Павел Стовбчатый - Записки беглого вора. Для Гадо. Побег

— Как что? Рисуй! Тебе за твою «помощь» и пару лет могут припаять, к слову. Не думала? — лукаво усмехнулся Гадо.

— За что?

— За соучастие, дорогая. За недоносительство и прочее.

— А откуда они узнают? Вы что, не верите в то, что прорветесь? Мне кажется, вас не поймают, — медленно произнесла она, переводя взгляд с Гадо на меня и обратно. — А если и поймают… вы же не продадите меня, правда? — нетвердо спросила дуреха.

— Не продадим, не продадим. Сама можешь «расколоться» до попы, если до тебя дойдет. Скоро сосед твой проснётся… Менты тоже не дураки.

— А я не боюсь! — махнула она рукой. — Скажу, что заставили, угрожали. А без карты вам нельзя, заплутаете.

— Брось! Нам только до леса добраться, не заплутаем. В лесу нам карта до лампочки, — отмахнулся Гадо.

— Ну как хотите. Я бы лесом не шла, нет.

Она прильнула к столу и стала что-то чертить.

— А что бы ты делала, интересно? — подивился Гадо. — Это тебе не фильм детективный — скрутят «ласты», и все дела! А то и продырявят как следует, чтоб не возиться зря. Знаешь, сколько сейчас ментов задействовано в области? Тьма.

— Ну и что. В лесу вы будете еще более уязвимы, сейчас ведь не грибной сезон… Если вас заметит хотя бы один человек, вы пропали. У них же — рации и вертолёты, а в таких случаях подключают и охотников. Мне отец об этом рассказывал. Давно, лет тринадцать мне было. Его уже нет, — тяжело вздохнула Света.

— А кто он у тебя был, отец-то? Охотник? — спросил Гадо.

Она чуть помедлила с ответом, как бы раздумывая, говорить или не говорить.

— Мент. Ментом был мой отец, — сказала и сразу же как-то сжалась Света. Мы разом вздрогнули.

— Как ментом?! — не поверил я, подумав, что она просто фантазирует и разыгрывает нас. — Шутишь, что ли?

— Да нет, не шучу. Ментом, самым настоящим. Цирроз печени у него был, болел очень.

— А мать?

— Мать вышла замуж за его сослуживца. Родила ему дочь, а нас с братом оставила бабке. Бросила. С тех пор я их возненавидела, всех. Мать в том числе, — добавила она грустно и замолчала, уставившись в окно.

— Дела…

Гадо пятерней потер свой крепкий подбородок и призадумался.

— Ну да Бог с ним, мент так мент, — произнёс он через некоторое время. — Так, говоришь, лесом идти бесполезно, да? — вернулся он к теме разговора.

— Ваше дело, — вяло отреагировала Света. — Я бы не шла.

— А что бы ты делала на нашем месте? — тут же поинтересовался я, видя, что девка явно имеет свою точку зрения на сей счёт.

— Уехала бы на поезде преспокойно, вот что!

— Так поезда трясут, на вокзале полно мусоров и тихарей! Каким же образом?

— А кто говорит про вокзал? Есть еще станция… Она на самой окраине. Станция Тепловая.

— Думаешь, их там меньше?

— Там, может, и не меньше, а вот чуть поодаль точно нет. Я хорошо знаю это место, — заверила Света. — Мальчишки всегда цеплялись там за составы. Поезд идёт очень медленно, почти ползет, вскочить на подножку товарняка проще простого. По силам даже мне, — заключила она твердо и в то же время колко. — Место безлюдное, ночью хоть глаз выколи. Главное — не попасть под колёса, а спрыгнуть на ходу сумеете…

Ее уверенность подкупала, в словах была логика, этого нельзя было не заметить. Девчонка налегке подкинула нам спасательный круг, но мы были слишком «мудры», чтобы поверить в столь простое и незатейливое решение. Всякий арестант болен и «кумарит» без высчета, ему всегда снится измена, он постоянно и везде ищет все сто, но едва ли получает тридцать.

Однако лес и вправду был не лучшим вариантом, мы понимали это и сами, и в принципе нам не оставалось ничего другого, как ухватиться за предложение нашей пленницы и, возможно, спасительницы.

— А как мы туда доберемся, слушай? — поинтересовался Гадо, но как бы между прочим. Ему, как и мне, было немного неловко от того, что эта соплячка даёт нам советы и учит, как надо действовать.

— А как вы хотели добраться до леса? — снова съязвила Света.

— Ну…

— Я вам помогу, вы же просили, — выручила она замявшегося было Гадо. — Проведу, не волнуйтесь. Уедете и забудете обо мне через день. Как все…

Я истолковал ее замечание о забывчивости как некий намек, но предложить ей было нечего, не считая последнего, что у нас имелось.

— Может, свидимся когда, пути Господни неисповедимы, — все, что я мог сказать ей в тот момент.

— Помогите и вы мне, — с вызовом и ударением на «вы» произнесла она, не договорив до конца, чем именно.

— Что ты имеешь в виду?

Я не понимал, куда она гнет, но почувствовал вдруг, что эта девчушка не так проста и наивна, как мне казалось вначале. Собственно говоря, она была далеко не девчушкой, это мы, «прелые», считали ее таковой, отстав от жизни и, конечно же, меряя все лагерными мерками. Вольные люди были для нас всего лишь жалкими фраерами, о женщинах и говорить нечего. Но фраера иногда дают большую фору блатным. Они живут на свободе, часто как короли, и плюют на чье-то ничтожное мнение.

— Есть один человек… — Света вдохнула воздуху, будто собиралась поднять тяжёлую гирю. — Приличная сволочь и свинья до мозга костей. Он влюблён в меня ещё со школы и недавно предлагал вступить с ним в брак. Я отказалась, потому что ненавижу и презираю его. — Она на мгновение задумалась. — Очень богат. Была у него дома. Несколько раз. Обстоятельства вынуждали… Просила денег, а он тащил в постель. На три года старше меня, все получил от своего отца. Конечно, приумножил, — продолжала Света. — Даёт деньги под процент, имеет фирму, охрану, недвижимость. В общем, всё, как у «новых русских»…

— И что? В чем именно будет заключаться наша помощь? — спросил Гадо. — Побить его или припугнуть? Чего ты ждешь от нас, беглых?

— Убить, — просто и буднично произнесла Света, как будто речь шла о шампиньонах или клопах. — И взять то, что он отнял у людей, — добавила она и закинула ногу на ногу. — Сама я сделать этого не могу, а вам все равно терять нечего. Денег там хватит на всех. Я видела их собственными глазами. — Она замолчала.

Гадо моментально замотал головой и поднял руки кверху, как пленный.

— Нам не до этого сейчас, не дури! Сами на волоске висим, какие «прихваты»! Не-ет, извини, дорогая, только не это, нет, — отрезал он.

По лицу Светы пробежала едва заметная тень, оно изменилось буквально на глазах.

— А я? Разве я не рискую ради вас?! Или вы в самом деле думаете, что я такая наивная дурочка, которая разбирается только в юбках? Я хотела убедиться в вашей порядочности и выяснить, кто вы на самом деле, крутые или только выдающие себя за таковых. Как, впрочем, и вы… Выяснили, теперь — время поступков.

Она резко встала и, пройдя мимо нас, заглянула в комнату. Туда, где спал Толя. Затем вернулась обратно.

— Я нужна вам, а вы — мне! Вас здесь никто не знает. Свидетель — только я…