Чингиз Абдуллаев - Манипулятор

— В Курске работают опытные специалисты, — строго проговорил Власов. — И я не совсем понимаю, почему вы обращаетесь, ко мне.

— Мы хотим, чтобы журналиста оперировали лучшие врачи города, — попросил Святослав Олегович. — Вы ведь знаете, кто там лучший. Пошлите туда людей, позволите им…

— Не понимаю, почему я должен это делать…

— А мы готовы прислать «посылку», чтобы компенсировать ваши труды, — быстро добавил Петровский. Он помнил, что передачу денег в их агентство Власов сам называл «посылкой».

Заместитель министра все понял.

— Тяжелая посылка? — поинтересовался он.

— Килограмм пять, — ответил Петровский. И с возмущением подумал: «Он еще торгуется. Право же, у людей не осталось ничего святого. Где его клятва Гиппократа?»

— Десять, — уверенно произнес Власов, — и я возьму дело под личный контроль.

— Наверное, я ошибся, — согласился Петровский, — конечно, десять. Сейчас мы вам пошлем. Только вы позвоните сразу.

— Хорошо, но я буду ждать вашу посылку. До свидания.

— У людей не осталось ничего святого, — вслух пробормотал Святослав Олегович выскакивая из салона автомобиля.

В приемной Инна поднялась при его появлении. Кроме нее здесь сидела еще какая-то молодая особа. Высокого роста, в джинсовой мини-юбке и вязаной кофте, туго обтягивающей грудь. С одного взгляда он оценил и внешние данные молодой женщины, и выражение ее лица.

— Кто такая? — спросил Петровский.

— Прислала Виктория, — пояснила Инна. Она знала, зачем Виктория посылает таких молодых девочек ее шефу. Нет, лично ему они не были нужны. Он вообще мало интересовался женщинами, сохраняя относительную верность своей супруге. Вот если бы ему заплатили приличную сумму за измену, он наверняка изменил бы своей жене, но никто не предлагал подобных сделок. Такие девицы Петровскому были нужны для работы.

— Как тебя зовут? — спросил Святослав Олегович у посетительницы.

— Илона, — ответила та, чуть облизнув губы.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

— Москвичка?

— Я из Подмосковья…

— Все понятно. Прописки нет и не предвидится. Жилья тоже нет, что-то снимаешь. Виктория тебя иногда использует. На самом деле тебе уже двадцать и зовут не Илоной. Все правильно?

— Да, — растерянно признала девушка. — Это Виктория придумала мне новое имя…

— Понятно. Это в ее вкусе — Илона, Элиза, Элеонора, Валерия. Нужны запоминающиеся красивые имена. Так какое у тебя настоящее имя?

— Надя.

— Вот и хорошо. Присядь в уголочке и подожди. Я тебя потом позову. Инна, соедини меня срочно с Пашей и вызови ко мне Юлая Абуталиповича.

— Сейчас все сделаю, — кивнула секретарь.

Петровский вошел в кабинет и устало рухнул в кресло. Все было так здорово продумано, и вдруг эта нелепая авария. В любом другом случае кандидату можно было бы объяснить, что произошел несчастный случай и что он наверняка победит на следующих выборах, которые состоятся через два месяца. Тогда ему найдут двух ничтожных соперников, чтобы подстраховаться. Но Качанова такой вариант не устроит. Он предупреждал, что должен обязательно победить именно в это воскресенье, чтобы пройти в депутаты Государственной думы, иначе прокуратура раскрутит его уголовное дело на полную катушку всего за неделю или две.

— Паша на проводе, — сообщила Инна. Петровский поднял трубку и услышал взволнованный голос помощника:

— Он пока жив, но врачи говорят, что через несколько часов умрет. У него уже не работает мозг, хотя сердце пока еще бьется.

— Это у тебя не работает мозг, — пробормотал Святослав Олегович. — Сиди в больнице и следи, чтобы они подключили к нему всю нужную аппаратуру. Договорись с врачами. Никто не должен ничего знать, даже если он умрет. Ты все понял?

— Мы здесь втроем, — успокоил его Паша. — Приходил один журналист из его газеты, но мы его прогнали.

— Не переусердствуй, — предупредил Петровский.

Дверь открылась, и в кабинет вошел его заместитель Юлай Абуталипович, человек с характерными раскосыми башкирскими глазами. Заместитель отвечал за финансовое благополучие компании. Святослав Олегович и Юлай Абуталипович были знакомы много лет еще с первых кооперативов, которые открывали в конце восьмидесятых.

— У нас проблемы, — начал Петровский, — в Курске Нечипоренко попал в аварию. Поехал за молоком в деревню и столкнулся с автобусом. Звонил Паша, говорит, что журналист не выживет. А придурка учителя мы уже убрали из избирательных бюллетеней.

— Плохо, — сразу понял ситуацию заместитель, — мы гарантировали Качанову, что он станет депутатом. Нужно ему позвонить и узнать, нельзя ли перенести выборы на два месяца. На всякий случай, если этот журналист умрет.

— Нельзя, — поморщился Петровский, — он меня предупреждал. Найди какой-нибудь ящик и положи туда десять тысяч долларов. Пошли этому гниде Власову, он обещал проконтролировать лечение Нечипоренко.

— Сейчас пошлю, — кивнул Юлай. — Но ты все равно позвони Качанову. На всякий случай.

— Как у нас в Башкирии и в Омске? — поинтересовался Петровский.

— В Башкирии все хорошо, — улыбнулся его заместитель, — там у меня все схвачено. В Омске проблемы с губернатором, думаю, нам нужно завтра туда полететь.

— Я сегодня вечером лечу в Курск, — сообщил Святослав Олегович.

— Это правильно, — согласился Юлай Абуталипович, поднимаясь со стула.

В этот момент зазвонил телефон — на сей раз правительственный. Петровский поднял трубку и, услышав голос говорившего, сделал знак рукой своему заместителю, чтобы тот не уходил из кабинета.

— Еще раз здравствуйте, Святослав Олегович, — раздался холодный голос Власова. Он не скрывал своих антипатий, и было понятно, что не собирается долго разговаривать.

— Мы уже отправили вам «посылку», — быстро проговорил собеседник.

— Ваша «посылка» уже не нужна. Я говорил с главным врачом больницы. У этого журналиста нет ни одного шанса. Его подключили к аппарату искусственного дыхания, но сердце долго не выдержит. Час, от силы два. Извините, врачи ничего не смогут сделать. Так что, думаю, вам лучше отозвать вашу «посылку». До свидания. — И он положил трубку

Петровский остался сидеть с растерянным выражением лица. Юлай Абуталипович понял, что произошло нечто ужасное.

— Умер? — спросил он тихо шефа.

— П очти, — прошептал Святослав Олегович, наконец опуская трубку. — Сказал, что умрет через час. Или два. Врачи считают, что нет никаких шансов. Ни одного.

— Позвони Качанову, — снова предложил Юлай, возвращаясь на свое место. У него был идеально круглый череп с редкими на нем волосами. Когда Юлай нервничал, его руки непроизвольно поправляли очки на носу. Вот и сейчас он все время трогал свои очки.