Марлиз Миллхайзер - Жена Майкла

— Считаешь — мне грозит опасность от мужа, да?

— Я не знаю его, — он пожал плечами. — Но мне не нравится, как он смотрит на вас, мисс Деверо. Как вам кажется?

— Ну, времени у него было предостаточно… если б он хотел. Мы тут на отшибе живем. Иногда я думаю — тогда во дворе мне просто почудилось… И беспокоюсь — уж не сошла ли я и правда с ума! — Лорел нервно заходила по комнате, потом присела рядом с ним на кушетку. — Эван… те люди, которые… где ты работал… хоть кто-то из них вспоминал, а?

— Само собой! Да большинство! — Он прикрыл ладонью ее холодные пальцы. — И вы вспомните. Пока — нет, а?

— Нет, — опять солгала она, ей не хотелось обсуждать те две короткие вспышки воспоминаний, не нравилась ее реакция на них.

— Может, мне действительно надо в лечебницу. Но так не хочется оставлять Джимми. Я не смогу без него!

Эван рассеянно похлопал ее по руке, уставясь в пространство.

— Лечебница эта довольно противное местечко, — рука Эвана дрожала. — У меня у самого там чуть крыша не поехала.

Жара в Фениксе и Глендейле была еще хуже, чем в Таксоне, из-за влажности. Каналы, ирригационные канавы и орошаемые поля, превращавшие Долину Солнца в уникальный зеленый оазис среди пустыни, превращали пустыню в удушливую оранжерею, где воздух такой плотный, что его чуть ли не разжевывать приходилось, прежде чем вдохнуть. Становилось легче, только когда дул сухой ветер, ломавший ветви деревьев, забивающий песком дома, машины и рты.

Июль принес дожди, трескучие электрические грозы, обещавшие прохладу, но кончавшиеся лишь влажной жарой, еще худшей, чем до них. После мягкой цветущей весны лето в пустыне, казалось, задалось целью выжить людей-захватчиков.

Дни и ночи скрежетал вентилятор, едва разгоняя воздух. Одежда, полотенца, кожа были постоянно липкими. Патрики сдались и купили кондиционер, Деверо терпели.

Вечером Четвертого [2] Четвертое июля — праздник Дня Независимости. Лорел, Джимми и Патрики собрались на крылечке полюбоваться фейерверком над Фениксом, но вскоре им пришлось уйти в дом — природа разразилась ливнем, затопив огни фейерверка, сама давая грандиозное представление.

Лорел стояла в дверях, держа Джимми на руках, любуясь огненным сверканием в черных тучах, зигзагами молний, разбегающихся по небу, — казалось, это речки с притоками на черной карте. Джимми уткнулся мордашкой ей в плечо, обнимая ее, — вот-вот задушит.

Лорел поспешила в дом укрыться от ярости природы.

— Джимми, в нашем уютном домике мы в безопасности. Тут нас не достанут молнии и гром. Я надеюсь. В доме нечего бояться.

В ответ мальчик захлебнулся плачем, тельце его было по-прежнему напряжено.

Следующая гроза прогремела неделю спустя, но случилась днем и оставила после себя, как бы в извинение, радугу. Самые жуткие раскаты грома Джимми проспал. Лорел сидела за кухонным столом со стаканом лимонада и журналом, но разноцветная обложка не могла соперничать с гордой радугой неба. Ярко-красная, бледно-зеленая, бледно-лавандовая радуга чуть подержалась и уплыла дальше.

Стук в парадную дверь перебил рокот вентилятора. Увидев через стекло Клэр, Лорел тупо смотрела на гостью. Вроде бы та же Клэр — расклешенная юбка в талию, светло-каштановые волосы. Но нет — сегодня волосы свисали вялыми завитками; темно-красные губы и пятна румян на щеках оживляли тусклую кожу, а под глазами размазалась черная тушь. Непривычно жалкая Клэр.

Из-за двери сочилась послегрозовая жара.

— Можно войти?

— Извини, Клэр, конечно. Просто удивилась, увидев тебя.

— Решила вот навестить вас, посмотреть, как вы тут с Джимми поживаете. Мы вас четвертого ждали, — Клэр хихикнула, как всегда ни с того, ни с сего и принялась рассматривать комнату, внимательно, будто пришла покупать ее.

Боевая раскраска не ради меня и не ради Джимми.

— Все прекрасно, Джимми спит. Хочешь стаканчик лимонада? — Лорел двинулась на кухню.

— А покрепче ничего не найдется? — Клэр остановилась у дверей комнаты Майкла. Когда она обернулась, жалкий ее вид сменился торжеством. — На такой узкой кровати вдвоем не поместиться!

— Нет. Может, мартини? (Как насчет капельки крысиного яда?)

— С удовольствием. В доме так тихо стало после вашего отъезда. Профессор Деверо наконец-то засел за новую книгу. Я все время занята с ним исследованиями. — Клэр уселась на кухонный стол, теребя волосы. Лорел готовила коктейль. — Миссис Деверо мучается от жары. Что ей стукнуло оставаться нынешним летом дома, не представляю. Особенно теперь — Майкл-то к нам приезжает совсем редко.

— А при чем тут Майкл? Мне показалось, она его недолюбливает.

Клэр залпом осушила коктейль, который полагалось бы смаковать глоточками. Глаза у нее наполнились слезами, когда крепкая жидкость ожгла горло. Лорел усмехнулась.

— Не нравится ей одно — то, что Майкл отказывается замечать, как она сексапильна. Она просто не понимает, что он выше такого.

Теперь поперхнулась Лорел, хотя пила она всего-навсего лимонад.

— Клэр, брось! Ты что, возвела Майкла в ранг святого? Или монаха?

Клэр гордо вскинула голову.

— Майкл ни за что не соблазнится женщиной, которую не любит. А уж тем более женой брата. Мне жалко профессора Деверо. Ты себе не представляешь, с чем ему приходится мириться.

— Похоже, не везет братьям Деверо в любви, — горько произнесла Лорел больше себе, чем гостье.

— Да он и не любил ее никогда, просто жалел. Не успел сообразить, что к чему, как оказался женат. — Клэр осушила рюмку, точно бросая вызов. — Ее отец покончил самоубийством, проиграв все состояние жены. Их старинная бостонская семья разорилась. Старик Деверо вечно подкалывал, что она слишком хороша для Деверо, но не для их денег.

От мартини зрачки Клэр расширились. Бросив попытки философствовать, она погрузилась во всегдашнюю свою угрюмость. С явным презрением она огляделась вокруг.

— Как у вас тесно! Тебе тут нравится?

— Ничего. — Лорел поставила ножку ягненка и картошку в духовку, надеясь, что жара выгонит Клэр.

— Всегда хотелось научиться готовить. Но сначала готовила мама, а когда она умерла, я переехала в Таксон. Знаешь, что я родилась в Китае? — Клэр пустилась в длинную историю о своих родителях. История получилась печальная. Больная мать, учение в вечерней школе на секретаршу, дрянные квартиры… Лорел могла себе представить, как Клэр поразило великолепие особняка Деверо, где у нее была отдельная комната, а обедала она с семьей. И рядом красавец Майкл, одного с ней возраста. Немудрено, что Деверо заняли место в ее жизни.

Клэр то и дело поглядывала на электрические часы над холодильником.

— А Майкл когда возвращается? Хотелрсь бы и его повидать.