Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны

Но в данном случае он и в самом деле не кривил душой. Что-то про некий «Шмель» он слышал. Но лучше бы узнать точнее. Потому что к начальству идти ему и докладывать тоже ему.

— «Шмель» это самый великолепный огнемет в мире, — начал докладывать дежурный. В недавнем прошлом он пришел из войск, а потому о современном армейском вооружении знал куда больше большинства оперативников. За что Индикатор и настоял, чтобы его взяли, мафия активно вооружается и потребность в знатоках оружия заметно возросла. — У нас в Туркмении на полигоне Первомайский под Ашхабадом как-то на его испытаниях присутствовала английская писательница Кэролин Скофилд, которая собирала материал для своей книге о нашей армии. Она, кстати, позднее снималась в роли американской журналистки в фильме «Черная акула» — не смотрели?.. Так она просто обалдела, увидев его возможности.

Про английскую писательницу Индикатору было слушать неинтересно.

— Так что это за «Шмель»?

— «Шмель» — это великолепный огнемет, — повторил дежурный. — Он стреляет керамическими сосудами, в которых содержится сжатый газ. Снаряд проламывает стену или броню, газ наполняет объем, срабатывает взрыватель и получается объемный взрыв. От любого взрыва человек может спастись — или спрятаться от осколков, или благодаря везению. От объемного «шмеля» не спасет ничто. Газ заполняет все уголки, а потом вспышка… Когда его разработали, на Западе написали, что осуществилась мечта советских генералов — на плечо рядовому пехотинцу положили стадвадцатидвухмиллиметровую гаубицу… Если попасть в цель — стопроцентное поражение. У погибшего в кабинете не было никаких шансов.

— Спасибо.

Оставшись один, Сергей Реисович задумался, прикрыв глаза. Итак, появилась карточка за номером «6». Пятой карточки нет. Следовательно, вполне логично допустить, что Вадим со своими предположениями о том, что где-то на телефонной станции прячут какого-то заложника, и в самом деле прав. И его косвенные данные, которые он, судя по всему, до конца не раскрыл, могут оказаться справедливыми. Похоже, парень и в самом деле начинает учиться работать!

Это ставило его, Сергея, в несвойственное ему двойственное положение. С одной стороны, всем было известно, что Ингибаров человек честный и никогда не замечался, не говоря уже о том, чтобы попадаться, в сомнительных делах — и этот свой имидж он не собирался разрушать. С другой, он никогда не конфликтовал с руководством, в то время как сейчас ему предстояло поставить вопрос перед Крутицким ребром: или дело раскручивать — или пусть его у него забирают. Потому что теперь оно уже не виделось таким уж неразрешимым, а значит тот самый некто, который просил шефа вмешаться в ход расследования, может оказаться им недовольным.

Но помимо этих двух крайностей в поведенческих стимулах Сергея Реисовича Ингибарова проявлялся еще один. Совсем небольшой, почти эфемерный. Но который мог перевесить все остальные.

Дело в том, что каждый человек может пойти на компромисс со своей совестью. Если есть возможность самому себе внушить мысль о необходимости какого-то маневра. И до сих пор Индикатор успешно внушал себе необходимость таковой возможности. Теперь же поля для отступления больше не осталось. Сергей оказался припертым к стене, на которой начертаны огненные слова: «пойдешь в одну сторону — потеряешь уважение в своих глазах, утратишь свой имидж честного и неподкупного, дашь очередную возможность преступности творить свой беспредел», «примешь другое решение — войдешь в конфликт с сильными мира сего, в том числе, не исключено, и со своим непосредственным начальником, но зато сумеешь обрубить одно-единственное, скорее всего, самое маленькое щупальце мафии, которое никак не может повлиять на всю криминогенную обстановку в стране». Что же тут выбрать?

Индикатор не был бы Индикатором, если бы в этой ситуации поступил иначе. Он снял трубку внутреннего аппарата и накрутил три цифры.

— Игорь Дмитриевич, позвольте мне к вам зайти, — сказал он, услышав ответ.

— Это срочно-обязательно?

Показалось это или нет, что начальник отозвался напряженнее, чем обычно?

— Да, срочно и обязательно, — твердо произнес Ингибаров.

— Ну что ж, заходи.

И вновь подчиненному показалось, что начальник отозвался обреченно.

За окном двигались бесконечные потоки автомобилей. Низкие зимние серые тучи тяжело ползли, цепляясь за верхние этажи даже не слишком высоких домов. Неубранные ноздреватые сугробы смотрелись чем-то инородным на обочинах дороги возле черных голых деревьев. Мрачно. Неуютно. Промозгло.

Под стать настроению.

Впрочем, Антон Валерьевич всего этого не видел. Тупо глядя в окно, он упорно размышлял о только что состоявшемся разговоре со своим подручным — хотя, по большому счету, в их взаимоотношениях уже давно не поймешь, кто какую скрипку играет. Сумрачные мысли обо всем, что стряслось за последнее время, были сродни этим тучам — тоскливые, беспроглядные, безысходные…

Если Самусь и в самом деле прав — а очень уж похоже, что его предположения и в самом деле не лишены оснований — нужно срочно принимать меры дополнительной защиты. Этот парень, судя по всему, и в самом деле настроен весьма решительно. И в этом случае нет ничего удивительного в том, что Игорек до сих пор не смог обнаружить Валентина. Потому что, сколько ни проверяй окружение Антона Валерьевича и его ближайших друзей, как нынешнее, так и прошлое, до Валентина докопаться попросту невозможно… А может и хорошо, что не докопался? Потому что если бы этого щенка взяли за жабры, он бы мог много чего порассказать. И тогда неизвестно, удалось ли бы отвертеться от ответственности.

В этой ситуации было бы куда лучше, если бы его, Валентина, эту скотину свинскую, шлепнули бы потихоньку где-нибудь в тихом уголке… Конечно, это было бы просто идеально, если бы его попросту не стало… Так ведь это тоже не выход! Черт его знает, какие он меры защиты предпринял! Может, он оставил какому-то такому же долбодятлу, компромат на него, на Антона, чтобы его обнародовали на случай внезапной смерти! Сейчас они нахватались, горе-вымогатели, благодаря всяким западным фильмам, так их и растак!

А тут еще срочно председатель фракции вызвал! Чего ему надо? До сих пор он ни разу не беспокоил его так срочно как сегодня, учитывал, что немалые средства во фракцию приходят именно через него, через Антона. И если уж побеспокоил — значит, для этого имеется веская причина. Тем более, сейчас, вечером.

Правда, признавался себе Антон Валерьевич, поначалу его немало насторожило это необычное совпадение — их обоих одновременно вызвали по разным адресам: Самуся на переговоры по поводу освобождения Брамы, а его, Тоху, к председателю. Но тут уж ничего не попишешь, приходится подчиняться правилам игры, которые ты не сам установил. Да и с другой стороны, опасность в данной ситуации представляется собой не слишком вероятной: на улице нападать на бронированные лимузины вряд ли кто посмеет, хотя бы уже потому, что если обстрелять мчащийся на полной скорости пуле- и гранатонепробиваемый автомобиль, это не даст гарантированного результата. Ну а офис, и тем более государственное здание, слишком хорошо охраняются, чтобы в них можно было бы организовать покушение… Наверное, и в самом деле просто совпадение.