Владимир Гоник - Стойкий запах лосьона

- Да. Порошок, из которого делается легкая прозрачная пластмасса, из нее штампуется ящичек-соты, в каждом - десять таких гнезд, в них ставится десять банок с пивом. В этой упаковке оно и поступает в продажу.

- В какой таре придет этот порошок?

- В трех полиэтиленовых мешках. По тридцать килограммов каждый. Это для пробной партии.

- Когда вы ждете его?

- В конце месяца. Наши партнеры позвонят о точной дате отгрузки.

- Проследите, пожалуйста, день и час, когда мешки поступят с железной дороги на склад. И тут же уведомите нас. Сообщите также завскладом, что забирать будете на следующий день утром. И сделайте так, чтобы на складе об этом знало как можно больше людей.

- Вы полагаете, что хищение электроники и краски - не случайность?

- Я уже вам говорил, что в моей профессии многовариантность необходимое неудобство.

- Значит, отрабатываете один из вариантов?

- Допустим.

- На чем он основан?

- Ни на чем, Артур Сергеевич. Мне пора, - Левин поднялся. - "Ну, зануда, - подумал он, - все ему надо знать. И как я целюсь, и как промахиваюсь, и почему..."

Вернувшись в бюро, Левин пересказал Михальченко разговор с Чекирдой, изложил свой замысел.

- Начнем хоть с этого, - согласился Михальченко. - Время идет, а ни я, ни вы ничего путного еще не вымучили.

- Вот именно, что не вымучили. И зацепиться не за что. Все по той же причине: кому выгодно, ради чего совершались кражи - мы не знаем. Пойдем наощупь. Может, вхолостую, а может, по дороге что-то полезное подвернется. Мы сейчас с тобой, как бычки, привязаны короткой веревкой к вбитому колу: ходим вокруг него, а кол этот - мысль, что хищения случайны. А то, что у одного и того же владельца, да еще подряд - расценивали, как совпадение. Крутиться вокруг этого кола можно до бесконечности, пока не свалимся. Вот и решил я попробовать порвать эту веревку, выйти из круга и на радостях, что освободился, побежать по первой попавшейся на глаза тропинке.

- Что ж, побегу за вами.

- Только ботагом не очень шуми, - сказал Левин...

- Слушай, забыла тебе привет передать, - сказала Ирина. - От Туровского. Знаешь такого?

- Знаю, учились вместе. Где это тебя с ним свело? - спросил Костюкович.

- Приходил на днях к Погосову. Принес пропуск в бассейн.

- Я его плохо знаю. Да и не виделись много лет.

- Ты сегодня на ночь идешь?

- Да.

- Я приготовлю тебе бутерброды...

Дежурств у Костюковича стало больше: кто-то ушел в отпуск, кто-то уехал на курсы, кого-то забрали в военкоматовскую комиссию. Остальным врачам отделения приходилось дежурить за убывших...

Ночь была теплая. Костюкович стоял у открытого окна ординаторской и курил, а с противоположной стороны, у подъезда приемного покоя время от времени слышался шум работающих моторов - подъезжали и, разгрузившись, уезжали машины "скорой помощи". Окно выходило во внутренний двор. Он был темен. Лишь в конце, где находилась подстанция "скорой", ее гаражи и заправочные бензоколонки, ярко горели прожектора, захватывая в полосу света отдельно стоявшее здание патологического отделения.

На дежурство сегодня он приехал на своем "жигуленке", завтра утром сразу собирался на станцию техобслуживания - застучал задний правый амортизатор. Вспомнив об автомобиле, забеспокоился: машину поставил во внутреннем дворе в проеме меж двух корпусов, противоугонную скобу надел, а вот хорошо ли запер ее, сейчас засомневался: надо бы проверить.

Он взял ключи, спустился вниз в цокольное помещение и пошел по гулкому тоннелю, ведшему во двор. И тут на фоне привычных больничных запахов вдруг ощутил инородный стойкий, резкий, но приятный запах лосьона. "Кто-то прошел здесь недавно", - подумал Костюкович. Противоугонная скоба оказалась запертой. Он глянул вдаль двора. Там по асфальтовой дорожке в сторону патологоанатомического отделения и подстанции "скорой" двигались две фигуры в белых халатах - мужская и женская. "Врачи со "скорой", решил Костюкович, - полагая, что это именно они только что перед ним прошли по тоннелю во двор, оставив в тоннеле облачко запаха лосьона...

Костюкович вернулся в ординаторскую, включил приемник, чтоб послушать новости по "Свободе", но едва поймал волну, подстроился, как вызвали во 2-ю терапию на консультацию...

Он спал, когда в дверь позвонили. Голова после рабочей ночи была тяжелая, саднило затылок. С неохотой поднявшись, пошел открывать.

- Кто? - спросил хрипло и, сглотнув слюну, почувствовал боль в горле, на задней стенке.

- Из домоуправления, печник, - отозвался голос.

- Что вам? Я не одет, - сказал Костюкович.

- Проверить тягу.

- У нас в порядке, - пытался отделаться Костюкович.

- Тогда распишитесь.

Пришлось все-таки открыть. Маленький мужичок с морщинистым лицом протянул Костюковичу список. Ткнул пальцем в графу, где надо было расписаться, протянул шариковую ручку.

Когда он ушел, Костюкович, как обычно после дневного сна, собрался было в ванную почистить зубы и умыться, но передумал, очень хотелось опять лечь, что он сделал. И понял: заболевает. Простужался он часто - донимал трахеит, который подхватывал в больнице, где постоянная жара и сквозняки. Сестра над ним подтрунивала, когда он всякий раз пытался вспомнить, где мог простудиться, как будто это имело значение. Но это было уже привычкой, и сейчас, выясняя, вспомнил, что ночью, когда вызвали в приемный покой, потный понесся вниз, там из тоннельного перехода тянуло плотным сквозняком...

Утром следующего дня поднялась температура - 37 и 7, он позвонил в больницу доверенному врачу, чтоб открыли бюллетень, затем - завотделением, предупредить, что заболел и на работу не выйдет.

- Выздоравливай побыстрей, тут по тебе главный соскучился вдруг, дважды присылал секретаршу по твою душу, - сказал, посмеиваясь завотделением.

- А в чем дело?

- Ты что, не знаешь его?..

- Да пошел он!.. Постарайся узнать, в чем дело.

- Попытаюсь... Будь здоров...

Проболел Костюкович неделю, простуда, как говорится, пошла вниз, заложило грудь, он кашлял, голос сел. К концу недели полегчало, но еще два дня, выходные - субботу и воскресенье он пробыл дома. Итого - девять дней.

В воскресенье вечером позвонил завотделением:

- Ты как, Марк?

- Уже в порядке. Завтра выхожу на работу.

- У секретарши я выудил: на тебя поступила жалоба.

- От кого?

- Этого она якобы не знает. Сказала только, что телега лежит у главного уже недели две, но он был в командировке в Богуславском районе по заданию облздрава.

- Уже вернулся?

- Вернулся. Но ты будешь смеяться: его свалил радикулит.

- А когда же он меня искал?

- За день до отъезда в командировку... Так что завтра можешь не спешить к нему, он тебя сам достанет... Ну, пока...

"Кто бы это мог настрочить?" - весь вечер пытался вычислить Костюкович, но так ни к чему не пришел...