвид Ливайн - Город солнца

– Мы не знаем, как тут днем, – задумчиво сказал Бер. – Ночью у нас шансов больше, потому что ночной распорядок мы уже усекли. Но идти туда в темноте мне совсем не хочется. Продолжим наблюдение, а спустимся в сумерки?

Пол кивнул.

– Там нас прикрывать будет некому. Если придется стрелять, сможешь? – спросил Фрэнк.

– Да.

Они замолчали.

Они по очереди ходили к машине, чтобы спрятаться в тени и выпить воды. Заводить двигатель, чтобы можно было включить кондиционер, они опасались, поэтому в салоне было еще жарче, чем на воздухе. Вода была теплой, маслянистой и со вкусом пластмассы, но они все равно ее пили, потому что другой не было. К полудню они съели остатки вяленой говядины, которую купили по пути сюда. По их лицам катился пот, от которого щипало глаза, и хотя они закрывали лица и руки рубашками, все равно сильно обгорели. Глаза болели, головы буквально раскалывались. Рано утром из комплекса уехали несколько человек, и теперь внизу стоял только «форд-бронко». Днем на территорию заехал пикап с каким-то грузом в кузове, который был закрыт брезентом, но машину поставили за одним из зданий и ее не было видно.

Дон Рамон Понсетерра одевался очень тщательно, как всегда, хотя сегодня немного нервничал. Этот день был в высшей степени исключительным, но он не собирался даже из-за этого изменять своим привычкам. Ему позвонил Эстебан и сообщил, что Виктора Колона нашли и что через час-другой для него уже обязательно будет какая-то информация. Дон Рамон решил встретить их на ранчо. Он надел белую льняную рубашку, кремовые брюки, тонкие носки и светло-коричневые замшевые туфли. И наконец, под горло повязал короткий шелковый платок, потому что, хоть на нем и была саржевая охотничья куртка, Понсетерра всегда старался, чтобы его кожа ощущала хотя бы одну шелковую вещь. Как учил Платон, «все физические объекты являются лишь тенями их идеальных форм». Шелк – это исключение. Согласно твердому убеждению Понсетерры, шелк представляет собой апофеоз ткани.

Немного одеколона «Бэй-рам» на гладко выбритые щеки – его цитрусовый запах приятно щекочет ноздри – и он готов. Он вышел наружу, где его уже ждал «кадиллак-эльдорадо». Сегодня он сам поведет машину. Он не очень-то это любит, но сегодня для этого есть причина, потому что Эстебан все равно занят. Он сел в машину, которая содержалась в отличном состоянии. В салоне было прохладно, потому что стояла она в пустующем помещении для экипажей, так что кондиционер можно было включить на малую мощность. Понсетерра выехал из своего поместья и направился к шоссе.

Крики. Они начались после обеда, и казалось, им не будет конца. Кричал, похоже, взрослый мужчина, не мальчик, а временами казалось, что эти звуки издает животное. Что-то там происходит. Что-то новое и необычное. Тягостное ожидание сменилось апатией. Он боится приходов этого Странного. И хотя тот почти не дотрагивается до него – так, похлопает по ноге, шлепнет по спине, потрогает за щеку, – его не покидает чувство, что вот-вот что-то случится, и эта неизвестность мучает его больше всего. Странный носит костюмы, от которых пахнет нафталином, его запах не может скрыть даже цветочный аромат лосьона после бритья.

Крики на время замолкают, и он слышит звук подъехавшей машины. Странно, что сегодня она приехала так рано, да и маленький пикап вернулся сегодня раньше, чем обычно, и встал за дальним краем здания, где он не мог его увидеть. Он подходит и смотрит наружу сквозь виниловую занавеску на окне, слишком маленьком, чтобы он мог выбраться из него. Смотрит вниз, на кактусы, которые они заставили его сажать. «Мы не можем заставить тебя „работать“, – сказали они, – значит, будешь работать по-настоящему». Он рыл ямы и сажал колючие растения целые жаркие дни напролет, ограждая собственную тюрьму; шипы больно впивались в его тело. Он видит, как на территорию въезжает машина – это приехал Странный. Он встает, смотрит в последний раз на машину и идет к шлакоблоку, чтобы закончить заточку своего оружия…

Пол почти целый день смотрел вниз в бинокль, так что наглазники окуляров стали впиваться в лицо, когда он наконец увидел, что к комплексу подъехал «кадиллак» старой модели. Он отвел бинокль в сторону и заметил мелькнувшую в окне тень. Тот, кому она принадлежала, был не мексиканец – белокожий, светловолосый. Узнавание произошло мгновенно и было настолько невероятным, что его горло перехватил спазм. Он понял, кого только что увидел. Не понимая, что делает, он поднялся на одно колено и уже было ринулся вниз по склону, когда Бер молниеносно схватил его за лодыжку и дернул назад, отчего тот шлепнулся в пыль животом.

– Голову, что ли, напекло?

– Фрэнк… – говорить Пол не мог.

– Что такое?

– Он там…

– Что?

– Он там. Джейми.

«Эльдорадо» Понсетерры въехал в ворота в клубах поднятой им пыли. Когда дон Рамон вышел из машины, Пако закрыл за ним ворота. Понсетерра постарался почувствовать общий настрой комплекса. «Изменилось что-то сегодня или нет?» – подумал он.

– Добрый день, хозяин, – поприветствовал его охранник.

Понсетерра не удостоил его своим вниманием и направился к основному зданию. Удалось ли Эстебану добиться своего? И как мальчик? Он строго дозировал свои визиты, чтобы не пугать его и сейчас подумал, стоит ли зайти к нему. Кто знает, может, ожидание и осторожные уговоры наконец подействуют и мальчишка уступит. Затем его мысли обратились к еще одной проблеме – людям с Севера. Все-таки клиенты они или же источник опасности? Его персонал был хорошо проинструктирован о том, каких клиентов следует избегать, и все знали, что несоблюдение правил может привести к очень серьезному наказанию.

Неожиданно дон Рамон остановился. Может, перестраховаться и сменить сегодня пароль? Он обратился к Пако:

– Новый пароль… – И он тихо произнес слово. – Сообщи его в город.

– Да, шеф, – кивнул Пако.

Дон Рамон зашел в главное здание. Свет не горел, все было тихо. Так будет еще часа два. Увидев хозяина, толстяк Мигель вскочил с дивана, уронив журнал.

– Где Эстебан? – спросил Понсетерра.

– В конторе, – ответил Мигель и нагнулся поднять журнал.

Понсетерра распахнул дверь офиса и увидел, что Эстебан вплотную занимается молодым человеком из города. Тот сидел на полу, прислонившись к стене и наклонив голову, а его лицо и волосы были в крови. Эстебан обернулся, на его лице было невозмутимое выражение мясника.

– Ну как? – поинтересовался Понсетерра.

– Минутку.

Четырех охранников на такой комплекс всегда было достаточно. Надзор за малолетними работниками был простым, а клиенты никогда не доставляли беспокойства. Ну и собаки, конечно. Правда, увидев в конторе отнюдь не эстетичную сцену, он ощутил беспокойство.