Марина Серова - Все вернется

Жудина вставила ключ в замочную скважину. Поворот ключа, второй… Теперь — нижний ключ. Я продолжала подниматься по ступеням все выше, уходя от Жудиной все дальше… Поворот второго ключа. Дверь открывается…

В этот момент я подскочила к ней сзади, втолкнула Ангелину Романовну в квартиру и влетела туда сама, быстро захлопнув дверь. Мы с главврачом остались в квартире одни.

Она не успела даже вскрикнуть. Я прыснула ей в лицо из баллончика едкой смесью. Сама же закрыла плотно глаза и постаралась не дышать. Жудина закричала, закашляла, слезы полились у нее из глаз… Я втолкнула ее в комнату, заломила руки назад и связала их. Потом я подбежала к балкону, открыла его и только тут вдохнула свежий воздух, ворвавшийся в комнату.

Дело сделано! Жудина со связанными руками сидела на полу и кашляла. Из ее глаз продолжали катиться слезы. Я достала свой телефон.

– Алина, приезжай, птичка в клетке. Улица Дорожная, тридцать один, квартира пятьдесят.

– Кто вы, что вам надо? — сквозь слезы и кашель хрипло спросила Жудина.

– Догадайтесь с трех раз!

– Только не убивайте! Давайте договоримся…

– О чем? С вами уже пытались разговаривать, но вы не пожелали. Тогда, у роддома, помните? За вами бежали две женщины, у одной из них родился якобы мертвый ребенок. Вы просто проигнорировали нас. А напрасно!

– Я дам вам денег… Умоляю! Не убивайте…

– Сколько же, интересно, вы нам заплатите?

– Двести тысяч…

Я рассмеялась так громко, что Жудина съежилась от испуга.

– И две квартиры в придачу? Вашу и вашей сестры? А жить-то вы где намерены, Ангелина Романовна? Никак, вы домишко себе достраиваете в коттеджном поселке? Не получилось пожить там с Леонидом Максимовичем, с этим кобелем… Ну ничего.

– Я дам пятьсот, пятьсот тысяч, слышите?! Отпустите! Я перепишу на вас дом…

– У меня свой есть.

Я прошла в кухню. Смотрела в окно и ждала, когда Алина приедет. Сидеть возле раскисшей как квашня главврачихи мне было противно. Увидев, что по двору идет Нечаева, я пошла открывать.

– …Я дам вам денег… Я перепишу на вас дом… У меня есть драгоценности… Пощадите… — доносилось из комнаты.

Алина вбежала в квартиру, сразу же оценив обстановку.

– Она в комнате?

– Да. Слышишь, чем меня стараются купить?

– Что она там про дом говорит?

– Обещает дом переписать на меня, если я отпущу ее.

– А какой дом? Большой, хороший?

– Коттедж в нашем поселке, только немного недостроенный.

– Слушай, может, пусть она его на меня перепишет? Буду жить с тобой по соседству, в одном поселке…

– Будешь, будешь! У тебя все готово? Идем…

Мы вошли в комнату. Ангелина Романовна так и сидела на полу. У нее были очень красные глаза, все еще слезившиеся.

– Полина, ну как тут можно работать? Смотри, клиент какой!

– …Я на вас дом перепишу… Отпустите… Не убивайте… Я на вас дом перепишу… Отпустите…

– Слушай, Полина, она какая-то чудненькая… По-моему, она от страха того… тронулась. Как же мне ее теперь загипнотизировать?

– Так же, как и всех! Начинай!

– А если у меня не получится?

– Пробуй до тех пор, пока точно получится.

– Ой… Сейчас… Так! Смотрите на шарик. Сейчас я досчитаю до пяти, и вы уснете… Раз… Вам тепло… Два… Ваше тело теплое, тяжелое… Три…

Алина «колдовала» с Жудиной, а я наблюдала за ними.

– Пять!

Я даже вздрогнула. Посмотрела на Ангелину Романовну. Та сидела, закрыв глаза, и, похоже, спала.

– Спит? Алина, проверь!

– Да спит, точняк. Что теперь-то?

– Теперь говори ей, как мне тогда… что у нее есть ребенок, но она его только что родила… а потом потеряла. Нет, лучше так: у нее его забрали. Да, да, забрали. И пусть поищет.

– У вас родился ребенок, — начала Алина каким-то загробным голосом, — хороший, здоровый ребенок. Мальчик. Вес — три килограмма шестьсот граммов… Рост — пятьдесят сантиметров…

У меня по всему телу побежали мурашки. Алина внушала Ангелине, что ребенка надо найти, что он где-то есть, но далеко… Его кто-то забрал. Это очень плохие люди! Ребенка надо вернуть… Это продолжалось пару минут. Потом Нечаева сказала:

– Сейчас я досчитаю до пяти, и вы проснетесь… Раз…

– Подожди!

Я подошла к Жудиной, развязала ее, вынула из ее карманов все документы, кошелек, сотовый, ключи от ее квартиры. Сумку я тоже прихватила, зачем она ей теперь? Обчистив таким образом жертву, я развязала ей руки и скомандовала Алине — продолжать.

Когда она произнесла последнее слово: «Пять!», Жудина медленно открыла глаза, посмотрела на нас удивленно, кое-как встала с пола. Потоптавшись на месте, она начала осматривать комнату, заглядывая во все шкафы и даже под диван.

– Вы что-то ищете? — спросила Алина.

– Тише! Говорите тише. Вы его разбудите…

– Кого? — поинтересовалась я.

– Моего ребенка. Он еще маленький, он спит… Куда-то они его спрятали… Забрали у меня и спрятали… Вы не видели здесь ребенка, маленького, в пеленках?

Мы обе отрицательно покачали головами.

– Надо поискать его на улице, — подсказала Алина.

– Да, на улице. Точно, они унесли его на улицу…

Жудина кинулась к двери, открыла ее и начала спускаться по лестнице.

– Идем-ка и мы с тобой отсюда, — сказала я, кладя вещи Жудиной в свою сумку.

– Полина, как ты думаешь, а мы не очень… того… Не перестарались с Ангелиной Романовной?

– Тебе ее жалко? Тогда вспомни, как убивалась Юлька. А еще лучше — представь на ее месте себя!

Мы ехали домой. Вдруг возле одного мусорного бака, стоявшего у магазина, я увидела моих давних знакомых, бомжей Васю и Люсю. Они проверяли содержимое бака, деловито копаясь в нем.

– Эй, ребята! Это не вы потеряли?

Я бросила на дорогу дамскую сумку Ангелины Романовны, в которой были все ее вещи, кроме документов. Люся сразу смекнула, что это подарок для нее, подбежала, схватила сумку и поблагодарила меня. Мы поехали дальше.

Спустя некоторое время Вася с Люсей рассказали мне, что по городу ходит какая-то странная женщина в черном пальто. Она все время заглядывает в мусорные баки, под скамейки, шарит по кустам, при этом что-то бормоча о каком-то ребенке. Однажды Люся не выдержала, подошла к ней и спросила, что она такое ищет.

– Моего ребенка, — ответила «черная женщина». — У меня его забрали… А он еще маленький, его надо найти… Его же надо кормить… А его забрали, моего ребенка!

– У этой дамочки явно не все дома, — доверительно сообщила мне Люся. — Наши ее прикармливают из жалости, но побаиваются подходить близко. Кто знает, что у нее в голове! Еще накинется!

Юлиана позвонила мне на мобильник и сказала каким-то испуганным голосом:

– Полина! Ты представляешь…

– Ну? Что? Что случилось-то?!

– Я даже не знаю, как тебе сказать…