Анна и Сергей Литвиновы - Золотая дева

Совсем было собралась спускаться, когда вдруг увидела: в самом дальнем и недоступном уголке лежит толстенная стопка старых газет, перехваченная бечевкой. А под ней какая-то папка или фотоальбом, переплет, в общем, дерматиновый. И Маша заинтересовалась: что там такое? Может, фотографии старые, или открытки, или письма? Хорошо бы! Ей очень нравилось копаться в семейных архивах, рассматривать лица своих дедов и прадедов, читать писанные незнакомым почерком послания о чужих и давно уже неактуальных заботах, проблемах и радостях.

Девочка с трудом сдвинула газеты (чего их на антресолях-то хранить, лучше б в макулатуру сдали, когда ее еще принимали!) и извлекла папку. Открыла. В тусклом свете, проникавшем с кухни, увидела какие-то бумаги. Пожелтелые. Текст набран на машинке. С печатями, солидными такими, гербовыми. Вот чудные у нее родители! Явно хоть и старый, но важный документ. А они его черт-те где, на пыльных антресолях, под ненужными газетами хранят!.. И думают, наверно, что давно потеряли!

И пусть о путешествии на верхотуру маме с папой говорить нельзя (испричитаются: «Ах, ты же упасть могла! Ушибиться! Разбиться!»), папку Маша все же захватила с собой. Интересно – что это за документы такие. Она прочитает, а потом просто подсунет их родителям, не признаваясь, что лазила на антресоли. Вот они, наверно, обрадуются, что старая пропажа нашлась!

…Спуск вниз прошел почти без приключений, только у трехногого стульчика ножка подломилась, но это ничего, папа починит. Маша бросила в корзину с грязным бельем насквозь пропыленную одежду, накинула халатик и кинулась изучать свои трофеи. Начала, конечно, с помады. Вот мама рассеянная! Как могла столь замечательную вещь на антресолях похоронить?! Цвет до сих пор модный, перламутровый, и качество хорошее, явно не наша, а польская или даже французская, и не пересохла совсем, несмотря на всю пыль.

Впрочем, признаваться в этой находке Маша не собиралась. Красить губы родители ей все равно не разрешат, так что куда разумнее просто сунуть помаду и еще зеркальце в школьную сумку. И накладывать макияж, когда она уже выйдет из дома.

Девочка с сожалением стерла с губ перламутр. Прошла в кухню, прочитала в маминой записке, что на обед суп, который нужно перелить в маленькую кастрюльку и разогреть. Честно исполнила указания, поставила еду на плиту… а сама открыла папку.

И мигом забыла и про куртку, и про удачно присвоенную помаду, и про обед.

Потому что первая из найденных бумаг начиналась со слов:

А дальше следовало:

В Преображенский суд г. Москвы

Мы, Долинин Николай Аркадьевич, прописанный по адресу: город Москва, ул. Бакунинская, дом 79, квартира 14, и Долинина Наталья Николаевна, прописанная там же, состоим в зарегистрированном браке, проживаем в отдельной квартире площадью 53 квадратных метра, судимостей не имеем, здоровы, оба работаем.

Просим разрешить удочерение Балакиной Карины Ивановны, дата рождения: 20 ноября 1984 года, место рождения: город Сочи. Родители удочеряемого ребенка: отец – неизвестен, мать, Балакина Елена Анатольевна, от дочери отказалась и разрешение на удочерение дала.

Мы, Долинин Н.А. и Долинина Н.Н., с личным делом и состоянием здоровья ребенка ознакомлены и просим суд:

1. Установить удочерение Балакиной Карины Ивановны.

2. Присвоить удочеряемому ребенку фамилию Долинина, имя Мария, отчество Николаевна.

Установить дату рождения: 25 февраля 1985 года.

Установить место рождения: город Москва.

…Маша прочитала документ один раз. Другой. Третий. Суп досадливо булькал в кастрюльке, кухня наполнилась паром, но девочка ничего не видела. А в голове бились отдельные, страшные фразы: от дочери отказалась… разрешение на удочерение дала…

Она никак не могла поверить. Отказывалась признать… Но только текст неумолимо свидетельствовал: те люди, которых она всегда считала своими родителями, которых любила и на которых иногда злилась, ей, оказывается, не родные… Они – УДОЧЕРИТЕЛИ. Какое корявое, противное слово!

Но почему же мама тогда рассказывала ей много раз – как стояла, уже сильно беременная, в очереди за бананами (тогда они еще дефицитом были). А папа побежал в соседний магазин, где, по слухам, выбросили (то есть неожиданно пустили в продажу) шоколадные конфеты. И у мамы вдруг сильно заболела спина, но она все равно не бросила своей очереди, потому что обидно отстоять целый час и уйти ни с чем. Только и попросила, чтоб ее запомнили, а сама отошла в скверик, присела на лавочку. Там ее папа и застал и сразу все понял, засуетился, начал ловить такси. Но мама ему не разрешила. Твердо сказала, что без бананов она никуда не поедет. И, опираясь на папину руку, вернулась в очередь, которая, к счастью, уже почти подошла.

Так и приехали в роддом – без документов, без халатика, зато с двумя килограммами фруктов… А уже к вечеру у них родилась долгожданная дочь.

Но на самом деле получается, все это было враньем?! И на свет она появилась вовсе не в преддверии весны, а еще осенью, в ноябре. И не в столичном роддоме, а где-то в Сочи?

Мария отбросила документ. Жадно перешла к следующему.

Этот, в отличие от первого, был напечатан на гербовой бумаге и выглядел почти так же, как ее свидетельство о рождении – хранившееся вместе с прочими официальными документами в шкатулке на верхней полке серванта.

Но у нее, оказывается, и еще один документ имелся. СВИДЕТЕЛЬСТВО ОБ УДОЧЕРЕНИИ.

И написано в нем было:

Гражданка Балакина Карина Ивановна удочерена гражданином Долининым Николаем Аркадьевичем и гражданкой Долининой Натальей Николаевной с присвоением ей фамилии Долинина, имени Мария, отчества Николаевна, о чем в книге регистрации актов об усыновлении (удочерении) 1985 года апреля месяца четвертого числа произведена запись за № 48/40. Место регистрации: Преображенский ЗАГС города Москвы. Дата выдачи: 4 апреля 1985 года.

Маша вдруг вспомнила: как-то, еще в прошлом году, она свое свидетельство о рождении разглядывала – настоящее. И обратила внимание, что выдан документ только в середине апреля, хотя она родилась в феврале. Еще спросила тогда у родителей: почему так долго не получали?

А они, улыбаясь, ей рассказали, что никак не могли выбрать достойного имени для своей красавицы-дочери. Чуть не тысячу вариантов перебрали, пока подходящее нашли. И их потом в загсе даже оштрафовать пытались – потому что по закону новорожденному положено в течение месяца документ оформить. Но папа показал регистраторше Машину фотографию, и та сменила гнев на милость. Согласилась, что такой красотке подобрать хорошее имя действительно непросто…