Уильям Айриш - Женщина-призрак

— Для меня на сегодня оставлен билет. Я— Милли Гордон. Первый ряд в проходе у оркестра.

Она ждала этого момента несколько дней. Потому что дело заключалось не в том, чтобы увидеть представление, а в том, чтобы быть увиденной самой. Она достала деньги и заплатила за билет.

— Вы уверены, что это именно то место? Что я буду сидеть рядом с ударником?

— Конечно, я специально отложил этот билет для нас. — Кассир подмигнул ей. — Везет же этому парню. Видимо, вы много думаете о нем. Вот счастливчик!

— Вы не понимаете: дело не в нем лично. Я даже не знаю его. Ну, как я могу объяснить? У каждого из нас есть свое хобби. Мне очень хотелось быть ударником. Каждый раз, когда я бываю в театре, я сажусь поближе к ударнику и наблюдаю за его игрой. Это — моя страсть, еще с детства. Я знаю, что это звучит безумно, но…

— Ну, я-то не собираюсь смеяться над вами.

Она прошла внутрь. Билетер только что занял свое место. Капельдинер только что появился. В зале она была первой зрительницей.

Она сидела одна, маленькая золотоволосая фигурка в огромном пустом зале. Сбоку и со спины она выглядела вполне обычно, а вся безвкусица, которой она себя разукрасила, была видна лишь спереди и предназначалась для одного-единственного человека.

Места в зале постепенно начали заполняться, все чаще хлопали сиденья. В зале стоял легкий шум, обычно сопутствующий началу представления. Она смотрела в одном направлении: на маленькую дверь, которая находилась напротив нее.

Вскоре эта дверь открылась, и музыканты стали занимать свои места. Она не знала его в лицо и с любопытством разглядывала каждого, ожидая того, кто займет место ударника.

Она опустила голову и, казалось, погрузилась в изучение программки, лежащей у нее на коленях. Но исподлобья она внимательно следила за оркестрантами. — Где же он? Этот занял место кларнетиста. Может, этот? У него лицо злодея. Она с облегчением вздохнула, когда он не занял место ударника.

Их становилось все больше. Неожиданно она почувствовала беспокойство. Вот и последний закрыл за собой дверь. Все расселись по местам. Даже дирижер встал у пульта. А место, ударника оставалось свободным.

«Может быть, он уволился? Нет, потому что в этом случае они нашли бы замену. Может, он заболел и не сможет сегодня играть? Надо же, чтобы это случилось именно сегодня! Может быть, он каждый вечер приходил, а сегодня — нет. Она не сможет всегда занимать именно это место. Дела в театре идут успешно, и все билеты проданы. И долго ждать нельзя! Время рассчитано очень точно, и его осталось так мало!»

Она слышала, как они переговариваются вполголоса. Она была достаточно близко от них, чтобы слышать все, что они говорили.

— Видел ты когда-нибудь такого человека? По-моему, у него было достаточно времени с начала сезона. Мне он не нравится.

— Может, он гоняется за какой-нибудь блондинкой и забыл все на свете? — сказал саксофонист.

— Трудно быть хорошим ударником, — шутливо заметил его сосед.

— Совсем нетрудно.

Она невидящим взглядом уставилась в программку. Тело ее напряглось. Ирония заключалась в том, что весь оркестр не отказался бы прийти ей на помощь, но реально помочь мог лишь один-единственный человек.

«Это такое же „везение“, как в ту ночь, когда бедный Скотт…» — подумала она.

Наступила тишина. Все музыканты сидели на своих местах, приготовив партитуры. Когда она уже потеряла всякую надежду и примирилась с мыслью, что ей не повезло, дверь снова открылась и тут же закрылась, пропустив фигуру, которая торопливо двинулась к свободному месту, стараясь не привлекать внимания дирижера. С первого взгляда он показался ей похожим на грызуна, и она даже удивилась сходству. Дирижер зашипел на него. Тот нисколько не смутился.

— Я познакомился с такой потрясающей бабой, — шепнул он соседу.

— Я так и знал, — сухо отозвался тот.

Он еще не видел ее, так как был занят своими инструментами. Потом приготовился к игре и впервые оглядел зал.

Она была готова к этому и уставилась на него.

— Смотри, как сегодня много народу, — прошептал он соседу.

— Да, я знаю, — отозвался тот.

Она смотрела на него, и он задержал на ней свой взгляд. Ей показалось, что от него исходят какие-то волны.

Она сосредоточила все свое внимание на программке. Как будто в этом был какой-то мистический смысл. «Викторина… Дикси Ли». Затем она сосчитала точки. Их было двадцать семь.

Довольно много. Это заняло у нее какое-то время. Потом она медленно подняла глаза.

Они встретились взглядами. Они внимательно всматривались друг в друга. Первым отвел взгляд он. Казалось, его глаза говорили; «Вы интересуетесь мной? Хорошо, я не возражаю». То же самое говорил и ее взгляд.

Прозвенел последний звонок. Все готово… Дирижер постучал палочкой, привлекая внимание музыкантов, поднял руки. Началась увертюра. Их взгляды сошлись и тут же расстались. Она считала, что все идет хорошо.

Поднялся занавес. Свет, звуки, голоса и двигающиеся фигуры привлекли ее внимание, но она тут же отвела взгляд от сцены. Ведь она здесь не для того, чтобы смотреть представление. У нее есть дело, и она должна заниматься им. Ее дело связано с музыкантом.

В антракте он подошел к ней. Все разошлись покурить и проветриться. Он дождался, пока ее соседи разошлись, и подошел.

— Вам нравится?

— Здорово, — промурлыкала она.

— Что вы будете делать потом?

— Ничего, — ответила она, надув губки. — Но я бы не возражала чем-нибудь заняться.

— Хорошо, вы будете заняты.

Он отошел от нее и присоединился к своим товарищам. Она поправила юбку, оставшись одна в своем ряду. «Может быть, сегодня ночью, дорогой. Может быть, сегодня ночью», — прошептала она.

Снова погасли огни. Заиграл оркестр. Поднялся занавес. Представление продолжалось, но она по-прежнему не интересовалась тем, что происходит на сцене. Наконец все кончилось. Оркестр сыграл последний аккорд. Сейчас он будет свободен. Сейчас он освободится. Он повернулся к ней, чувствуя себя весьма уверенно.

— Подождите меня возле театра, — сказал он. — Я долго не задержусь.

Бесстыдство привлекало его, и тот факт, что его ждут, казался музыканту крайне важным и многообещающим. Ее это немного удивляло. Она медленно прохаживалась взад и вперед. И немного побаивалась. То, что другие оркестранты проходили мимо (он даже не подумал, что это может ее смутить) и с любопытством ее разглядывали, было очень неприятно.

Потом он неожиданно появился перед ней. Она даже не успела его заметить, а он уже по-хозяйски взял ее под руку и, не говоря ни слова, повел по улице. «Очевидно, это тоже характерно для него», — подумала она.

— Ну, как моя новая маленькая подружка? — весело спросил он.