Георгий Миронов - Гриф

— Извините, дама не танцует. Она устала.

Гриф иронично, как это он умел делать, одними губами улыбнулся.

— Должно быть, вы дурной партнер, если дама от вас устает.

— Она устала не от меня, — спокойно проговорил спутник дамы. — Просто у нее был тяжелый день.

— Желаю вам, чтобы это было вашим последним огорчением.

Казалось, отказ не сильно взволновал его. Но все, кто сколько-нибудь знали Грифа, сказали бы, что он просто взбешен.

Отказ вызвал неадекватную реакцию. Гриф готов был убить спутника понравившейся ему дамы, этого крупного, восточного типа чуть лысоватого мужчину в дорогом смокинге с изящной бутоньеркой какого-то ордена.

— Кто это? — спросил Гриф одного из сопровождавших его спутников. Он никогда не появлялся в свете с женой или любовницей, всегда с двумя-тремя референтами и двумя охранниками.

— Не знаю, — растерянно ответил референт.

— Так узнайте!

Через минуту он знал имя человека, по его мнению, столь бестактно обошедшегося с ним.

— Это Михаил Арутюнович Амбарцумов, долларовый миллионер, предприниматель и меценат.

В конце концов, дама действительно могла быть больна — успокаивал он себя, пробуя дорогие коньяки, которые ему подносил референт в пузатых бокалах, небрежно закусывая ломтиком отварной осетрины, кусочком лимона, тарталеткой с икрой.

Но когда он увидел, как Михаил Амбарцумов со своей дамой отплясывает что-то наподобие канкана под разгулявшийся оркестр, он почувствовал, как желчь разливается по всему телу: закололо в правом боку, потом сильная резь ощутилась "под ложечкой", и в довершение всего во рту появился свинцовый привкус отрыжки.

— Тьфу, гадость какая…

И непонятно было, имеет сие высказывание прямое отношение к происходящему в зале, или к съеденной острой и копченой пище, которую ему есть не рекомендовали врачи и которая мстила ему теперь гадостным привкусом во рту.

Первая мысль была быстрой, но плохо продуманной:

"Я его разорю!"

Он это сказал себе, и тут же понял, что не сделает этого. Потому что для разорения долларового миллионера законным путем нужно слишком много времени, а Гриф был нетерпелив.

Чтобы разорить такого человека, как Амбарцумов, криминальными методами, нужно всего пару дней. Но следов остается много. Что опасно.

"Я его убью! — принял он наконец окончательное решение. — И чистильщик уберет киллера, потом второй чистильщик уберет первого чистильщика, и так несколько раз, пока следов не останется совсем. Много крови — мало следов. Золотое правило".

Крови ему было не жаль. Но такое количество трупов вызовет ненужное внимание «ментов». Что ему нежелательно.

"Пусть его уберет Князь, — наконец решил Гриф. — Он слишком дорог, чтобы убирать его самого, и он слишком хороший профессионал, чтобы оставить следы. Опять же, он слишком зависим от меня, чтобы дать возможность информации о деле просочиться вовне… Значит, Князь.

На следующий день он уже ставил техническую задачу своему лучшему киллеру, в недавнем прошлом — майору спецназа, немногословному 30-летнему мужчине с черными бровями, седыми усами и спокойными голубыми глазами. Он и сам не знал, почему он рассказал Князю всю эту историю с Амбарцумовым. Киллеру совсем не обязательно знать, за что он убивает «объект», заказанный хозяином. Ну да, рассказал и рассказал.

"Почему он мне рассказал эту дурацкую историю с кремлевским балом, спрашивал себя, сворачивая, чтобы сократить путь, в переулок, Князь. Испугался, что проговорился про их принципиальные разногласия с Амбарцумовым и решил отвести его внимание несерьезной причиной. Или, наоборот, болезненно самолюбивый, он именно из-за того отказа на балу решил убить миллионера-предпринимателя, а разногласия в сфере бизнеса — всего лишь надуманный предлог? Какая, в сущности, разница? Заказ есть заказ.

Князь набрал номер телефона еще одного своего «бойца». На этот раз он говорил по-русски:

— Ну, что, Серега? Как дела?

— Вычислил я его.

— Значит, мы с тобой были правы: после гибели батоно Ираклия в Пресненских банях все деловые стали ставить своих людей в домах напротив предполагаемых «выходов». Где он?

— В шестиэтажном доме рядом с усадьбой Амбарцумова, на чердаке. Я по оптике засек с той стороны набережной. Сейчас уже подхожу к дому.

— Он смог бы засечь нашего бойца?

— Наверняка, тут же все профи. За пару секунд до выстрела нельзя спрятаться. Он бы мог успеть, теперь не успеет.

— Не говори «гоп»… Доложишь, когда выйдешь на место. Но после акции.

— Понял, понял.

Князь свернул направо и не спеша, проверяя, нет ли «хвоста», проехал по тихому переулочку. Кажется, все спокойно. Но для контроля, выйдя на магистраль, спросил ведущего его напарника:

— Саня, за мной «хвоста» ни разу за всю дорогу не видел?

— Чисто, Князь.

— Ну, спасибо, веди дальше, но расстояние строго держи. Никому в голову не должно прийти, что ты меня ведешь.

— Не первый год в армии, Князь.

— На набережной подстрахуй, держи машину в десяти метрах от моей вдруг моя не заведется…

— У вас всегда все заводится.

— Дай-то Бог.

Он поставил машину на набережной так, чтобы ему хватило нескольких секунд добежать до нее, вскочить на водительское место, повернуть ключ зажигания и, резко взяв с места, свернуть на шумную улицу с двусторонним движением и вписаться в поток. Машин в это время было уже мало. Час пик кончился. Напарник сделает небольшую пробку у него на хвосте, так что затеряться в потоке не составит труда. Опять же, машины преследования будут выведены из строя.

— По твоему направлению все в порядке? — спросил он, набрав номер мобильного еще одного своего бойца, который уже должен был заканчивать свои «процедуры» на набережной возле особняка Амбарцумова.

— Да. Все машины выведены из строя. Ни охрана, ни водители ничего не заметили. Заметят, лишь когда попытаются тронуться с места.

— Молодец, и как тебе это всегда удается?..

— Так я же не дедовскими методами, Князь, — я не вспарываю шины финским ножом, не вырываю бензопровод. Я к их тачкам вообще не подхожу. Дистанционное воздействие на электропроводку. Системы выведены из строя. Только и всего. А шины целы. Шины только придурки прокалывают. Это мы позавчера проходили. Фирма веников не вяжет.

— За что я тебя люблю, Саня, так за скромность.

— Есть с кого пример брать, командир.

— Я тебе уже не командир.

— Командир, он всегда командир. Как и князь. Нельзя быть бывшим командиром или бывшим князем. Это на всю жизнь.

— Ладно, раз ручаешься, свободен по данному заданию, переходишь на второй объект. Подстрахуй уход моей машины с магистрали.

— Будет сделано.

Князь притормозил. Выключил мотор, оставив ключ зажигания, чуть приоткрыл дверцу. В кабину просочился морозный воздух. Вот, вроде бы и морозец не сильный, а с тепла сразу чувствуешь разницу температуры.