Колин Харрисон - Манхэттенский ноктюрн

– Должно быть, это снимал Ирвинг или я, – заметила миссис Сигал.

Саймон на минуту покинул кадр, и я решил, что эту сцену снимали в гостиной Сигалов. Дальше Саймон снова влетает в кадр. На нем форма нью-йоркских «Янки»: шапочка, рукавица, в руке бейсбольная бита. Он расхаживает с важным видом, затем фильм заканчивается.

– Это единственная пленка, на которой он заснят, – сказала она.

– Миссис Сигал, мне нужно задать вам один вопрос. Вы рассказали мне о ваших отношениях с Саймоном, когда он был ребенком. А когда он стал взрослым мужчиной? Есть ряд фактов, которые я не в состоянии объяснить. Когда-то вам принадлежал дом в Манхэттене, и Саймон заходил в ваши здания и имел доступ к ключам, так, кажется, вы сказали. И умер он в доме, некогда принадлежавшем вам. – Я перевел дух. – Вы навещаете его отца дважды в неделю и уже довольно давно. Вы получаете регулярное вознаграждение за эту услугу от доверительного фонда Саймона и более крупные нерегулярные платежи оттуда же. Я не могу взять в толк, что все это значит, миссис Сигал. У меня не сходятся концы с концами. А у вас?

Момент раскрытия. Миссис Сигал испуганно уставилась на меня, и я напомнил себе, что понятия не имею, каково быть женщиной шестидесяти восьми лет с дряхлым, выжившим из ума мужем, не имеющей детей, которые позаботились бы о ней. Миссис Сигал вертела в руках стоявшие на столе фарфоровые солонку и перечницу в виде маленьких голландских мальчиков, которые кто-то, вероятно, теперь коллекционирует.

– Мистер Рен, я… о, понимаете, я просто старая женщина, у которой есть глупые секреты. Знаете, я любила Фрэнка Краули, – воскликнула она. – Я любила его – как жена, вероятно, вы назвали бы это так. Он был, он был добр ко мне. Мы… много лет… если вы понимаете. – Ее глаза расширились от важности признания. – Мой муж – после того как Майкл утонул – больше не хотел иметь детей, не хотел или не мог, а Саймон много времени проводил здесь, это трудно объяснить. Мой муж, конечно, знал, но ему было все равно, да, все равно. – Она печально покачала головой, словно ей хотелось вызвать его ревность. – Фрэнк был… он был прекрасным человеком, очень сдержанным, очень деликатным. После того, как умерла его жена, он был очень нежен. – Миссис Сигал отвела взгляд. – О, конечно, все это глупо и никого не интересует.

– Меня интересует.

Она подняла глаза:

– Вас?

– Да, – мягко сказал я.

– Ну что ж, я только не знаю, на какой вопрос мне отвечать сначала. Я могу рассказать вам, что, начав зарабатывать какие-то деньги, Саймон спросил, может ли он позаботиться о нас; я тогда ответила, что это его деньги, он их заработал. Но он настаивал. Его адвокатская фирма начала посылать мне деньги, тысячу в месяц. По правде говоря, из-за этого я чувствовала себя ужасно и решила показать им, что я что-то делаю, а не просто получаю их деньги, пусть даже это были деньги Саймона. Я навещала Фрэнка дважды в неделю и поэтому просто начала посылать отчеты о визитах с благодарственной запиской. Они позвонили мне и сказали: «Будьте добры, оформите свой счет на бланке фирмы», – и я так и сделала. У нас тут есть несколько старых бланков юридической конторы, так что я ими и воспользовалась. Саймон узнал об этом, и ему было очень приятно. Ему не нравились эти адвокаты, квалифицированные бухгалтеры и служащие. Понимаете, это была наша маленькая шутка.

– А крупные платежи?

– Это было нечто другое. Саймон знал о наших денежных затруднениях. Ирвинг сбил машиной корейца, и у этого человека был очень сложный перелом бедра. Он больше не мог ходить. Тогда он предъявил нам иск. Поэтому-то у нас и возникли кое-какие денежные проблемы. По правде говоря, я не рассказывала Саймону, насколько серьезными они были, но он предложил купить нам новый дом, любой. Но я отказалась, я была счастлива там, где жила. Я имею в виду, что здесь для меня все свои – мясник, служащие в супермаркете. В конце концов Саймон заявил, что хочет, чтобы мы кое-что сделали для него, и мы могли бы выписать счет фирме. Я должна была посылать кое-что третьей стороне, а потом выписывать счет фирме на старом бланке…

– На пять тысяч долларов?

– Да.

– Миссис Сигал, это была видеопленка?

Она смотрела на меня, и в ее глазах стоял ужас. Мы оба молчали; стало слышно, как тихо шипят радиаторы отопления и как ее муж роется в бумагах у себя в кабинете. Дом был полон ушедшего времени и приближающейся смерти.

– Да, – проговорила миссис Сигал, – это была видеопленка. Я должна была отсылать ее и выписывать счет за особые услуги или что-то в этом роде. Знаете, не очень понятно. Саймону эта затея, по-видимому, доставляла большое удовольствие.

– Вы были обязаны отсылать пленку в определенное время?

Она покачала головой:

– Саймон говорил, когда мне вздумается.

– Продолжайте.

– Однажды я застала Ирвинга с кассетой в руках и отобрала ее, чтобы он ее куда-нибудь не задевал. Потом я скопировала запись в магазине, торгующем камерами, где меня знали, на всякий случай, вдруг Ирвинг потерял первую копию. Понимаете, у меня был жуткий период. Мы растеряли всех своих старых клиентов, у нас был жуткий… ну, вы можете понять…

– Пленка, миссис Сигал.

– Да-да, конечно, я послала пленку по адресу – я имею в виду копию пленки. Разумеется, я не осмелилась взглянуть на нее, но отправила, а потом послала счет адвокатской фирме Саймона. Надеюсь, что этим я никому не доставила слишком много неприятностей. Я просто вложила кассету в коричневый конверт и отправила его по почте, а три недели спустя я получила чек на пять тысяч долларов. Никогда в жизни не сталкивалась ни с чем подобным!

– Это было после смерти Саймона?

– Да. Видите ли, мы как раз только что выбрались из ужасного судебного процесса…

– Стало быть, вы отправили ее еще раз?

– Ну нет, это началось не так, – пустилась в объяснения миссис Сигал. – Правда не так. Но позднее, в какой-то месяц мы за что-то задолжали, не помню точно, за что, ну, вы же знаете, как это бывает, и поэтому я просто подумала, может, попытать счастья еще раз, так что я сделала еще одну копию пленки и отослала ее по тому же самому адресу, а потом выписала еще один счет. Я просто выписала его на имущественный фонд Саймона в соответствии с инструкциями, данными им до кончины, за особые услуги, что-то в этом роде, – с годами я изрядно понахваталась этого языка, – и снова, к своему огромному удивлению, я получила еще один чек на пять тысяч долларов!

– И вы продолжали их посылать?

Она кивнула:

– У нас не слишком много денег, мистер Рен. И я, ну да, я отвечаю на ваш вопрос, да, я продолжала это делать. Я рассудила: ну кто бросит бедного восьмидесятилетнего человека и его жену в тюрьму? Так что, да, я делала это еще несколько раз.