Чингиз Абдуллаев - Манипулятор: Плутократы

— Рад, что вы это наконец поняли, — вздохнул Валентин Георгиевич. — Значит, мы договорились?

— Пятьдесят один процент акций принадлежит бывшему владельцу «Дельта-банка» Глебу Жуковскому, — говорил спокойно Петровский. — А он ни при каких обстоятельствах не продаст вам свои акции. И заставить его это сделать невозможно. Хотя бы потому, что он живет в другой стране и вашим людям до него трудно добраться. Банк у Жуковского отняли, отобрав лицензию. Отнять же акции законным путем невозможно. Так что фактический владелец комбината по-прежнему Жуковский. Только в случае процедуры банкротства комбинат может лишиться этого владельца и оказаться у других людей.

— Возможно, — снова согласился гость, — может быть, и так. Когда мы подпишем соглашение? Мы готовы перевести в качестве аванса двадцать пять процентов от всей суммы, чтобы вы начали работу…

— И тогда комбинат передадут финансовой группе Семена Алентовича, который вам платит за работу? — улыбнулся Петровский.

Гость испуганно посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что их разговор где- о записывается на пленку. Затем быстро сказал:

— По-моему, мы увлеклись. Нужно подготовить документы. У меня уже есть проект договора. — Валентин Георгиевич полез в папку лежащую у него на коленях. Руки его заметно дрожали.

— Вы не поняли, — счастливо улыбнулся Святослав Олегович, когда его посетитель наконец достал бумаги. — Проверив положение дел на комбинате, мы пришли к выводу что не можем принять ваше предложение.

Листы бумаги упали на пол. Валентин Георгиевич явно не верил своим ушам. Он изумленно уставился на руководителя "Миллениума".

— Как это не можете?

— Это очень опасно, — продолжал улыбаться Петровский. — Зачем нам совать нос в чужие дела? Жуковский с Алентовичем выясняют между собой отношения, а мы должны вставать на чью-то сторону? Это небезопасно. И к тому же еще неизвестно, кто победит. Поэтому мы решили воздержаться от сотрудничества с вашей организацией, Валентин Георгиевич.

Тот посмотрел на валяющиеся бумаги. Он все еще не мог поверить, что получил отказ.

— Два миллиона долларов, — напомнил он изумленно. — Вы отказываетесь от двух миллионов долларов?

— Да, — радостно подтвердил Святослав Олегович, — мы отказываемся даже от таких денег, чтобы не вмешиваться в эти грязные игры наших олигархов.

Приятно было чувствовать себя почти порядочным человеком. А еще приятнее видеть растерянность и изумление на лице этого странного типа. Такого чувства удовлетворения Петровский давно не испытывал.

Валентин Георгиевич наклонился и начал собирать бумаги.

— У комбината большие трудности, — пробормотал он, — у них могут быть проблемы со сбытом.

— Конечно, — согласился Святослав Олегович, глядя на его спину.

Наконец бумаги были собраны. Посетитель поднялся, сложил их в папку.

— Вы совершаете большую ошибку, — осторожно произнес он. — Отказаться от такого предложения… Может, два с половиной миллиона долларов? Я, конечно, не уполномочен, но если вы согласитесь…

Очень сожалею, — развел руками Петровский, — но ничем не могу помочь.

Он подождал, пока несостоявшийся клиент «Миллениума» выйдет из кабинета и лишь затем расхохотался от полученного удовольствия. У него не было сомнений, что именно этот тип организовал убийство директора комбината. Как не было сомнений и в том, что процедура банкротства задумана в интересах Алентовича. Иначе Петровский ни за что не упустил бы такие деньги. На самом деле он не был порядочным человеком. Моральные проблемы работников комбината его не волновали и терзаний совести по поводу убитого директора он не испытывал.

Пусть посетитель предполагает все, что ему угодно. Его решение основывалось на другом. Узнав, что пятьдесят один процент акций комбината принадлежит Жуковскому, он понял, что сначала нужно переговорить с реальным владельцем предприятия, приносящего огромную прибыль. Из больше половины ее имеет не кто иной, как Жуковский. Святослав Олегович выслал к нему на переговоры своего советника Леонида Исааковича Бронштейна. А тот, позвонив вчера, сообщил, что ему удалось договориться с олигархом, так что они могут отказаться от денег, предлагаемых Валентином Георгиевичем. Именно поэтому Петровский так нелюбезно его и принял. А теперь он ждал возвращения советника, который уже прилетел в Москву тридцать минут назад.

Еще через полчаса Леонид Исаакович Бронштейн вошел в его кабинет. У него были волнистые светло-коричневые волосы, одутловатое лицо, мясистые щеки и большие, немного выпученные глаза. Бывший одессит, Бронштейн эмигрировал в Америку еще до начала перестройки. Но в девяностые годы, почувствовав запах больших денег, которые можно делать на бывшей родине, вернулся обратно. Он был земляком Петровского, хотя в Одессе они не знали друг друга, и близко сошлись уже после того, как Святослав Олегович организовал свое знаменитое агентство "Миллениум".

Бронштейн вошел в кабинет, энергично поздоровался с его хозяином и, придвинув стул, уселся рядом с ним. Он был в модном полосатом костюме с шелковым галстуком, подобранным в тон рубашке бежевого цвета.

— Добрый вечер, Леонид Исаакович, — отозвался Петровский. С советником он был на «вы», уж слишком большие деньги тот получал. — Как переговоры в Лондоне? Что сказал наш возможный клиент?

— Начну с того, что он вам очень благодарен, — усмехнулся Леонид Исаакович. Каждый раз, когда Петровский слышал голос советника, он радовался, что в его собственном имени и отчестве нет буквы «Р», которую Бронштейн почти не выговаривал. — Жуковский считает, что вы поступили весьма разумно, обратившись к нему и предложил нам сотрудничество.

— Не сомневался, что он так и скажет.

— Он сразу вычислил, кому нужно банкротство комбината, чтобы передать его новым хозяевам. И назвал Семена Алентовича. Считает, что за этой акцией стоят Алентович и правительство. И еще… — Бронштейн усмехнулся.

— Могу угадать, что еще он сказал, — неожиданно предложил Святослав Олегович.

Леонид Исаакович глянул на шефа и кивнул в знак согласия.

— Он удивился, что я решил сыграть на его стороне, а не поддержать, как обычно, правительство. Верно?

— Как приятно с вами работать! — даже зажмурился от удовольствия Бронштейн. — У вас просто выдающиеся способности, Святослав Олегович.

— Об этом было не трудно догадаться. Зная, как Жуковский относится к нынешнему правительству и как они относятся к нему. Алентович очень близок к премьеру и к вице-премьеру правительства. И конечно, с их подачи решил прикарманить комбинат. Жуковский думал, что я поддержу Алентовича?

— Теперь он полагает, что вы поступаете правильно, решив сыграть в свою игру. Это дословно его слова. И согласен поддержать вас в этом соперничестве с Алентовичем.