Марина Серова - Все вернется

Я сидела в машине. Прослушка была включена. Но то, что из нее доносилось, не представляло для дела никакого интереса. Вот Зосимов оформляет какие-то документы, кажется, он пишет свидетельства о смерти или что-то похожее. Вот кто-то пришел забрать эти бумаги, поговорили о человеке, умершем от перитонита. Скукотища! Если кто-то думает, что слежка — это интересно, пусть сам попробует посидеть пару дней в машине, практически безвылазно, и послушать всякую ахинею, в которой он ничего не смыслит! Я устала зевать. Устала сидеть. Хотелось выйти из машины и побегать вокруг нее или поделать приседания.

Дело шло к вечеру. Голоса стихали. Зосимов остался в своем кабинете один.

– Так, так, так, что это у нас? Анализ крови? Это кто такой? Осипов. Группа третья. Осипов, это кто? Где здесь у нас… Ага, вот он. Так. Осипов Иван Петрович. Цирроз печени. Так…

Его бормотание начинало меня усыплять. Я поняла, что если сейчас не глотну кофе, то усну прямо на руле. Я достала термос, открыла его…

– Ленчик!

Это был голосок той красотки, с которой Зосимов вчера куролесил в своем кабинете. Мою сонливость как рукой сняло. Я закрыла термос с кофе и убрала его в сторонку.

– Девочка моя!

– Ты занят?

– Для тебя я свободен всегда!

– Ленчик, я серьезно…

– Если серьезно, пойди, солнышко, посмотри, все ли разошлись, а я сейчас закончу…

Несколько минут было тихо. Но вот зашуршала бумага, очевидно, Зосимов убрал ее со стола.

– А что сегодня, Ленчик?

Я быстро сориентировалась и включила камеру.

– Я спиртик приготовил…

– А конфетки?

– Вот тебе и конфетки… За первую — снимай кофточку!

– А выпить? Я хочу сначала выпить!

– Наливаю… За тебя, девочка моя!

– Ах, Ленчик, куда ты мне положил конфету? Бюстгальтер испачкаешь!

– Я ее оттуда языком достану…

– А-а-а!.. Ой, Ленчик!.. Щекотно!

– Я думал, тебе будет приятно! А кофточку мы сюда повесим… А юбочку…

Зеленый огонек в коробочке свидетельствовал о нормальной работе камеры. Несовершенство Витиной техники заключалось в том, что нельзя было непосредственно увидеть — чтопишет камера, находившаяся в кабинете патологоанатома. Я ориентировалась по звукам из прослушки. Я записывала, а вот просмотреть все могла только потом, на компьютере. Но меня устраивало и это.

Леонид Максимович со своей красоткой отрывались по полной. Из прослушки доносились визг, смех, стоны, крики, вздохи и еще целый ряд звуков, недвусмысленно дававших понять, чем занимается в морге эта парочка.

Оргия подходила к концу. Зосимов тяжело дышал — утомился, бедняга. Красотка артистично стонала, потом она сделала небольшой перерыв, потом еще постонала на «бис». Я выключила камеру, как и включила, дистанционно.

– Сегодня идем в ресторан! — сделал широкий жест патологоанатом.

– Да?! Ленчик, ты разбогател?

– Ага, премию получил! — засмеялся Леонид Максимович. — Только дали ее мне…

– Ура! В ресторан!

Зашуршала одежда, девушка, похоже, приводила себя в надлежащий вид.

– Ленчик, а почему ты меня домой не приглашаешь?

– Потому что я живу не один.

– А с кем?

– С мамой.

– Разве твоя мама будет против, если ты приведешь меня в гости?

– Моя — будет!

Зосимов сказал это таким тоном, что я поняла: мамы там нет и в помине, но есть какая-то другая женщина, которая действительно будет сильно возражать, если он приведет домой девушку.

Они еще какое-то время дурачились, смеялись, целовались и миловались, но потом все стихло.

А еще через некоторое время влюбленная парочка выползла на свет божий и пошла к дороге ловить такси.

Я поехала в интернет-кафе.

– Витя, привет!

– Здорово, — откликнулся Шило.

– Дело есть. Как в прошлый раз…

– Запись? На диск? Сколько экземпляров?

– Давай, как тогда, парочку.

– Сделаем.

Мы с Витей посмотрели запись с камеры в кабинете патологоанатома.

– Это где же ребята так весело зажигают?

– В морге.

Витя покосился на меня:

– Впечатляет! А обстановочка, похоже, придает им драйва. Жалко, они не в анатомическом зале куролесят, прямо на разделочном столе… Декорации были бы поэффектнее!

– Я им эту мыслишку подкину…

Через час я вышла из кафе с двумя дисками, на которых был записан культурный отдых патологоанатома с дамой сердца в морге. Один я собиралась отдать Ангелине Романовне, в качестве подарка, скажем к Восьмому марта. Или на день рождения. Или — к профессиональному дню медработников! Второй диск пусть пока полежит у меня, так, на всякий случай. Может, пригодится.

Я сняла трубку и позвонила Юлиане.

– Юль, ты знаешь адрес твоего «объекта»?

– Ангелины? Знаю, конечно. А что?

– Надо вручить даме подарок. Диск с записью. Сможешь?

– Что там за кино такое?

Я рассказала Юльке, как любители особого кайфа зажигают в морге, как я все это записала на диск и теперь хочу его вручить ее подопечной.

– Можешь тоже посмотреть, если тебе интересно. А потом отдашь Ангелине.

– Ну уж нет, увольте. Любоваться на таких уродов! Я ей просто передам, но сначала напишу на конверте: «Учись у молодежи, как кайфовать на ложе!» Или: «Как мы спиртик попивали, как мы в морге зажигали». А может, просто: «Оргии в морге».

– Давай! Только сама там не светись. Брось в почтовый ящик или положи на коврик у двери перед самым ее приходом.

– Соображу, не маленькая! Куда за диском подъехать?

– Я сама тебе его завезу. Будь дома.

Через полчаса я заскочила на минуту к Юлиане и отдала ей конверт с диском.

Так, одно дело сделано! Сегодня Ангелина посмотрит кино. Или завтра на работе, если у нее дома нет компьютера. Потом она устроит своему любовнику «разбор полетов». Обязательно устроит, не вытерпит — с ее-то характером! А я завтра опять поеду к моргу и буду слушать и слушать… Я, честно говоря, не ожидала, что получить нужную мне аудиозапись окажется столь проблематично. Но должно же когда-то мне повезти, и я ее получу. Ведь любовные похождения Зосимова интересуют только Ангелину, а мне требуется кое-что посерьезнее. Но мое упорство, надеюсь, будет, в конце концов, вознаграждено.

На другой день мне действительно очень повезло. Не успела я включить прослушку, как в кабинет патологоанатома пришел какой-то человек, и они оба зашептались. Мне было слышно далеко не все, но и обрывки их фраз свидетельствовали о многом.

Посетитель говорил что-то о заключении о смерти, что если оно будет таким, каким надо ему, то Зосимов получит приличное вознаграждение. Стали торговаться. До меня доносились числа — «двадцать», потом «тридцать», потом «двадцать пять»… Ясно было, что они упорно торгуются.

Черт, жалко, они говорили очень уж тихо, но и услышанного было достаточно, чтобы понять: Зосимов берет взятки, выдает липовые заключения о смерти, короче, занимается подлогом. Его бывшая жена была права! Значит, если я приду к нему с подобным предложением, я тоже могу рассчитывать на «понимание» с его стороны. Можно даже сделать запись, на всякий случай. Вот этим мы сейчас и займемся!