Алексей Комов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 2(26), 1984

— Где ваши постояльцы? Сомов и Осатова…

— Не знаю. Должны были прийти ночевать.

Сонливость с лица хозяйки дома давно исчезла. В прищуренных глазах — открытая неприязнь. Начальник отделения уголовного розыска Измаильского ГОВД майор милиции Алов отозвал участкового инспектора в сторону и приказал укрыться во дворе. Сам остался в комнате. Возможно, преступник появится не один.

…Три дня назад на улице в сточном желобе был обнаружен в бессознательном состоянии молодой мужчина. Он был раздет и жестоко избит. Никаких вещей при нем не оказалось. По документам — моторист на одном из кораблей Дунайского речного пароходства, который ночью вернулся из заграничного плавания. На месте преступления обнаружены туфель и пуговица. Как вскоре выяснилось, одет пострадавший был в кожаную импортную куртку и на берег сошел с чемоданом. От жителей ближайших домов Алов узнал: ночью здесь видели двух мужчин и женщину. Один высокий, с чемоданом, другой ростом пониже. Последний шел, шатаясь. Женщина плакала и громко повторяла: «Не надо было так бить…» В ресторане дома отдыха моряков майор выяснил, что там до самого закрытия пьянствовал ранее судимый Сомов. Вместе с ним были женщина и молодой человек. Разыскав адрес подозреваемого, Алов узнал от соседей, что Сомов уже несколько дней не ночует дома, а находится якобы за городом, в Липованке…

Ждать долго не пришлось. В дом, громко разговаривая, сначала вошла женщина, а вслед за ней — Сомов. Майор, соблюдая правила предосторожности, вышел из укрытия. Увидев его, Сомов резким движением схватил табуретку и, ударив ею по окну, хотел было выпрыгнуть в сад, но не успел; упал, сбитый майором. Падая, преступник выхватил кастет. Алов мгновенно скрутил руку Сомова. Раздался крик, кастет глухо ударился о половицу.

Это только один эпизод из двадцатилетней практики Александра Алексеевича Алова. Указом Президиума Верховного Совета СССР начальник отделения уголовного розыска Измаильского ГОВД майор милиции А. А. Алов награжден орденом Красной Звезды.

ВСЮ НОЧЬ шел снег. Длинными белыми жгутами вытянулся он на проводах, повис на ветках деревьев, мягко и пушисто укутал крыши домов, площади и улицы. Задолго до рассвета в город въехали колонны снегопогрузчиков, бульдозеров, самосвалов. Утро занималось в реве моторов и скрежете металла по асфальту.

И только на окраине города, в бывшей слободе с некрасивым названием Старая Канава было тихо. Мощная техника доберется сюда попозже, а тротуары жители нынешней Староканавской улицы по старинке чистили сами. Здесь сохранились еще маленькие деревянные домишки, прячущиеся летом в густых зарослях сирени, а зимой утопающие в пышных сугробах. Старенькие, покосившиеся, с подслеповатыми оконцами, они доживали последние дни, дремотно вспоминая о буйных прекрасных днях своей молодости. Жителей на Староканавской осталось совсем немного. Со дня на день ждали они ордеров на новые квартиры. На месте бывшей слободы должен был подняться современный микрорайон.

Но пока ордера получили еще не все, и оставшимся приходилось волей-неволей жить здесь, а значит и выполнять свои извечные обязанности по поддержанию чистоты на тротуаре у своего дома. Когда-то эта работа считалась легкой и приятной. Была даже своя гордость в том, чтобы раньше всех встать, убрать снег на своем участке, аккуратно присыпать тротуар золой. Но это было давно, когда в домах Старой Канавы полным полно было молодых, сильных и веселых мужчин. Сегодня здесь остались преимущественно старики. Для них каждый обильный снегопад превращался в трагедию.

Полина Сергеевна Каргальцева начала волноваться еще с вечера. Несколько раз подходила к окну, смотрела на густую белую пелену и тяжело вздыхала. При одной мысли о предстоящей работе у нее начинало болеть сердце и отнимались ноги.

Спала Полина Сергеевна плохо. Тяжело было дышать, болело сердце. Поднявшись в семь часов утра, первым делом бросилась к окну.

— Батюшки-светы! — изумленно ахнула старушка. — Да мне же его до весны не перекидать! Нужно звонить Алешке, пусть с работы отпрашивается, а то помру я в этом сугробе.

Полина Сергеевна накинула шубенку, повязалась платком и, подхватив хозяйственную сумку, вышла из дому. У калитки она остановилась и еще раз посмотрела на снежную гору. Вблизи оказалось — стоит машина-фургон, занесенная снегом. Очень обрадовалась Полина Сергеевна своему открытию. Машина занимала почти весь тротуар перед домом. И под ней снегу было немного. А как поедет она, так верхний слой и заберет с собой, сообразила старушка.

Соседи уже не спеша приступали к исполнению своей коммунальной обязанности. Крепкий краснощекий старик Арсентий Фомич, живший напротив, успел расчистить почти весь свой участок. Широкая гладкоструганная лопата ловко ходила в его руках.

— Не к вам гости? — спросила Каргальцева, поздоровавшись и показывая на машину.

— Какие у меня гости, Сергеевна? — отмахнулся Арсентий Фомич. — Сама знаешь, что только почтальон и заходит. Это, поди, к Симаковым прибыли.

Он оглянулся по сторонам и вдруг с необычным проворством начал орудовать лопатой. Каргальцева тоже посмотрела по сторонам и поняла причину усердия Арсентия Фомича: к ним приближался участковый инспектор милиции Сурин. Человек он был неплохой, давно работал в их районе, знал всех и каждого, и его знали. К жителям Староканавской Сурин относился благожелательнее, чем ко всем остальным: никаких неприятностей они ему не доставляли. Однако в бывшей слободе Сурин появлялся регулярно. Беседовал со стариками, узнавал последние новости, иногда помогал по мере сил и возможностей. Считался он здесь своим человеком и в то же время, по непоколебимому убеждению владельцев частной собственности, как представитель власти, заслуживал особого уважения. По этой самой причине Арсентий Фомич и демонстрировал сейчас перед участковым инспектором труд бодрый и радостный. Сурин подошел, поздоровался, неторопливо осмотрелся, пошаркал сапогом по мерзлому очищенному асфальту.

— Ловко вы без скребка управляетесь.

— Практика, — довольно хмыкнул Арсентий Фомич. — Пока снег не утоптан, его одной лопатой снять легко.