Колин Харрисон - Найти в Нью-Йорке

Цзин Ли слышит женский голос, возбужденно говорящий что-то по-испански, и замирает на месте. Кто это? Она смотрит на девушек, но девушки, похоже — да, точно, — мертвы, тела их безвольно распластаны. Да, это так, говорит она себе. Мертвые! Теперь слышно латиноамериканскую танцевальную мелодию. Радио в машине по-прежнему включено, а жижа успела стечь с динамиков на приборной доске. «Yo te voy amor hasta el fin de tiempo!» [4] «Я буду любить тебя до скончания времен!» (исп.) — стонет певец.

На горизонте забрезжил утренний свет, видно, как над стоянкой хлещет ливень.

Теперь Цзин Ли понимает. Кто-то знает. Кто-то знает, чем она занимается. Они видели, как она садилась в машину на Манхэттене, и поехали следом. Им нужна была она.

Она пускается бегом. Несется по мостовой, мокрые черные волосы развеваются, глаза широко раскрыты; она бежит, спасая собственную жизнь.

Кресла, стоящие сразу за основной базой [5] В бейсболе — место игрока с битой. на стадионе «Янки», расположены так близко к площадке, что реальность вмешивается в привычную метафизику, свойственную созерцанию бейсбольных матчей. Далекое становится близким. То, что казалось гигантским, обретает натуральную величину. Фантазии превращаются в наблюдаемый факт. Вы настолько близко, что можете разглядеть спокойное лицо Алекса Родригеса в тот момент, когда он подходит к основной базе. Вы можете увидеть, как с подошв кроссовок Дерека Джетера слетает грязь, когда он постукивает по ним битой. Вы можете различить, брился ли сегодня бешеноглазый отбивающий Джейсон Джамби. Проход, который поднимается от уровня площадки сразу за основной базой, идет точно по центру. Следовательно, ближайшие к проходу места, справа и слева, лучше всего годятся, чтобы оценивать броски, особенно если наклониться в проход и с этой центральной линии посмотреть на спины арбитра и принимающего, присевших за основной базой. С этой точки кажется, что подающий бросает мяч в вас, и зрители, сидящие на этих местах, невольно откидываются назад, когда мяч влетает в рукавицу принимающего. Все настолько рядом. Вы — здесь, в самом сердце игры.

Кроме того, эти места известны благодаря сидящим на них — городским воротилам и тем, кому они благоволят. Корпорациям принадлежат обширные сектора. Руководство «Янки» само выделяет билеты для спонсоров, знаменитостей и чиновников высшего ранга. Около полудюжины расположенных на уровне человеческого роста кресел по обе стороны от прохода, обладающих названными преимуществами, таким образом, с точки зрения истинных фанатов считаются лучшими местами на стадионе — даже круче, чем плюшевые бизнес-ложи и репортерские боксы, расположенные чуть выше. Доказательство — те, кто здесь сидит: среди немногих избранных можно встретить разведчика из стана заядлого врага «Янки» — бостонских «Ред Сокс»; он вооружен радарным пистолетом, чтобы измерять скорость подачи, и планшетом, чтобы записывать тончайшие нюансы игры каждого игрока. Массивное кольцо чемпиона мира у него на пальце — настоящее святотатство в глазах окружающих его фанатов «Янки». Они помнят, как в 2004 году «Ред Сокс» украл у «Янки» звание чемпиона. Так или иначе, эти кресла — не то что места на верхнем ярусе, где мужчины бешено улюлюкают, когда «Янки» забивают мяч, в первобытном восторге бьют себя кулаками в грудь и плещут пивом. Нет, здесь, внизу, в царстве денег, неприятелю ничто не угрожает. Собственно, все всегда чувствуют себя в безопасности, сидя на хороших местах, потому что охрана в синих блейзерах всегда рядом, всегда наблюдает…

…за кем, собственно говоря? Кто все-таки сидит на этих местах? Не знаменитости и политики, не те, кто работает по свободному графику. А кто же тогда? Полная информация о том, кто покупает билеты на те или иные места, доступна лишь менеджерам «Нью-Йорк янки», однако те, кто часто сидит в этой зоне, могут легко отличить владельцев сезонных билетов: здесь есть секция «Ситикорп», секция «Тайм Уорнер», секция «Голдмен Сакс» и тому подобное. «Форд», «Эксон-Мобил», «Эйч-эс-би-си», «Дюпон», «Пфайзер», «Гугл», «Джепан эйр-лайнз». Тесное скопление людей, олицетворяющих собой корпоративную мощь, добавляет престижности этим местам; сидящий здесь оказывается среди избранных, а значит, словно бы становится одним из избранных — мало кто из занимающих эти места может устоять против столь приятного умозаключения. Между областями, где сидят чиновники и крупные бизнесмены, разбросаны вкрапления поменьше — обычно по два, три, четыре кресла: богатые люди покупают их для своих родственников, друзей и деловых партнеров. Сектор этот славится также обилием молодых женщин, которые без всякого стеснения скачут по узким проходам. Некоторые из женщин все-таки соблюдают бейсбольный дресс-код: розовая кепка «Янки», отлично поддерживающая хвост волос в процессе заигрываний, темные очки, а также рубашка «Янки», беззаботно оставляющая открытой область талии. Их нравственные запреты слабеют под воздействием бесчисленных кружек пива, они отлично осознают, сколько акров мужской плоти простирается вокруг, и часто, откровенно любуясь знаменитыми спортсменами-миллионерами, двигающимися по площадке, эти женщины воспринимают музыку в звучащих на стадионе объявлениях как повод встать и сплясать бесшабашный стрип-танец, подняв руки над головой, потряхивая тем и покручивая этим, и это коллективное самозабвение — десятки, сотни танцующих девушек! — что-то вроде женского жертвоприношения в громадном, гулком мужском храме бейсбола.

Таким образом, чтобы напомнить большим бизнесменам об их изменчивом статусе в этом мире (где можно взлететь, а можно с тем же успехом и упасть), как нельзя лучше подходит небольшой участок недвижимости за основной базой, предлагающий самые разнообразные взаимосвязанные наслаждения, и частенько можно видеть, как эти мужчины откидываются назад в своих креслах с долгим, полным радостного ожидания выдохом, жадно стремясь получить то, чего, как им известно, они более чем достойны.

Вот почему Том Рейли старался при каждой возможности обязательно занимать место в своем корпоративном секторе. Его работа заключалась в том, чтобы выбивать финансирование для «Гудфарм», то есть всячески обхаживать потенциальных инвесторов, так чтобы вложения лились постоянным и непрерывным потоком. Сам он был в восторге от «Янки» — хотя много ли бейсбольных матчей один человек может увидеть за год? — но больше всего ему нравилось, что отличные места на бейсболе всегда вызывают у людей отличное настроение. И он старался, чтобы это настроение не пропадало. После игры лимузин сразу вез его и тех, кто был с ним, в одно из лучших ночных развлекательных заведений: или в веселый отельчик, набитый фотомоделями, или в джаз-клуб где-нибудь в центре. В Нью-Йорке всегда есть чем заняться, ребята. Учтивые немцы, умные британцы, мнимо расслабленные японцы, хайтековские ковбои с Запада (сапоги из змеиной кожи — по семь тысяч долларов) или смуглые транжиры с Юга — подавайте кого угодно! Каждый получит удовольствие, попав к Тому Рейли. Истинное удовольствие. «Гудфарм» гарантирует. Последние и первые сравнялись. Они уже не маленькая компания. Доходы за прошлый год — 800 миллионов долларов. Нынешняя рыночная капитализация — 33,2 миллиарда. Стабильный рост. Двадцать восемь процентов ежегодно. Сами увидите, что будет, когда вы извлечете из штанов это! В разработке новые препараты. Особый упор — на методики лечения, призванные в целом улучшить качество жизни. «Гудфарм»: хорошие лекарства для хороших людей. Таков был посыл, а ведь послание и посланец — близкие вещи, детка. «Гудфарм» — сравнительно новая биофармацевтическая компания, и ей необходимо, чтобы вокруг теснились инвесторы. Клюньте на наши акции, отведайте наших облигаций, попробуйте — не пожалеете. Вотрите себе в десны немного этого мощного рыночного проникновения, поднесите его к носу и понюхайте. Ну как? Чувствуете вкус и запах — поток патентов, создание потрясающих продуктов? Новые сферы применения, чистая победа над всеми конкурентами в отрасли, и все это нацелено на глобальное использование, как вам это? Неплохо, а? А теперь проглотите несколько наших таблеток, а лучше — просто впрысните себе в кровь немного наших акций. «Гудфарм» — это гуд! На одни только брендинговые исследования потрачено девять миллионов: вывод — респондентам понравилась постмодернистская ироничность и каламбурность в названии компании. Модно, свежо, круто, футуристично: что-то от мудрости Большого брата — «Биг бразер». «Бигфарм» (наименование звучит пренебрежительно, однако все равно воспринимается целевой аудиторией как что-то могучее и эффективное); «гуд карма», «хорошая карма» (подразумевается тоска по временам хиппи, по всему природному, органическому, индуистскому, или просто религиозному, или еще чему-то милому, человечному) — «Гудфарм»! Мы создаем новые средства, которые заставляют стареющих представителей поколения бебибумеров скакать по полю для гольфа. Они вспоминают домашние задания, которые делали в шестом классе, валят в постель все, что шевелится, теряют вес во сне, ловко выполняют броски сверху, играя в баскетбол. На самом деле все это правда, хоть и звучит как сказка. К одному из экспериментов по терапии хрящевой ткани исследователи из «Гудфарм» привлекли парочку бывших игроков НБА, пожилых чудаковатых черных гигантов, которым стало очень хорошо, когда они вновь начали сверху забрасывать мяч в корзину. В основе снадобья — клонированные клетки костной ткани одной бразильской древесной лягушки. Только представьте себе, какой это будет взрыв на рынке, только вообразите себе эти рекламные клипы в Интернете — семидесятилетний негр сверху закидывает мяч в баскетбольную корзину! Миллионы толстолягих белых женщин будут просто требовать рецептов! Счет в пользу «Гудфарм»!