Ника Шахова - Смерть умеет улыбаться

- Хорошо, предположим, мошенники добрались до подвала и нагнали через трубу пар... Вопрос: как они узнали, что я в библиотеке.

- Ты меня спрашиваешь?

- А кого еще мне спросить как не тебя? Ты у нас главный специалист по спецэффектам.

- У меня все по честному, - надулась Натка.

- И свечи загораются по честному?

- И свечи по честному.

- И карты не открываются?

- И карты.

- Клянешься?

- Клянусь!

- Лгунишка.

- Фома неверующая.

- Обманщица.

- Материалистка упертая.

- Плутовка.

- Максималистка.

- Согласна. Мир? - я протянула мизинец.

- Труд, май, - ответила подруга, пожимая его, и мы расхохотались.

- Не думаю, что в тот раз они планировали напугать именно тебя. Я понимаю, конечно, что ты обидишься, но я все равно скажу: им годилась любая из вас. Любая! Поскольку завещание так и осталось ненайденным, вы все за исключением, пожалуй, Нюси представляли для мошенников равновеликий интерес.

Н-да... Не оставив после себя одного наследника, Генрих Карлович сильно осложнил им жизнь. Рискну предположить, что в тот раз они все-таки рассчитывали не на тебя, а на тетю Лизу. Подумай сама, в постановке трюка с библиотечным призраком чувствуется рука гражданки Синякиной. А тобой и Гретой занималась не она, а Гоут. Впрочем, кто бы ни оказался тогда в библиотеке, даже не представляющая интереса Нюся, тревожная весть о том, что неуспокоенный дух Амалии объявился снова, достигла бы тетушкиных ушей.

Нюся, по-моему, суеверна больше, чем тетя Лиза и все вы вместе взятые.

Вот кто растрезвонил бы на весь дом, допридумывая на ходу то, что не увидела, и расписывая яркими красками ужасающие подробности. Именно этого мошенники и добивались. Чтобы окончательно сломить твою тетю, они всеми доступными способами поддерживали в ней состояние гнетущей тревоги и лихорадочного возбуждения, чтобы она совсем потеряла связь с реальностью.

- И откуда ты все это знаешь - из собственного опыта? - не сдержавшись, съязвила я. Слово - не воробей, поди поймай, коль такая шустрая.

- Опять ты! - всерьез разозлилась подруга.

- Молчу-молчу, - но она отвернулась к стене, едва не перевернув кровать, - Ну Натка, ну солнышко, извини, - принялась я оправдываться, - Ты что, шуток не понимаешь? Это шутка и, признаю, не самая удачная.

Я больше не буду, - покаянно канючила я, - Клянусь, что больше не буду. Ты такая умная, а на меня обижаться грешно. Рассказывай дальше. Ну пожалуйста!

- Вот ты насмехаешься, а добейся они своей цели, и тогда не было бы материала более податливого, чем Елизавета Карловна. Случилось бы то, что уже случалось. Помнишь, я рассказывала о старушках, которые отписывали Ванде свое имущество, и что с ними было потом?.. То-то же. Ванде страшно не повезло, что она напоролась на тебя. Более твердолобой особы я не встречала.

- Твердозатылковой.

- Я не в том смысле. Ванде страшно не повезло, но она напоролась на тебя всего один раз, нет, два раза, а я напарываюсь постоянно, и хоть бы кто, блин, спасибо сказал!

- Спасибо и давай не будем больше препираться. И объясни мне, глупой, почему два раза, а не один.

- Помнишь, ты говорила, что влюбилась в Вандин кулон - зеркальце в тонкой золотой оправе? Ты хорошо его рассмотрела?

- В деталях, - я облизнулась, - Хочу такой же.

- Она что, вертела его у тебя перед глазами?

- Ну да, вертела в пальцах.

- А ты?

- А я смотрела.

- И что?

- И исходила завистью.

- И все?

- Не пойму, что ты хочешь услышать, солнце мое доставучее.

- Виссарион Иннокентьевич, мой учитель, да что я объясняю, ты знакома с ним... В качестве психотерапевта... - Заметив мое изумление, Натка спросила, - Ты что, не в курсе? Разве я не рассказывала?..

Да, он практикующий психотерапевт, лучший в городе, так что имей в виду, если понадобится... Так вот, он беседовал с людьми, прошедшими через "Акрополь". У каждого своя история, но некотрые сходятся в одном: прежде чем попасть в коммуну, они пришли на собеседование к Ванде, последнее, что помнят, - кулон на длинной цепочке, потом - провал в памяти, а потом - лагерь. Если ты еще не поняла, скажу просто: Ванда владеет гипнозом. Прежде она работала под "цыганку", выманивала у прохожих все до последней копейки.

Учитель, раскопавший ту давнюю историю, опасался, что Ванда и с тобой отмочит что-нибудь из своего "цыганского" репертуара. Помнишь, я сказала, что спать в гостях неприлично? Это он послал через меня установку, чтобы повысить твою сопротивляемость. Понимаешь теперь? Тебя, балду, гипнотизировали, а ты в это время завистью исходила. Кулон ей понравился!

Во блин.

Я вспомнила привкус пережаренных кофейных зерен и легкое головокружение.

- Значит, Ванда решила перестраховаться и опаить тебя какой-то гадостью, но и это не сработало. Она, видите ли, кофей по вечерам не употребляет! А наши люди ни от чего не отказываются, что им предложишь, то и выпьют за милую душу. Да, подруга, ну ты и экземплярчик, сдохнуть можно, еще немного - и я начну сочувствовать Ванде.

- Ну тебя, - отмахнулась я, - Лучше скажи, зачем такие сложности?

Могли поступить проще - повязали бы по рукам и ногам, сунули кляп и переправили куда надо.

- Не могли. Без шума ты не дала бы повязаться. А соседи? У нас не то что у вас, в столицах, - развлечений мало, а народ ушлый, любопытный.

Ввязаться в чужую драку на сон грядущий - да за счастье. И домашние знали, куда ты направилась, кинулись бы искать прямиком к Ванде, а ей лишний шум не нужен. Я думаю, что она обрабатывала тебя для чего-то другого. Например, чтобы узнать намерения. Да, я думаю, что она струсила, когда ты вдруг напросилась на встречу, подумала, что тебе что-то известно, и захотела выяснить что именно. А Семыча они постригли после вашей встречи. Не угодила ты Ванде, не понравилась. И, между прочим, лично я ее понимаю, иногда ты действительно становишься невыносимой... Отрезав твоему коту хвост, они тем самым хотели отпугнуть тебя. Ой мама, отпугнуть! Тебя! Спросили бы меня сначала...

Я собралась обидеться на подругу за резкость и необъективность некоторых суждений, но раздался жуткий грохот, и в комнату влетел Макс, потирая ушибленное плечо.

- Секретничаете? - спросил он, лукаво прищурившись.

- Вот тебе одушевленное доказательство того, что не пропал твой скорбный труд. Макса ты нашла, как хотела. Я могла бы привести сюда еще полсотни таких же двуногих доказательств, только боюсь, Приваловы меня не поймут и будут категорически возражать.

- Да, Макса нашла, - согласилась я, - Правда, не я, а доблестная милиция.

- Но по твоей наводке. Расслабься, подруга, им тоже хочется поработать. Если в этой истории и остались кое-какие темные пятна, то оставь их компетентным органам, пусть они сами поставят точку. Так будет честнее, как я полагаю.