Алексей Комов - Ушла из дома и не вернулась…

На свое место возвращаюсь уже «на коне».

Под восторженный гул небрежно раздаю программки, объясняя, что ребята отдыхают, заняты с массажистом, и поэтому на каждой программке все не успели подписаться. И, кроме того, надо было обсудить тактический рисунок в оставшееся время. Здесь, пока не начался второй тайм, излагаю, как красно-белые собираются играть дальше.

Когда через несколько минут все случается именно так, как я рассказал, мой авторитет вне всяких подозрений. Даже светловолосый, кажется, смирился с моим присутствием и перестал на меня обращать внимание, очевидно, уверовав, что перед ним обычный спившийся футболист, который ищет, кто его сегодня будет угощать.

Свежих баек мне хватает до конца встречи. Благо, как я убедился, мальчишки футбол знают не намного лучше меня.

После окончания матча, когда все встали и направились было к выходу, я обиженно и бесцеремонно напоминаю о нашем договоре отметить получение бесценных автографов футбольных звезд.

Ребята растерялись. Первым нашелся конопатый.

– Слушай, у тебя время есть? Поехали с нами!

– Правильно, – поддерживают остальные, – свой мужик.

– В магазин и поехали…

– …К Николаю…

Николай? Это интересно! Светловолосый пытается возражать, но не слишком твердо, понимая, что мальчишек не переспоришь.

Неужели удастся? Только бы не потеряли нас из виду мои ребята.

В электричке занимаем шумной компанией несколько скамеек. С футбольных баек перехожу на анекдоты. Здесь я чувствую более твердую почву под ногами. Однажды на спор три часа рассказывал и не повторился ни разу.

Над моей головой покачивается на крючке сумка с дешевым портвейном. Светловолосый сидит у окна, в углу. Вроде, ко всему безучастный, но время от времени ловлю на себе его испытующий взгляд. Что-то в его взгляде недоброе ко мне. Или это только кажется.

За окнами темнеет. Вижу, как по проходу вагона, неспешно разминая сигарету, проходит Шура Бойцов.

Чуть выждав, тоже выхожу покурить. В тамбуре кроме нас никого нет. Беря спички, тихо говорю:

– Кажется, ведут к Николаю. Где – не знаю. Светловолосый – возможно, Сева. Возьмите еще людей на месте. Не тяните. Чем скорее придете, тем лучше.

Шура кивает.

Я отхожу. И тут же в тамбур выходит Сева. Мы с Бойцовым стоим в разных углах…

…Со станции идем пешком. Не останавливаясь, проходим остановку автобуса. Значит, где-то рядом?

Дом, в который меня ведут – на второй улице от станции. Старенький, небольшой, с пристройками и подобием самодельного мезонина. Сквозь еще полуголые ветви сада светится лампочка на веранде.

И тут вся толпа, словно наткнувшись на что-то, останавливается. Перед калиткой стоят двое. Один пожилой, в старомодном костюме, другой – в милицейской форме…

…И надо было шум поднимать? Сколько знаю Петровича, все не могу понять – с чего он такой недоверчивый? Нет, справедливости ради, замечу, порядочек у нашего участкового хороший. Если хулиганят, то не свои, а дачники разные. Авторитет у него тоже на уровне.

Но раз порядок везде, зачем суетиться понапрасну?

Вот с этими ребятами, возьмем, – не нравятся, говорит, мне они, болельщики эти. Не понимает он, видишь ли, почему тридцатилетний мужик с пацанами занимается. А что здесь плохого? Может, у человека педагогические наклонности проявились? В газетах вон, сколько пишут об энтузиастах, которые ребяческие клубы сами организовывают, мероприятия всякие полезные проводят. Я Петровичу излагаю все это, статьи даже показываю – у нас в красном уголке подшивки аккуратно ведутся, Марфа Ивановна внимательно следит. Очень исполнительная и хозяйственная женщина… Ну да, я не о том. Так, значит, знакомлю с передовым опытом. Петрович не спорит, соглашается даже. Только замечает, что, как ему кажется, мальчишки от тех собраний просто скрытней стали. И еще на внутреннее свое ощущение кивает, на интуицию, как в книгах пишут. Двадцатый год нашего участкового знаю, уж и возраст у него солидный, а все как мальчишка, который фильмов про шпионов насмотрелся или детективов начитался. Чувства, видишь ли, у него… Уж у нас-то, все как на ладони! Какие тайны, когда в поселке каждый человек на виду?!

И жилец этот новый тоже… Я про него все знаю. Дом-то не его. Нефедов, как жену похоронил, к детям в город перебрался, чтоб успокоиться там, от беды отойти, ну, известное дело, что с человеком бывает, когда жену, с которой считай всю сознательную жизнь прожил, сам на кладбище проводишь. А пока, чтоб за домом глаз был, сдал он его жильцу. Молодой такой, симпатичный мужчина. Вежливый, тихий. Ну и хозяйственный – двор-то всегда в чистоте содержит. Компаний шумных не собирает. Нет, бывает, конечно, приезжают к нему друзья-приятели всякие, но ведут себя без шума, порядочно. Пьяных песен не орут, по поселку не шатаются, мордобоя на танцах не устраивают. Вот, а с месяца полтора стали у него собираться пацаны наши, те, что на футболе помешались. Так после этого даже надписи всякие на заборах и стенах домов перестали появляться.

А у Петровича подозрения… Ну ладно, он все-таки за порядок отвечает. Настоял-таки на своем. Навели мы справки. Зовут молодого человека Николай, отчество – Петрович, фамилия тоже простая – Белкин. Работает в конторе, которая эксплуатацией и состоянием водопровода в жилых помещениях занимается – точно название сейчас не помню. Нормально работает – помощник бригадира. Сутки дежурит, двое отдыхает. Понятно – в Москве хозяйство, в смысле водопровода, сложное. За дежурство намотается, надо человеку отдохнуть. Что еще? Устроился он туда с полгода назад, а до этого на какой-то далекой сибирской стройке трудился, кажется, в ударном молодежном отряде. Это уж не в письме, а по телефону мне лично сообщили, правда, предположительно. Но, думаю, вполне может быть. Хороший такой парень, я людей умею видеть. После войны, когда к себе на участок людей набирал, я очень своему ощущению доверял. Вот посмотрю – достойный человек, надо брать – и брал. Да-да, брал! Поверите, ни в ком не ошибся. Есть это во мне.

Ну, я не о том… Петрович-то не успокоился. Потащил меня сегодня к Белкину. Самим, дескать, посмотреть, что да как.

Взяли и пошли. Для хозяина неожиданно появились. Но принял нас хорошо. Правда, в комнату пустил не сразу. Извинился, мол, там небольшой беспорядок и надо маленько подождать, пока приберется. Понятно, когда никого не ждешь, мало ли чем можно заниматься. Я и сам, бывает… Ну да ладно.

Потом прошли. Аккуратненько так, чистенько. На стенах фотографии футболистов, журналы спортивные. Чувствуется, что человек интересуется футболом.

У хозяина чай был как раз горячий. За чашечкой и поговорили. Так я и ожидал: жалко стало серьезному человеку, что мальчишки без дела по улицам слоняются, ищут сомнительных приключений. Пригласил их к себе. Клуб футбольных болельщиков организовал. Теперь на матчи пацаны ездят либо с ним, либо с кем-нибудь из его друзей. А дома спортивные новости обсуждают. А Петрович не унимается: спрашивает, почему за помощью ни к каким организациям не обращался? К комсомолу, например, в поселковый совет, в спортивные организации? Молодой человек объяснил, что не знал, к кому конкретно подойти, но теперь обязательно воспользуется представившейся возможностью.