Кевин Гилфойл - Театр теней

Джоан встала, пошла на кухню, налила себе чаю без кофеина и, нажав кнопку громкой связи, спросила у мужа, не хочет ли он чашечку. Он отказался — очень вежливо, со словами благодарности, — но не сказал, когда поднимется.

— Чем занимаешься? — спросила Джоан.

— Да так, всякой ерундой, — ответил он. — Скоро приду.

«Всякой ерундой». Глупо, конечно, но ей хотелось услышать совсем другое.

Еще одна улочка в виртуальном чикагском Нортсайде. Эта прорисована особенно тщательно, подумала Барвик. Она заставила свою копию подойти к одному из домов вплотную, чуть не упираясь в стену носом. Все кирпичики были разными, у каждого свой мелкий изъян. Известка кое-где облупилась, виднелись выцветшие остатки граффити. Скрипнула старая пожарная лестница, и на плечо закапала вода. Любопытно, неужели программисты так же постарались над каждой улицей каждого города в «Теневом мире»? Или только над этой? Может, она какая-то особенная?

Имя очередной жертвы было Виктория Персино. Девушку зарезали и оставили лежать на тротуаре. При ней нашли кошелек с тремястами долларов, на пальце — обручальное кольцо с бриллиантом. Еще одно убийство ради забавы. Или, если прав Джастин… — А вот и он, легок на помине.

— Ну, что скажешь, Джимми Олсон? [23] Джимми Олсон — герой комиксов. Репортер, который дружит с суперменом и поэтому первым получает сообщения о происшествиях. — спросила Сэлли в микрофон. — Думаешь, маньяк сегодня в сети?

Виртуальный Джастин взглянул на тело, но рассматривать внимательно, по своему обыкновению, не стал. Он его даже не сфотографировал.

— Сэлли, похоже, что да. — Он обошел вокруг трупа. По его молчанию она поняла, что он что-то обдумывает, и спокойно ждала, пока он поделится с ней своими соображениями.

— Я хотел бы кое-что с тобой обсудить. — Джастин обернулся и подошел ближе, словно опасаясь, что их могут услышать полицейские.

— Что именно?

— Сэлли, я надеюсь, ты не откажешь мне в услуге, — сказал он. — Мне нужно, чтобы ты кое-кого проверила.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Нужно собрать информацию на Сэма Койна. Попробуешь?

— Кто он такой?

— Адвокат в фирме «Гинсбург и Адамс». Обеспеченный человек. Живет в центре.

— Зачем тебе это нужно?

— Просто нужно и все. Узнай о нем как можно больше.

«Джастин, наверное, устал выслушивать от меня проповеди на тему своих сумасшедших гипотез, и теперь притворяется, что просьба не имеет никакого отношения к маньяку из Уикер-парка», — подумала Сэлли.

— Но к чему это? Ты что, узнал вдруг, что тебя усыновили, а этот парень — твой биологический отец или что-то в этом роде?

— Ну да, что-то в этом роде, — отозвался Джастин.

«Лгунишка», — подумала она.

— Так ты можешь это сделать?

— Ты же мой друг. Сделаю все, что возможно.

— Спасибо.

Копия Барвик показала пальцем на труп. Внешность девушки была прорисована вплоть до мельчайших деталей. Ни Сэлли, ни Джастин, ни кто бы то ни было еще из персонажей игры, которых ей приходилось встречать до сих пор, этим похвастаться не мог. Кожа девушки выглядела по-настоящему естественно — чуть ли не поры были видны.

— Могу поспорить, что эта девушка, Виктория, начала играть совсем недавно. У нее стоит последняя версия программы, создающей персонажи, — сказала Барвик. Она прочла в журнале для геймеров, что программистам приходится постоянно совершенствовать качество анимации, чтобы удерживать интерес сексуально озабоченных игроков. — Как думаешь, что с ней произошло?

— Может, развлекался кто-то. А может, и нет.

— Ну, рассказывай, Джастин. Тебе стало что-то известно?

Джастин решил до поры не посвящать Барвик в подробности и повторил:

— Сэм Койн, Сэлли. Просто проверь его, ладно?

Микки Педант закончил последнюю в своей карьере работу в Сиэтле. Он взорвал докторшу, ее мужа и двух сыновей, готовившихся поступать в колледж, когда они ехали на семейный ужин. Он лишь изредка позволял себе пользоваться бомбами в годы своей миссионерской деятельности, и все же в производстве взрывного устройства было что-то притягательное. Микки самостоятельно научился обращаться со всеми этими взрывчатыми веществами, таймерами и детонаторами, поэтому, завершая свой труд, он чувствовал удовлетворение подростка, склеившего своими руками модель самолета. Кроме того, бомба давала стопроцентный результат — уничтожала мгновенно и навсегда. Пистолеты и ножи оставляют раны — раны могут затянуться. А вот бомба разрывает все на куски — и жизни, и вещи. Это настоящее волшебство, настоящее таинство. Бомба заставляет все разлетаться на мелкие ошметки и осколки. Если бы знать, как спросить у бомбы, она, может, и подсказала бы, как склеить все обратно, но — и в этом есть особое изящество — бомба разрушает и себя вместе с объектом.

Микки понимал, что в Сиэтле могут пострадать и невинные люди — если, конечно, уместно называть «невинными» тех, кто ужинает в дорогих ресторанах, получает образование в университетах «Лиги плюща» [24] Объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений северо-востока США. и финансирует клонирование. Моральных дилемм для Микки давно уже не существовало. Дело его было правое, и ради этого дела он сражался и побеждал — во многом благодаря жертвам среди тех, кто не принимал участия в «боевых действиях».

По некоторым опросам более пятидесяти пяти процентов американцев причисляли себя к противникам клонирования. Кое-какие разногласия еще оставались по вопросу использования клонирования в медицинских целях и тому подобное, но что касается репродуктивного клонирования, общественность однозначно давала конгрессу понять, что она не намерена с этим мириться. Ребята в Вашингтоне, разумеется, долго раскачивались, но было очень похоже, что в ближайшие несколько лет они все-таки примут акт Бакли-Райса.

Микки сидел на краешке двуспальной кровати в мотеле в Айдахо и чистил винтовку. Он мог бы еще многое совершить с помощью этой винтовки, коробки с проводами и остатков пластиковой взрывчатки С2, но ему уже пора на покой. Спина болела от непрерывных скитаний. Голова трещала от скрупулезного планирования. Всю свою жизнь ему приходилось идти на три шага впереди остальных, но он устал думать наперед. Он хотел для разнообразия поразмыслить о настоящем. Насладиться, наконец, солнечным днем, не думая о том, что должно произойти с наступлением сумерек. Спокойно водить машину, а не уходить от погони. Развести настоящий сад и заботливо ухаживать за лилиями, тюльпанами, овощами. Дать жизнь травке, и цветам, и плодам и смотреть, как они нежатся в солнечных лучах. Как они растут. Вот подходящее занятие, чтобы скрасить старость. Во славу могущества Бога-творца.