Вера Русанова - Туманный берег

Он хрустнул пальцами, закурил и снова кивнул.

Тогда Алла продолжила. Она объяснила, что англичанин должен быть убит вечером, а его жена на следующие сутки (Обязательно!), что её левой (левой!) рукой нужно нарисовать на земле львенка в телевизоре и подписать "ЛЕВ".

- Пусть тот, кто это сделает, возьмет её руку в свою левую. Тогда получатся дрожащие линии - непривычный леворучный почерк - то, что надо. Там эксперты умные, они определят.

Один Человек слушал и смотрел на неё все более странно. А потом спросил:

- Слушай, а чего ты во врачихи пошла?

Алла не ответила. Ей было не до разговоров о морали и нравственности. Ей обещали сделать дело, но место должна была обеспечить она. К счастью, подруга Лили - эта самая Марина, оказалась на редкость болтливой. Уже ко второй встрече Алла знала, что бывшего Лилиного любовника зовут Валерий Киселев, и что Лиля частенько бывала на даче в сорока минутах езды от Москвы.

Второй удачей было то, что Киселев успел жениться. Дальше пошло по накатанной. Разговоры с толстой ревнивой Тамарой: "Не знаю, мне кажется, что твой муж как-то странно себя ведет... Да, я заходила, когда тебя не было, и видела девушку возле вашей двери. Такая черненькая, в очках, невысокого роста"...

А Райдер все не приезжал. Они с Олесей должны были прилететь в конце июня, но телефон молчал. Алла нервничала. В конце концов, позвонила ему на работу и узнала, что визит откладывается.

Он появился на неделю позже. Естественно, позвонил сам и узнал, как дела. Она заверила: "Все просто идеально". Сентиментальный англичанин напомнил:

- Но Олеся ничего не узнает о нашем договоре? Она не должна ничего узнать. Для неё это будет слишком большим унижением.

Алла объяснила:

- Мне и самой невыгодно "раскалываться". Вы ведь заплатите мне, как обещали?.. Тогда приезжайте вечером, все обговорим.

Райдер приехал, и она сообщила:

- Ребенка вам для начала просто покажут. Вы должны будете приехать к десяти вечера на одну дачу - она находится рядом с детским домом... Жене заранее ничего не говорите, не нужно... В общем, ребенка покажут. Тогда вы сможете рассказать ей, что я решила подзаработать, нашла вас и призналась, что девочка жива... Понимаете, по документам Олеся от младенца отказалась, она его попросту убила, поэтому все будет несколько сложнее, чем с обычным удочерением.

Тим кивал и улыбался, но по карте автодорог ориентироваться совсем не умел. Пришлось раз десять объяснять ему маршрут...

С Натальей Слюсаревой она разобралась за несколько дней до этого. Сама, без помощников и наемных убийц. Что поделать? Дурацкое английское законодательство, которое пришлось спешно изучить, подразумевало право наследования за первой женой.

Согласно выписываемой картине Лиля Муратова тоже подошла к вопросу получения наследства обстоятельно. Она не могла оставить в живых конкурентку. Однако, самой Алле на официантку из кафе было, честно говоря, наплевать. Убивать её она и не собиралась, просто ударила камнем по голове. Главное, чтобы был налицо факт покушения. Пусть живет толстуха...

В десять утра двенадцатого июля она примерила перед зеркалом черный парик, надела очки, чуть втянула в себя щеки. Отступать было уже поздно. Тим Райдер, наверняка, готовил подарки для девочки и в сотый раз штудировал карту, чтобы не заблудиться ненароком в подмосковных лесах.

Вечером Алла подняла трубку и набрала телефонный номер. Она знала, что Вадима нет дома, дата была выбрана не случайно.

- Алло! - Вякнула в трубку Лиля. И тогда она рассмеялась и сказала ей все, испытав едва ли не большее удовольствие, чем когда представляла её раздавленные очки.

Киллер маленького роста уже зажег свечу в окошке пустой дачи. Тим Райдер вез на смерть свою очаровательную жену, обещая той чудесный сюрприз. А Алла собиралась в кафе и твердо знала, что эта черноволосая крыса тоже приедет. И закажет шампанское, и выйдет позвонить ровно в двенадцать, и просидит за дальним столиком до восьми утра. И, самое главное, никому ничего не скажет, потому что униженно, по-собачьи и пресмыкаясь любит Вадима. Любит совсем не так, как любила всю жизнь она сама...

... - Это все из-за музыкантов, - вяло проговорила Алла, с трудом заставляя себя держать глаза открытыми. - Я сразу поняла, что все пойдет наперекосяк, когда увидела, что музыкантов нет.

- Да, - следователь кивнул. - И ещё из-за львенка... Олеся была левшой, вы этого, наверное, не знали. Левой рукой она владела отлично... Ну что? Проедемте в прокуратуру?

Она искренне удивилась:

- Зачем?

- Напишете чистосердечное признание. Суд это учтет.

- Никаких признаний, - ей сделалось смешно, и губы даже дрогнули в подобии усмешки. - С чего вы взяли, что я собираюсь признаваться? Я похожа на дуру?

- Но вы ведь только что рассказывали мне...

- Не держите меня за дуру, повторяю! Думаете я не знаю, что то, что я вам тут сейчас наговорила не имеет никакой юридической силы? Это - не документ, не заявление, не показания. Это вообще ничто. Пыль!

Он посмотрел себе под ноги. То ли щелкнул языком, то ли присвистнул. Снова поднял голову, глянул исподлобья нехорошо и зло:

- Я вас все равно посажу, Алла Леонидовна. Хоть вы и человек юридически грамотный. И сядете вы очень надолго. Обещаю.

Алла все-таки разрешила себе закрыть глаза. Сразу стало легче.

- Никогда не обещайте того, в чем не уверены. Иначе будете выглядеть треплом, - язык с трудом ворочался во рту. - Вот как сейчас например. Я не сяду по одной простой причине: через пятнадцать минут меня не будет на свете. Через пять минут - агония, и - все. Даже сейчас уже поздно, укол я сделала час назад. Самая быстрая скорая приедет минут через тридцать...

Она слышала, как он вскочил.

- ...И не суетитесь, не надо. Я - врач, и я вам не лгу, как вы уже, наверное, могли понять. Что либо предпринимать и поздно, и бесполезно.

- Какой укол?! - его рука стиснула её запястье. - Что вы себе вкололи?

Алла начала тихо смеяться:

- Какая разница? Главное, вы хорошо провели время, узнали столько нового и интересного.

Он продолжал метаться и орать:

- Вы уже убили двоих. По крайней мере, подпишите показания. Еще одна из-за вас сядет!

Она немыслимым усилием воли распахнула глаза. Следователь нависал над её креслом, лицо его терялось в зеленой дымке.

- Алла! - позвал он. - Алла! Алла!

- Что "Алла"? - она расхохоталась в голос. - Ну, что "Алла"?! Она сядет! Да, да, да, сядет! Сядет ваша Лиля! И вы ничего не сможете сделать, зато я сделала все, что смогла!

Зеленая дымка все сгущалась, люстра над головой тихонько дребезжала всеми своими хрустальными капельками. А Алла продолжала смеяться. И смеялась до тех пор, пока мощный спазм не выдавил из её немеющего горла жалкое, кровавое бульканье...