Елена Юрская - Возвращение - смерть

- Господин Тошкин, - уныло сказала я, - у вас ус отклеился. Дмитрий Савельевич нервно провел пальцем над губой. Усов у него никогда не было и в помине И чего тогда так волноваться? Стала бы нормальная женщина искать стрелку на колготках, если бы точно знала, что вышла из дому с голыми ногами? Хорошо, что у нас есть хотя бы женская логика, потому что у мужчин, похоже, нет никакой!

- Все развлекаетесь! - подытожил свое поражение Тошкин. - Надежда Викторовна, постарайтесь впредь бороться со свое скукой какими-нибудь более законными и грамотными методами. И не беспокойте наших сотрудников при исполнении служебных обязанностей.

- Коля стукнул? - сыпанулся из меня вышеозначенный жаргон.

- Почему стукнул? Заявление написал. Жалобу. Все как положено. Так что впереди у вас одни сплошные неприятности. Предупреждаю официально.

- Но Анну Семеновну убили, - обиженно прошептала я.

- Дошло, наконец, а в больнице погибла её соседка-алкоголичка! Странное совпадение, правда?

- А в 1963 году убили Кеннеди, вы не находите, что это тоже подозрительно. А как погибла?

- Не ваще дело, Надежда Викторовна, - огрызнулся Тошкин и потянулся к сигарете, чтобы показать мне, как я его, бедного, довела. Ничего страшного, чтобы по-настоящему отравиться никотином, некоторым особям необходимо лет восемьдесят. Так что - на здоровье. - И хватит! - сказал он, глубоко затянувшись. - Хватит развлекаться за счет

чужих смертей. Нечего совать нос в... Стыдно же, Надя, - он смотрел на меня грустно и укоризненно. И, кажется, правда считал, что я греюсь возле кремационых печей.

Обидно. Впрочем, не всем так везет, как Тошкину - быть человеком одной идеи, знать, что она никогда не воплотится в жизнь, но все равно пробираться к цели... Я пробовала, мечта у меня точно поскромнее - никакой официальной справедливости и законности - я просто хотела прославить наш город и лично себя брачными рекордами

для книги Гиннеса. Как говорят в американских фильмах, а другого, по-настоящему ценного желания для себя я как-то не запасла.

Неужели Тошкин не знает, что к середине четвертого десятилетия эмоции изнашиваются, как детские сандалии, что все люди превращаются в типажи под девизом "я вас уже где-то видел", а все светлые чувства - это только не всегда удачное повторение пройденного. И может быть, он прав - так жить нельзя? Безнравственно, грубо... Но Анна Семеновна почему-то выбрала мои колени, и теперь я у неё в долгу.

- Тошкин, вам пора найти женщину и начать морочить ей мозги. Вы пропадаете зазря.

- Моя мама тоже так считает, - нахально улыбаясь, ответил он.

Все правильно: забирай свои игрушки и не писай в мой горшок. Я, кажется, первая начала это мерзкое противостояние, но из джентльменских побуждений мог бы и простить мне маленькую женскую слабость. Я подняла руку и сложила ладонь в кулак.

- Но пасаран, - вырвалось у меня на прощанье.

- Это точно, - согласился Дмитрий Савельевич.

Дурацкий город - парик купить можно, а бороду - только по спецзаказам и в театральном магазине. Пришлось обойтись серым фломастером, которым и были нанесены мелкие точки на подбородке. Зеркало свидетельствовало, что мною был создан не приличный монстр Франкенштейн, а какой-то недооперированный транссексуал. Что же - чем хуже, тем лучше. Это главный принцип нашей жизни и действует он куда эффективнее валериановых капель. Грудь я запеленала папиным шарфом, которым раньше лечилась от ангины, а диванную подушку засунула под свитер. Причины не доведенной до конца операции стали ясны - мой транссексуал оказался немного беременным...

Клуб "Василиса Прекрасная" таксистам был известен - секрет Полишинеля, тайна, известная всем. Вот это - по нашему. По-бразильски. Трехэтажный особняк был обнесен высоким узорчатым забором, в саду виднелись бывшие обкомовские елочки и ностальгические березки. Дом напоминал партийную дачу чиновника городского масштаба. Я отпустила машину и остановилась у ворот в раздумье. Мне нравились низкие желтые парковые фонари и скромный дизайн бегущей строки над дверью здания. Просто, изысканно, со вкусом. Вдруг где-то за спиной раздалось подозрительное шипение. Я не знаю, нужно ли бояться змей, если на земле живут такие люди, но стало как-то не по себе. Шипение повторилось и усилилось шепотом: "Надежда Викторовна, Надежда Викторовна!" Я медленно оглянулась. Кусты напротив забора подозрительно зашевелились, из них проглядывал металлический каркас автомобиля "Запорожец" и лысая голова Мишина.

- Как вы меня узнали? - обиженно прошептала я.

- По запаху. Идите сюда, обсудим план дальнейших действий, - Мишин вынырнул из убежища и начальственно дернул меня за руку. Когда дверь "запорожца" захлопнулась, я поняла, что худшее уже случилось. Я стала йогом и вряд ли теперь найдется человек, способный разогнуть меня обратно.

- У входа в заведение мне придется вас обнять, - прошептал Мишин. - Мы сделаем вид, что приехали из области по обмену опытом. Пойдет? Диктофон с собой? Очень хорошо, - констатировал он, когда я сделала вид, что кивнула. Мы, индийцы запорожского происхождения, вообще предпочитаем ограниченные жесты. - А я взял фотоаппарат. Ну,

ни пуха, ни пера...

Я с глубокой благодарностью за предоставленную возможность послала своего шефа к черту!

Узорчатые двери загородного клуба были снабжены фотоэлементами: они, как в приличной сказке, самостоятельно отворились без всякого щучьего веления. Мишин настороженно засопел, но фотографировать это чудо враждебной техники решительно

отказался. Мы прошли по мощенной плитками дорожке и оказались внутри здания. В маленьком темном коридоре сидел печальный уставший сержант, снабженный дубинкой, пистолетом и огнетушителем. Нехотя оторвавшись от супернорвежского кроссворда, он поднял мутные глаза и спросил:

- Вы к кому?

Ну, не я ли говорила, что наши гей - клубы - самые гей - клубы в мире?! Здесь тоже нужно записываться на прием! Чувствовалась во всем этом рука мастера, нечто фундаментальное, государственное - на века. Я вопросительно посмотрела на Мишина в надежде, что по крайней мере сейчас он не станет вытаскивать из-за пазухи свое народное оружие системы наган.

- Мы - по обмену опытом! - важно ответил Владимир Сергеевич и предъявил бумажку, на которой четырнадцатым шрифтом было выведено "Все вокруг стало голубым и зеленым", а подателям сего необходимо получить дополнительную информацию о способах сексуального воздействия на душу ближнего своего.

- Это как же? - искренне удивился окончательно проснувшийся сержант. Как?

- Да через жопу же, - прошептал Мишин, одновременно устыдившийся моих ушей и разгорячившись от присутствия настоящего.., ну - сами понимаете. Там нам направо или налево?