Василий Ардаматский - Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов

— Так кто же платит за отель? — снова спросил отец Кристиан.

— Не знаю, очевидно, мистер Глен.

— Этот красивый господин, с которым ты всегда бываешь? Третьего дня я видел тебя с ним в магазине готового платья.

— Да.

— Позавчера и вчера я пытался увидеться с тобой. Дело в том, что оба номера записаны за мистером Гленом. И, если бы не помог портье, я бы тебя так и не нашел.

— Вы приехали в город специально, чтобы найти меня? — удивился я.

— Нет, мой мальчик. Я уже давно живу и работаю здесь.

— Ах, вот почему вы не ответили на мое письмо!

— А ты писал? Да, я сделал глупость, что, уезжая из приюта, не навестил тебя. Это моя вина, мой мальчик…

Его перебил звонок телефона. Я взял трубку и услышал голос мистера Глена:

— Хелло, Юрий! Сегодня обедаем в шестнадцать. Что ты там делаешь?

— У меня дорогой гость — отец Кристиан из приюта.

Я услышал в трубке резкий щелчок и гудки. Положив трубку, я ждал, что мистер Глен снова позвонит.

— Он больше не позвонит, — сказал отец Кристиан, вставая. — И мне надо уходить.

— Останьтесь, отец Кристиан. Я хочу познакомить вас с мистером Гленом. Он замечательный человек.

Отец Кристиан улыбнулся:

— Вряд ли он хочет этого знакомства. Я ухожу, мой мальчик. Мой долг сказать тебе немногое: твой новый друг… мне он не нравится. Я не знаю, кто он и почему так заботится о тебе. Но будь настороже, мой мальчик. Однажды за твою жизнь здесь тебе придется расплатиться. Смотри, чтобы цена не оказалась слишком дорогой. Да сохранит тебя господь…

Отец Кристиан перекрестил меня и быстро ушел.

Я подошел к окну, открыл его и заглянул вниз. И сразу увидел светло-серый «оппель» мистера Глена. Он затормозил на такой скорости, что машину занесло, и она передними колесами уперлась в тротуар. Тотчас распахнулась дверца, и выскочивший из машины мистер Глен побежал к дверям отеля. Он чуть не сбил с ног выходившего на улицу отца Кристиана. Я ждал, что отец Кристиан оглянется, и поднял руку, чтобы помахать ему, но в это время сильный рывок отбросил меня от окна. Я чуть не упал. Передо мной стоял запыхавшийся мистер Глен.

— Где эта черная ворона? — спросил он, тяжело дыша.

— Отец Кристиан?

— Отец, черт, дьявол! Где он? — заорал мистер Глен.

— Он ушел, — тихо сказал я, не понимая гнева мистера Глена: я еще никогда не видел его таким.

Он подошел к окну и захлопнул его. Постояв немного, он обернулся, и я увидел его обычное лицо.

— Извини меня, Юрий, — сказал он и пошел к креслу. — Садись.

Я сел напротив.

— Понимаешь, Юрий, меня разобрала дикая злость: это черное воронье столько лет калечило, отнимало у тебя человеческую жизнь и теперь снова добирается до тебя.

— Отец Кристиан очень хороший человек. Он меня любит.

— Ну, извини, извини, — чуть раздраженно сказал мистер Глен и, закурив сигарету, спросил уже совсем по-доброму: — О чем же вы с ним говорили?

— Он спрашивал, откуда у меня деньги.

— Так. Что еще?

— Говорил, что мне придется расплачиваться.

— Так. Еще?

— Больше ничего. Тут как раз позвонили вы.

— Не иначе, бог меня надоумил, — улыбнулся мистер Глен. Он сжимал и размыкал пальцы сцепленных рук и внимательно смотрел, как это получается, а потом сказал: — Вот и хорошо, сейчас мы все и выясним, все равно это надо когда-нибудь сделать… Да, я сейчас оплачиваю твои расходы, но это не мои деньги. Они принадлежат одной благородной организации, которая помогает людям, оторванным, как ты, от своей родины. Наша цель — хоть как-нибудь заменить этим людям родину. И только поэтому уже теперь, когда мы, по существу, еще ничего для тебя не сделали, тебе с нами лучше, чем с черным вороньем. Или, может, я ошибаюсь, Юри? Там тебе было лучше?

— Нет, мистер Глен, мне с вами очень хорошо.

— Ну вот и прекрасно! Я хочу, чтобы ты знал — в самое ближайшее время ты начнешь учиться и получишь настоящее всестороннее образование. Только это и будет твоей расплатой.

Он смотрел на меня своими светлыми красивыми глазами и ждал, что я скажу.

— Большое спасибо, мистер Глен.

— И ты пойми, Юри, как бы ни любил тебя этот священник, он служитель церкви, а это значит, что и ты ему нужен тоже для церкви. А я хочу навсегда оторвать тебя от этого. Я люблю тебя как человека и доказываю это каждый день. Словом, все ясно, по-моему. Сегодня мы обедаем раньше, а вечером идем в театр. Я спущусь к себе переодеться, жди моего звонка.

Он ушел, а я сидел и думал. И должен сознаться, что я согласился со всем, что сказал мистер Глен. Уже не так-то легко поколебать мою веру в него. Он был не богом, а человеком, с которым мне было хорошо.

Вскоре мистер Глен отвез меня в Западную Германию.

— Будешь там учиться, как все нормальные люди, — сказал он. — Тебе нужно образование, а не ряса священника…

И вот уже почти год я живу в большом старинном городе Франкфурте-на-Майне. Двухэтажный особняк, в котором меня поселили, находится на далекой окраине города, там, где с Франкфуртом почти сливается другой город — Оффенбах. Эти города, разрастаясь, как бы шли навстречу друг другу. И, пока они еще не сдвинулись вплотную, здесь было просторно и много зелени.

Особняк стоял в глубине такого густого фруктового сада, что с улицы не был виден. Мне рассказали, что он принадлежал большому чиновнику гестапо и после войны был реквизирован американцами. Теперь в нем размещалось какое-то американское полувоенное учреждение. Из окна своей комнаты я видел, как в главный подъезд входили военные и штатские люди. Моя комната находилась в маленькой одноэтажной пристройке, и в главном здании я еще ни разу не был. Даже сад возле пристройки был отделен плетеной металлической сеткой, и я мог ходить только здесь.

Со мной занимались четыре преподавателя. Они приезжали на три-четыре часа в назначенные дни.

Один педагог был по истории и праву, другой — по математике и физике, третий — по немецкому языку и четвертый — он приезжал только по воскресеньям — вводил меня в курс современной жизни мира. Никаких уроков я не готовил, слушал лекции-беседы и, если хотел, делал конспекты. Только немецким языком я занимался другим методом: зубрил грамматику, учил на память тексты, делал переводы, практиковался в разговоре. И я очень старался. Ведь мистер Глен сказал, что, как только я немного освоюсь в немецком языке, я начну посещать лекции в университете.

Мистера Глена я видел примерно раз в неделю. Он приезжал, и мы или отправлялись гулять по городу, или катались на его машине. Он был доволен мной и однажды шутя сказал, что я своими способностями пугаю учителей.

— Видишь, у меня лисий нюх на способных людей, — смеялся он. — Я увидел тебя впервые в коллеже и сразу сказал себе: "Рамбье дурак. Он увидел в этом парнишке только русского, а я вижу в нем способного человека". Клянусь честью — сразу так и подумал. И не ошибся.