Петр Краснов - Тамбовский волк

— Когда вы видели Вадима в последний раз?

— Вчера утром…

— Было в его поведении что-нибудь необычное?

— Нет. Но ночью он не вернулся домой…

— У него был свой ключ?

— Да, конечно.

— Так, может быть, он пришел позже обычного, и вы этого не заметили?

— Каждую ночь, ровно в полночь, мы пьем кофе… Сегодня он не пришел.

— Предпочел другой сорт?

— Я бы это почувствовала, женщины тут ни при чем.

Лолочка задумалась. Вспомнив о чем-то, Лолочка встревоженно посмотрела на Старицкого:

— Неужели эта кретинка… решилась на то, что обещала?

— Кто и что обещал?

— Шалава одна с Патриарших прудов… Вадим ходил туда на этюды и однажды увидел там пацанку, сидящую на скамейке с сигаретой в зубах. Малолетка была затянута в черную кожу, изуродованную металлическими заклепками, и была очень довольна собой. Вадим одел ее в роскошное вечернее платье, вместо сигареты вложил в руку перчатки и нарисовал эту девчушку.

Отдав рисунок натурщице, Вадим и не предполагал, какую бурю вызовет в ней этот портрет. Вначале она даже не узнала себя. Но когда всмотрелась в выражение нарисованных глаз, заплакала и бросилась Вадиму на грудь. Обвив руками его шею, она затихла.

В общем никакие уговоры на нее не действовали, и она бродила за ним весь день, как собачонка. А когда Вадим ее не впустил в свою квартиру, она пригрозила, что натравит на него своих ребят.

— Вы ее видели?

— Нет. Я ведь практически не выхожу из дома, клиенты все приносят с собой. Тетя Соня ее видела. Из-за двери послышался голос старушки:

— Не вмешивайте меня в свои темные делишки!

Принц встал, подошел к двери и, распахнув ее, прямо с порога приказал:

— Опишите, как выглядела девушка.

— Не буду я вам ничего писать! Кто вы такой?!

Старицкий раскрыл удостоверение. Увидев в документе Принца указанную должность — советник первого ранга, тетя Соня опешила. Она знала, что советники в России могут быть только при президенте. Рейтинг Старицкого резко взлетел вверх. Старушка всплеснула руками и вскрикнула:

— Господи!

Лолочка удивленно спросила:

— Тетя Соня, что вы там вычитали? Старушка еще раз всплеснула руками и затараторила:

— Какой чести-то удостоились! Я сразу поняла, что эта девочка не чета Вадиму Николаевичу! У нее только вид соплячки несмышленой. А глаза-то ее и выдали! Боже, какие у нее глаза! Точь-в-точь как… как на рисунке, который Вадим Николаевич нарисовал!

— Так вы и рисунок этот видели?

— Видела? И разговаривала с графиней этой!

— Почему графиней?

— А ее этот… тот… так назвал, который к нам в подъезд за ней приезжал!

— На мотоцикле?

— Нет, на машине. Он все графиня да графиня. А она в машину к нему так и не села. Гордая!

— Как он выглядел?

— Боюсь напутать…

— Не бойтесь, говорите.

— Ему, наверное, лет пятьдесят… Видный такой мужчина. А он что натворил?

— Пока ничего. Но чтобы не успел натворить, необходимо его как можно быстрее найти.

— А вы у графини спросите. Думаю, она его хорошо знает.

Принц смотрел на старушку и искал способ с большей пользой успеть воспользоваться той эйфорией, в которой тетя Соня пребывала. Он спросил:

— Значит, он все-таки с почтением относился к графине?

— С большим почтением! А она его в грош не ставила! Все кричала на него: "Слышал, что я сказала!"

— А он?

— А он — молчит, да виновато так на нее смотрит…

— А что он от нее хотел?

— Чтобы она с ним поехала.

— У него были борода, усы?

— Нет. Голова у него была круглая и лысая. Глаза рыбьи какие-то. И уши больные.

— Гноились?

— Не знаю. Они были пластырем заклеены.

— Все уши?

— Нет. Мочки у него отрезаны. А на то место, где резали, он пластырь наклеил.

— Номер машины случайно не запомнили?

— Да я на Кристину все больше смотрела. Понравилась она мне очень.

— Чем?

— Шибко бедовая! Я сама такая в ее возрасте была. Только бог родственников таких, как у нее, не дал!

— Это вам Кристина про родственников сказала?

— Да. Когда мы с ней на подоконнике сидели.

— Она вам про брата своего рассказывала? Старушка удивленно вскинула брови:

— Нет!..

— Значит, еще расскажет. Она когда обещала прийти?

— Вчера вечером, да до сих пор идет.

— Она для Вадима Николаевича телефон свой оставила?

— Оставила.

— Вы его пока у себя держите.

— Хорошо. Но она два телефона оставила.

— Дайте-ка посмотреть…

Тетя Соня достала из кармана два вырванных из блокнота листка и протянула Принцу. Старицкий, внимательно разглядывая листки, запомнил написанные номера. Когда он перевернул листки, то на обратной стороне одного из них увидел написанное слово «Корона» и номер телефона под ним.

Один листок с телефоном Принц вернул старушке.

— Этот пусть побудет у вас. А этот… Принц разорвал второй листок на несколько частей и положил их в свой карман.

— Этот Вадиму Николаевичу показывать не стоит. Вспомните, пожалуйста, что еще говорила вам Кристина.

— Она очень хотела, чтобы я впустила ее в комнату Вадима Николаевича. Но я, если бы даже и согласилась это сделать, то все равно бы не смогла.

— Почему?

— После встречи с графиней он стал запирать свою комнату на ключ.

— А раньше Вадим этого не делал?

— Нет.

— Когда произошла их встреча? В разговор снова вступила молчавшая до этого Лолочка.

— В минувшее воскресенье. В ту ночь, когда мы пили кофе, он сказал мне странную фразу…

— Какую?

— "Искусство — не противоядие, а — яд".

— Он подтвердил это примером?

— Нет. Но он так часто во время нашей беседы возвращался к рисунку, сделанному на Патриарших прудах, что я невольно подумала о смерти.

— Чьей?

— Не знаю. Я просто чувствовала ее присутствие рядом с нами. Дверь была приоткрыта, и я ясно почувствовала, как она вошла и села между нами.

Старушка перекрестилась:

— Господи, Лолочка! Да что же вы такое говорите?! Выкиньте вы эти мысли из головы! А то приманите ее, не приведи господь!

Старицкий собирался уже распрощаться с соседками Вадима, как вдруг услышал в комнате, которую занимал дизайнер, какие-то шорохи.

Подойдя к двери, Принц позвал:

— Вадим?..

Никто не отозвался. Но было ощущение, что за дверью кто-то есть. Принц посмотрел на женщин и по выражению их лиц понял, что и они тоже слышали эти таинственные звуки… Лицо Лолочки вдруг стало бледным как полотно. Старушку эта перемена в поведении соседки напугала больше, чем шорохи в запертой комнате.

Лолочка вновь заговорила. И от ее загробных интонаций даже Старицкому стало не по себе. Беспрерывно мелко крестясь, тетя Соня отступила к Владу и ухватилась за его рукав. Зрачки у Лолочки расширились. Она стала медленно поднимать свою мертвенно-бледную руку и ее указательный палец остановился напротив двери Вадима.