Михаил Палев - Ожерелье Клеопатры

Войдя в ближний круг Эвиты, брат Пабло увидел ее естественной. С людьми из ближнего круга Эва вела себя непринужденно, словно по-прежнему была юной девочкой из сомнительных кабаков. Вначале брата Пабло шокировали ее откровенные высказывания. Когда брат Пабло попробовал однажды поговорить с ней о ее миссии в истории Аргентины, она совершенно серьезно сказала:

– Управлять страной – это все равно что снимать фильм о любви, где в главных ролях заняты один мужчина и одна женщина. Все остальные – всего лишь статисты.

– Я не сомневаюсь в вашей энергии, сеньора Перон, – осторожно заметил брат Пабло, – но президент иногда выглядит очень усталым и не всегда действует с требуемой решительностью.

– Ерунда! – рассмеялась Эвита. – Когда Перон выдыхается, я возвращаю ему бодрость одним прикосновением к яйцам! Ой, простите, святой отец!

Тем не менее Эвита стала крупнейшим в истории Аргентины реформатором. Ее железная воля и решительность стояли выше культивируемого врагами образа «амбициозной стервы». Она демонстративно пеклась об интересах бедняков – ведь совсем недавно она принадлежала к их числу, – потому и обрела поистине всенародную любовь. Тысячи бедняков приходили к ней из затерянных в джунглях аргентинских деревень. Эвита раздавала им горы имущества: от платьев и мелких вещей до денег и городских квартир. У бедняков отчаянное положение с гигиеной? И Эвита организует мытье чумазых обитателей трущоб в пятидесяти роскошных ванных комнатах президентского дворца. У бездомных девушек нет приданого и возможности выйти замуж? И она в массовом порядке выдает девушек замуж, организуя коллективные свадьбы, на которых сама произносит поздравительные речи.

С 1945-го по 1952 год Эва Перон раздала две с половиной тысячи домов и квартир, три с половиной тысячи стипендий и семь тысяч восемьсот раз стала крестной матерью. Она принимала людей во Всеобщей конфедерации труда, очередь огибала два квартала, места в ней занимали с семи утра. Эва не раз объехала всю Аргентину: раздавала деньги жертвам железнодорожных катастроф, открывала сельские школы. Она на равных разговаривала с президентом США и папой римским… Неудивительно, что еще при жизни в народе ее стали считать святой.

Ее рабочий день начинался с поездки по самым фешенебельным кварталам Буэнос-Айреса. Ранним утром на полной скорости она проносилась по тихим сонным улочкам, ревя мотором и отчаянно сигналя: пусть ее ненавистницы, жены богачей, попадают от ужаса со своих кроватей! В богатых семействах ее считали бесцеремонно влезшей в политику наглой шлюхой и называли не только Кобылой, но и Кукарачей, что на уличном сленге означает «вагина». И еще упрекали в роскоши: дескать, точно подсчитано, что Эвите принадлежит 1200 золотых и серебряных брошей, 756 золотых украшений и 650 других ювелирных изделий, а ее меха не помещаются в гардеробах президентского дворца. И уж совсем невероятное: что на ее рабочем столе стоят стеклянные сосуды с плавающими в формалине половыми органами расстрелянных по ее приказу политических противников.

В 1950 году Эва ездила в Европу, где встречалась со многими руководителями государств, включая Франсиско Франко. Целью ее визита было создание положительного образа режима Перона, который в послевоенной Европе, далекой от специфики Латинской Америки, начали воспринимать как фашистский. Брат Пабло добился права сопровождать ее в этой поездке. К этому времени он знал многое об Эвите, но больше это была коллекция слухов, распространяемых ее врагами.

Недоброжелатели утверждали, что Эва начала свою карьеру в Буэнос-Айресе в качестве рядовой проститутки. Кстати, став женой президента страны, она пыталась легализовать проституцию в Аргентине, но все же маловероятно, что она когда-то работала на улице. Да, она позировала для порнографических изданий, которые позже по ее приказу были собраны и уничтожены. Встречались мужчины, похвалявшиеся, что были любовниками Эвы и что она была «очень хороша на коленях», а жадный чувственный язык делал ее великолепной исполнительницей феллатио. Разумеется, в подавляющем большинстве случаев это было типичное для жителей южных стран, не имеющее реальных основ бахвальство, но усердие очернителей дало свои плоды: даже после замужества Эва так и не смогла окончательно избавиться от ярлыка потаскушки. Для брата Пабло было настоящим шоком, когда, сопровождая Эву Перон во время официального визита в Италию он стал очевидцем безобразной провокации. Эва ехала в открытом автомобиле по улицам Милана вместе с отставным адмиралом. Услышав крики разгневанной толпы, Эва возмущенно сказала своему спутнику: «Вы слышите? Они меня называют шлюхой!» Старый морской волк невозмутимо ответил ей: «Я их прекрасно понимаю, мадам! Я не был в море уже пятнадцать лет, а меня по-прежнему называют адмиралом».

В 1951 году Эвита попыталась узаконить свою власть и выдвинула свою кандидатуру на пост вице-президента. Этот шаг вызвал бурный протест со стороны военных, под давлением которых Хуану Перону пришлось отклонить ее кандидатуру. Правда, после инаугурации Перона в июне 1952 года его жене был дан символический титул духовного лидера нации.

Брат Пабло надеялся, что, установив тесные дружеские отношения с Эвитой, ему удастся убедить ее передать ожерелье церкви: например, в качестве пожертвования. Но внезапно его расчеты спутала смертельная болезнь Эвиты. Рак матки. Когда факт смертельной болезни стало невозможно скрывать, это всколыхнуло всю страну.

Ненависть к Эвите со стороны аргентинской аристократии ярко проявилась именно в это время: когда она мучительно умирала от рака, в богатых кварталах пили за ее скорейшую кончину. Даже на стене дома напротив президентского дворца появилась огромная надпись: «Да здравствует рак!»

В народе же известие о смертельной болезни Эвиты породило настоящий массовый психоз. В надежде спасти ее люди мучили себя до полусмерти, практически ежедневно совершая ради нее и посвящая ей самые невероятные рекорды. Один танцор танцевал танго без перерыва 127 часов, пока не упал без сознания. Знаменитый бильярдист сделал подряд 1500 ударов кием. Две пожилые женщины ползали на коленях вокруг центральной площади Буэнос-Айреса в течение пяти часов, до тех пор, пока одна из них не раздробила себе колено. Грузчики устанавливали рекорды в поднятии тяжестей, а повара – в приготовлении пищи. И все – ради выздоровления обожаемой Эвиты!

Повсеместно воздвигались алтари, на которых постоянно горели свечи и стояли портреты Эвиты. Люди сутками простаивали перед ними, молясь за нее. А вечером ее портреты выносили из домов на свежий воздух, чтобы Эвита могла подышать прохладой. Из разных мест приходили сообщения, что люди видели вокруг головы Эвиты на ее изображениях сияющий нимб.