Аркадий Гендер - Траектория чуда

- Да, забавно, - выдавил через зубы из себя я, наливаясь изнутри свирепой ненавистью к собеседнику.

- Рад, что вам понравилось, - опять хохотнул Голос, но тут же перешел на серьезный тон. - Так что летите освобождайте свою семью, Глеб Аркадьевич, и...

Я не расслышал последних слов Голоса, потому что громом над ухом раздался мелодичный сигнал начала информационного сообщения по аэропорту, и приятный женский голос дикторши на чистом русском языке начал что-то вещать про какой-то рейс, благополучно совершивший посадку. Мама дорогая, это в Женеве-то! Я судорожно нажал красную кнопку окончания разговора и застыл, гадая, успел ли Голос услышать русскую речь? Но, подумав, решил, что вряд ли, так как мне показалось, что не расслышанное мною, пожалую, все-таки было: "...прощайте", а Голос обычно резко отключался сразу же после окончания им разговора. Откуда ни возьмись, рядом со мной появился Гоха, видимо, обеспокоенный моим отсутствием.

- Ну, что, что? - вцепился он мне в рукав, безошибочно определив, с кем я разговаривал. .

- Он сказал, где они, - ответил я, только сейчас сам осознавая это.

Гоха схватил меня за плечи и что есть силы затряс, смешно выкатив глаза и скаля зубы. Да и сам я понимал, какая неожиданная удача свалилась на меня. Голос, сам того не зная, в самом конце партии, которую он безупречно провел, постоянно опережая меня на несколько ходов, кажется, дал-таки промашку. Только он об этом еще и не догадывается. Хотя что это я все приписываю ошибке противника? Разве не сделал я всего, что нужно, для того, чтобы тот ошибся? Ведь если бы я сейчас на самом деле торчал в Швейцарии, для исхода партии его ошибка не имела бы никакого значения. Ай, да молодец я, хоть и сукин сын! "Победа, победа, победа!" - стучала у меня жилка на виске, и в такт ей радовалась каждая клеточка моего тела. Но пока я пребывал в совершеннейшей эйфории, Гоха уже взял быка за рога:

- Так, диктуй адрес, - начал командовать он. - Я еду вытаскиваю твоих, а ты встречаешь этого кренделя...

- Я сам поеду, - перебил Гоху я, еле удерживаясь, чтобы прямо сейчас не сорваться к машине.

- А ты встречаешь этого кренделя! - повысил голос Гоха. - Ведь я не видел его не разу, как я его узнаю-то, а?

Да, черт, Гоха прав! Я снова засуетился в поисках бумаги и ручки, но тут одна мысль снова остановила меня. Дача Романа находилась по старой Каширке хоть и недалеко от Москвы - километров тридцать, не больше - но дорога к ней была на редкость путанной. Из дюжины поворотов, которые делала сначала узкая бетонка, а потом и вовсе грунтовый проселок после съезда с шоссе, штуки четыре были такими, которые я, побывав у Романа в гостях всего два раза, помнил исключительно визуально, да и то нетвердо. В общем, нарисовать схему маршрута, по которой можно было бы с гарантией приехать к месту, я был явно не в состоянии. Особенно будучи настолько взвинченным, как сейчас. Поэтому я вкратце обрисовал Гохе ситуацию с моим картографическим фиаско, и в заключение взял его руками за плечи и, глядя прямо в глаза, сказал с максимально возможным нажимом:

- Поэтому ты, Гораций Феоктистович, останешься здесь встречать нашего кренднля, а я поеду на дачу к Роману освобождать свою жену и дочь. Ты его узнаешь. Он толстый, лысый и наглый. На нем обязательно будут очень дорогие швейцарские часы, и обувь фирмы "Экко". Не узнать невозможно.

Последний раз такое выражение лица я видел у Гохи на прошлой неделе когда он явно собирался за мои издевки запустить мне в голову телефоном. Но, как и тогда, прямо-таки прущее из него желание громко ругаться матом кореш похоронил в себе.

- Ладно, черт с тобой, лети, - сказал он, на морской манер подавая мне руку "крабом", - я что-нибудь придумаю.

Я крепко пожал руку друга, и бегом бросился к машине, на ходу набирая номер Романа. Мне показалось, что услышав мой голос, он искренне обрадовался, но у меня не было времени на дружескую беседу. Я попросил его ответить на один вопрос: как долго он не был на даче? Роман не удивился и просто ответил, что с того самого дня, когда не слишком мягко спланировал с крыши. Я поблагодарил и распрощался. Все сходилось.

***

Я умею ездить очень быстро. Дело тут даже не в скорости, так как сейчас все, кому не лень, пуляют так, насколько им позволяют лошадиные силы под капотами их авто. Я умею быстро передвигаться по Москве, а в этом умении километры в час по спидометру - не главное. Нужно знать, каким маршрутом поехать, потому что в Москве, как в Зоне у Стругацких, самая короткая дорога - не обязательно ближняя. Оптимальные маршруты движения в столице могут меняться не только в зависимости и от времени суток, и по дням недели. А еще нужно знать, на каком отрезке дороги в каком ряду держаться: где быстрее сквозить чуть не по разделительной, а где красться вдоль тротуара. В общем, для того, чтобы по Москве ездить, а не дрейфовать вместе с "пробками", нужно знать массу разных водительских хитростей. Я знаю их все. И сейчас, лавируя между частниками и грузовиками, плотным потоком двигающимися через Химки в Москву по Ленинградскому шоссе, я лихорадочно раздумывал, как мне лучше попасть на Каширку.

На карте златоглавой направления на Питер и Каширу - диаметрально противоположны, и выбор передо мной стоял непростой: то ли пятьдесят с копейками верст по МКАД, то ли километров на двадцать меньше, но через весь город. Вроде бы, первый вариант предпочтительнее, - половину Кольцевой при разрешенных на ней ста в час можно махнуть минут за тридцать. Но это - если не вляпаться в "пробку". Через Москву, конечно, тоже не сахар, но до начала неизбежного часа пик еще около двух часов. Я решил ехать через город.

До Войковской долетел птицей, но после моста Победы скорость сильно упала. Перед тоннелем на траверзе Сокола минут семь плелись, как неживые, но под землю опять ушли со свистом. Два неизбежных длинных светофора у Динамо отняли еще лишних минут пять. Но, наконец, они были позади, и ввиду Беговой опять встала дилемма - прямо, на Садовое, или направо, на Третье транспортное? Времени раздумывать не было, и я резко заложил руля направо, уходя на Беговую улицу. Было почти совсем свободно, и уже минут через пять-семь я проехал под Кутузовским проспектом. Дальше стало потеснее, но до длиннющего тоннеля под Ленинским тоже доехал быстро. В тоннеле была авария, но большого затора она еще не успела собрать. Но все равно пришлось тащиться на первой передаче и, выехав из-под земли, к очереди на съезд на Варшавку я подъехал в четверть шестого, проделав этот путь от МКАД за пятьдесят пять минут. Не ахти, но и без особых потерь времени. Дальше по крайней мере все было ясно - держи прямо, да на развилке Варшавского и Каширского не промахнись уйти под землю.

Совершенно автоматически шныряя по рядам, я с максимально возможной скоростью продвигался вперед по прилично забитой Каширке. Головою, сердцем, всем собою я был в предстоящей встрече с женой и дочкой. Господи, как они там, девочки мои? Галина говорила, что Юлька вроде заболела. Может, надо остановиться у аптеки и купить ей каких-нибудь лекарств? И усмехнулся, поняв, что просто не смогу остановиться, не смогу ни на минуту отсрочить встречу со своими! Была уже почти половина шестого, а я только еще проехал комплекс МИФИ, и катился вниз, в седловину между Борисовскими и Царицынским прудами. Я в дороге уже час десять, - во сколько же я буду на месте? И какого черта не звонит Гоха, ведь самолет должен был уже сесть?