Алексей Комов - Ушла из дома и не вернулась…

А, может, самому последнему оперу в сто раз лучше, чем мне?! «Живая» все-таки работа, всю дорогу с людьми. Там покурит, тут поболтает, туда побежит, сюда сунется…

Хотя, чего считаться. Вместе дело делаем.

Хорошо, что машина «Скорой помощи» так долго стояла. В противном случае нужен не я, эксперт-криминалист, а судмедэксперт.

Прокопьич нудно допрашивает свидетелей. Какие-то старухи. Разговор идет путанный. Пытался вслушаться. Не получилось. Но наш мудрый следователь внимательно выслушивает этот галдеж.

Нет, напрасно я ворчать начал. Мы все вместе силу представляем: и следователь, и оперативник, – и я, и все остальные из бригады.

Вон еще один старик подхода! Места уже нет, значит, мой черед выползать под дождь. Наш славный опер меня уже зовет. Неохота, конечно, в грязь. Тем более работы там у меня будет немного. Помните, фильм такой был «И дождь смывает все следы». Это про нас, про экспертов. Не фильм, разумеется, название. Точно. Слизывает, как языком. А еще поют, что у природы нет плохой погоды. Я уже лысеть начал на производстве экспертиз и знаю, что есть, еще как есть!

Может, мужики нож найдут? Собачка-то, она и по сырому идет, вопреки широко распространенному мнению, что в таких случаях собак не применяют. Ничего подобного. При всей современной технике пока нечем собачку заменить.

Проверим вспышку. Работать пора…

Троллейбусы стоят плотно друг к другу, бесконечной вереницей, прижав свои штанги-оглобли к крышам. От машин пахнет горелой резиной, мокрым металлом и чем-то уютно-родным, московским. Сколько сегодня людей в них проехало, и каждый оставил частицу своего запаха. Впрочем, эта смесь ароматов интересует только нас, людей. Лешкин пес «зацепился» за один и, повизгивая от нетерпения, тянет нас по улице.

– Не потеряет? – беспокоюсь я, догнав Жданова.

– Не должен… Машина надежная… – на бегу отвечает он, ласково и уважительно называя своего друга «машиной».

С другой стороны от троллейбусов – забор детского парка – высоченные металлические прутья, зажатые между бетонных столбов. Зачем детям такой забор? Одного металла тонны.

Лешкина «машина» бежит как заведенный, вывалив розовый тонкий язык между громадных клыков. Мы едва поспеваем за ним, разбрызгивая лужи. Я чуть приостанавливаюсь, чтобы перевести дух и вдруг, взглянув вперед, замечаю мелькнувшую тень. Человек явно заметил нас и теперь бежит, петляя между троллейбусами. Леха вопросительно оборачивается. Конечно, самое простое – спустить собаку с поводка. Но среди застывших машин трудно работать. Жестом показываю, чтобы Жданов не торопился.

Тот и не думает останавливаться, наоборот, припускается еще сильнее. В этот же момент пес внезапно сворачивает в сторону. Значит, след оставил не убегающий?

– Давай по следу, – кричу на ходу Жданову, – я за этим.

Спринтерский рывок, как в старые добрые времена. Поначалу бег легкий, свободный. Но уже через пару поворотов сердце начинает гулко стучать. Останавливаюсь, пытаясь успокоить дыхание. Слышу, как тихо шелестит дождь, где-то у парка топочет Леха Жданов. И все. Того не слышно. Исчезнуть он не ног. Затаился? Думает, пробегу мимо? Бежать больше не хочется. Медленно крадусь вдоль троллейбусов. Впереди три машины. Дальше некуда удирать – открытое место. Ага, вот он, долгожданный, стоит между троллейбусами. Вижу его через окно и лобовое стекло. Кажется, на крышу собирается забраться? Этого мне только не хватало.

– Эй; – окликаю я его. – Иди сюда…

Он вздрагивает и затравленно оборачивается.

– Тебе говорят! – я подхожу ближе и останавливаюсь напротив его укрытия.

Высокий лохматый парень в модной куртке делает несколько неуверенных шагов вперед, и неожиданно бросается на меня, целясь наклоненной головой в живот. Сосунок! Решил – раз один на один, то способен справиться? Шаг в сторону, рывок за плечо и подсечка. Так хочется еще добавить, чтобы на всю жизнь пропала охота «бодать» солидных уважаемых людей. Но сдерживаюсь.

Ну, растянулся, как червяк на асфальте, и не движется. Ишь, какие мы чувствительные.

– Вставай… – приказываю я.

– Чего вам еще надо? – плаксиво тянет он. – Чего? У меня ничего больше нет.

Вот это номер! Хитрит? Не похоже.

– Вставайте, не бойтесь, – на всякий случай перехожу на «вы», – я из милиции.

Парень приподнялся и недоверчиво взглянул на меня.

– Не врешь?

– Леша! – кричу я.

Через минуту из-за троллейбуса выскакивает «крокодил», а за ним и сам Жданов. Оба здорово промокли и потеряли свою франтоватость.

– След пропадает у перекрестка. На машину сел, то ли еще что. Было бы сухо…

– Тут гражданин, – прерываю я излияния Лехи, – сомневается, что мы из МУРа.

Жданов изучающе взглянул на задержанного. Пес его изучал уже давно, с явным профессиональным интересом и очевидным нетерпением ожидая команды от своего хозяина.

Последнее, пожалуй, было убедительней всего.

– Я нет… Я что… – мой «бодливый» быстро вскакивает и, косясь на собаку, начинает отряхиваться. – Я сам в милицию шел… Меня ограбили…

– Где?

– Тут.

– Где тут?

– В троллейбусе. Вон в том. Четвертом отсюда.

– Ты чего же, в нем ехал что ли? – мрачно спрашивает Леха, удерживая глухо ворчащего кобеля.

– Нет, я из кафе шел.

Интересно. Надо думать, мальчонка не врет.

– Как зовут?

– Не знаю.

– Как это не знаешь. Имя свое забыл?

– Я думал вы про тех… Виктор Сухоруков. Я на третьем курсе института связи учусь…

– В каком кафе был? – такого пострадавшего «раскручивать» не надо. Только останавливай вовремя.

– В «Ровесниках».

– С кем?

– Один. Хотел разрядиться.

– Возвращался тоже в одиночестве?

– Нет… – смутился он. – Я там с девушками познакомился…

– Вместе с ними шли?

– Да.

– Одна девушка в синем платье в горошек с белой кокеткой? Белая сумка, зовут Светлана? Так? Не знаю, какой бес потянул меня за язык. Фактов практически нет. Но я уверен – угадал!

– Она уже заявила?

Почему у него такой испуганный вид?

– О чем заявила? – я резко разворачиваю Сухорукова лицом к себе. Пес угрожающе рычит.

– Я не мог, я ничего не мог. Пустите меня, – вырывается он. – Нас потащили в разные стороны, Саша пропал…

Прихватываю сильнее, не обращая внимания на то, что куртка его сырая и грязная.

– Кто пропал? Что ты не мог? Говори яснее!

Он мотает головой и всхлипывает. Совершенно обалдел от страха.

– Поедешь с нами.

– Зачем? – вздрагивает он.

– Ты же шел в милицию? Там и поговорим, – мрачно обещаю я, – Здесь тебя обстановка смущает.

– Не смущает… Подошли к троллейбусам… Тут они… Сашка в сторону, а мы попались. Я пытался… Но меня потащили…