Петр Краснов - Тамбовский волк

"Может быть, своей жизнерадостностью? — размышлял Влад. — На фоне озабоченных, спешащих москвичей он кажется беззаботным милягой. С ним легко. Даже в салоне «мерседеса» стало как будто светлее…"

— До конца квартала…

— Есть.

Принц вышел из машины и, дойдя до Петровского бульвара, свернул налево. Режиссер стоял, как и договаривались, около седьмого дома. Он смотрел в сторону Петровских ворот, видимо, предполагая, что Старицкий придет оттуда.

— Клювиков?..

Режиссер вздрогнул и, развернувшись, удивленно посмотрел на Принца.

— Мне знаком ваш голос…

— Так говорят все, с кем мне приходится знакомиться.

— Я не в качестве комплимента!

— Надеюсь. Пройдемся?

— Пожалуй…

— Расскажите о себе.

— Все?

— Что найдете нужным.

— Вам известно, что я зек?

— Бывший.

— А у меня ощущение, что меня выпустили на время. Вы не знаете, для чего?

— А вы?

— Я не знаю!

— Разве вам не сообщили, на каком основании вас досрочно освободили?

— Зачитывали. Но в зоне считают, что это туфта, и я скоро снова окажусь на нарах. Но откуда я знаю ваш голос?!

— Слышали мое интервью по радио или

по телевидению.

— Скорее всего…

Режиссер погрузился в молчание. К этой его особенности — погружаться, Влад долго привыкал на съемочной площадке. Но из этого состояния режиссер всегда выходил с какой-нибудь неожиданной оригинальной мыслью. Старицкий ждал, с чем Клювиков выйдет на этот раз. Но время шло, а он продолжал молчать. Посмотрев на режиссера, Влад увидел, что Клювиков тихо, почти неслышно что-то говорит. Раньше с ним такого не случалось. Шевелящиеся губы — признак грядущего безумия, сказали Старицкому о пытках, которым подвергался режиссер в зоне, больше, чем любой рассказ.

— Пока я жив, в зону вы не вернетесь.

Режиссер посмотрел рассеянным взглядом на Принца.

— Лучше умереть, чем снова оказаться там.

— Вы голодны?

— Нет. Я привык обходиться почти без еды.

— Едем на Тверскую, в "Пиццу Хат".

— Что вы! От меня воняет, как… от козла… — Можно купить что-нибудь в продуктовом…

— Хорошо.

Принц подвел режиссера к машине, нажал на брелок. Клювиков с опаской посмотрел на автоматически открывшуюся дверцу:

— Садитесь… В Елисеевский. Лихой уточнил:

— Супермаркет?

— Да.

Подкрепившись, Клювиков расслабился, и из дальнейшего разговора выяснилось, что режиссеру не только не на что жить, но и негде. В семье кинорежиссера за время его пребывания в зоне появился другой мужчина.

Принц привез Клювикова в «Центр» и поселил в пустующем кабинете Вадима, из которого Веста уже успела сделать небольшой музей.

— Если не возражаете, можно пока пожить здесь несколько дней. Потом что-нибудь придумаем…

Режиссер ходил среди картин и макетов, восхищенно разводил руками и приговаривал:

— С корабля на бал!.. Если можно, не придумывайте ничего. Дайте мне пожить в этой ауре сколько можно, сколько вытерпите меня…

— Тогда прежде всего вам надо принять душ и переодеться. В этом шкафу все чистое. А вашу одежду мы отдадим в прачечную.

— Только будьте осторожны, там могут быть… вши. Лучше прокипятить.

— Нет у вас ничего. Но чтобы вас успокоить, одежду прокипятят. Часа вам хватит?

— Вполне.

— Тогда до встречи. Душ на этом же этаже.

Через час, когда Принц подходил к кабинету, он услышал пение.

Влад постучался. Ответил бодрый голос режиссера:

— Войдите!

Пока Клювиков находился в душе, в кабинет принесли телевизор и видеомагнитофон, а холодильник загрузили продуктами и напитками. Режиссер уже расхаживал в своей прокипяченной и отглаженной одежде.

— Фантастика! Не будите меня, хорошо?!

— Придется. Я принес вам видеоматериал, который послужит основой при создании художественно-публицистического фильма «Восхождение»…

— А сценария еще нет?

— Мы будем его писать на съемочной площадке…

Режиссер улыбнулся и спросил:

— Как Феллини?

— Почти. Каркас сценария будет написан до начала съемок, иначе нам не составить сметы.

— А съемочная группа?

— Надеюсь на вас, возникнут проблемы — мой телефон у вас на столе.

— Захотят ли они теперь работать… с зеком…

— Почтут за счастье.

— Думаете?

— Уверен. Не найдете в России, пригласим из-за рубежа.

— Тогда другое дело. Легче будет разговаривать со своими.

— Сделайте себе праздник. Создайте такую команду, чтобы она понимала вас с полуслова.

— Ну, это вы хватили! Я и сам-то себя не всегда понимаю!

— А они должны.

— Вы хоть объясните мне, где я нахожусь?!

— Проспекты о нашей корпорации на вашем столе.

— Тогда давайте знакомиться. Клювиков Александр Сергеевич.

— Калужный Павел Семенович.

— Очень приятно. Мы когда теперь с вами увидимся?

— Думаю, что завтра утром. Но если что-нибудь срочное, не стесняйтесь, звоните.

— Если у меня возникнут по ходу просмотра какие-то мысли, пожелания…

— Конспектируйте. Магнитофон «Эксклюзив» в вашем распоряжении. Завтра все обсудим.

На следующее утро, придя к режиссеру, Принц едва его узнал. Круги под глазами, всклокоченная голова, несмятая постель — все говорило о том, что Клювиков в эту ночь не сомкнул глаз.

На Старицкого режиссер смотрел, как на выходца с того света. Он услышал голос Вла-да в фильме «Отверженные» и не смог уснуть. Ему казалось, что он сходит с ума. Просмотрев весь видеоматериал и убедившись, что голоса Старицкого и Калужного идентичны, Клювиков почти поверил в переселение душ.

Душа любого истинно творческого человека всегда находится на острой, как лезвие бритвы, грани между нормальностью и безумием. В это утро режиссер это отчетливо ощущал.

— Вы плохо спали ночь?

— Я не спал…

— У корпорации «Центр» есть общежитие на Тимирязевской…

— Мне здесь хорошо…

— Всю ночь работали?

— Да.

— Вы прочли аннотацию?

— Да.

— Что скажете?

— Кто писал ее?

— Я.

— Я так и думал!

— Почему?

— Везде один и тот же голос: в фильме, в жизни, в аннотации.

— Вы слышите его в аннотации?

— Да. Каждое слово. И мне страшно. За вас. Если мне… ни за что дали восемь лет тюрьмы, то что сделают с вами?!

— Что вы усмотрели криминального в том, что генеральный директор, рекламируя собственную продукцию, пишет сценарии для рекламного фильма?

— У вас был брат-близнец?

— Нет.

— Тогда как вы объясните все это?! Режиссер развел руками, показывая на лежащие в разных местах кабинета кассеты, проспекты…

— Очень просто. Вы, человек увлекающийся и впечатлительный, соединили два голоса, принадлежащих разным людям, в один.

Старицкий зарядил кассету с фильмом.

— Обратите внимание во время просмотра на грассирование в речи Старицкого…