Катя Чудакова - Золотой поросенок для Дуремара

— Моя Полинка тоже такая… была… Извините, я покурю…

Старик развернул коляску и выкатил ее на балкон.

«Не хочет, чтобы я видела его слезы…»

Через пять минут коляска вкатилась обратно в комнату:

— Знаете, хотя и живу один, курить в комнате не могу. Когда-то жена мне запрещала, после аварии вообще бросил, врачи тогда настояли, а вот сейчас снова потянуло. Так о чем это мы? Да, по поводу следствия… Я буду вам весьма признателен, если вы сможете пролить свет на обстоятельства гибели моей Полинки… Я вижу, что вам это под силу. А раз мы теперь с вами за одно, спрашивайте. Не бойтесь задавать любые, даже бестактные вопросы. Я понимаю, что все это может вам пригодиться. Итак, я слушаю вас…

— Спасибо за доверие. Вас вчера в полиции уже наверняка замучили вопросами.

— Знаете, теперь это и есть моя жизнь. Я могу говорить только об этом и думать только о том, как найти и наказать подонков. Иначе мне и жить незачем. Вчера у меня была Татьяна Павлова, с которой Полинка подружилась на работе. Она мне рассказала, какие разговоры ходят в редакции. Но вы, наверное, уже тоже в курсе. Вы ведь там были эти дни?

— Да, я многое узнала и от Татьяны, и от Владислава Эрнина. Но, к сожалению, так получилось, что теперь я вряд ли попаду туда еще. Дело в том, что некто Василий Малахов оказался… как бы вам сказать… скрывающимся от российской милиции преступником. Я в этом уверена почти на сто процентов, поскольку несколько лет назад писала в криминальной хронике о преступниках-лилипутах, работавших в московском цирке. Так вот, один из них скрывается в Германии. Похоже, это и есть тот самый Малахов. Судя по его реакции на мои слова, я попала в точку, так что появляться мне в редакции больше ни к чему. Зато теперь у меня достаточно времени, чтобы заняться сбором необходимых материалов для расследования этого дела. Если вы действительно хотите, чтобы я этим занималась.

— Не сомневайтесь…

Послышалась трель, издаваемая мобильным телефоном Алины. «Кто бы мог звонить в такое время. Муж знает, что я в редакции…»

— Алина, ты где? — послышался из трубки голос Маркуса.

— В гостях у одного симпатичного мужчины… А что?

— Мне сейчас не до шуток. Ты в редакции?

— Нет!

— Ты же собиралась туда с утра?

— Да, я там была, но меня… как бы тебе сказать… уже уволили…

Маркус довольно рассмеялся:

— Ну, слава Богу. Мне сейчас про эту контору таких ужасов наговорили, что я всерьез начал переживать за свою любимую женушку. Так где ты?

— Дома расскажу.

— Надеюсь, это не связано с твоими очередными фантазиями по поводу трудоустройства?

— Не шути так. Ты же знаешь, что для меня это больной вопрос. Если я решила, то все равно работать буду.

— Слушай, а может мы сделаем свой журнал? Детский, например. Заодно и продукцию свою будем рекламировать.

— Ты, как всегда, со своей немецкой практичностью…

— А ты, как всегда, со своей русской бесшабашностью…

— Ладно, давай оставим наши ментальные споры до вечера. Мне сейчас действительно не очень удобно долго разговаривать.

— Ну, ладно, пока! Целую!

— И я тебя!

— Не задерживайся!

Алина бросила мобильник обратно в сумку. «Что же интересного выяснил мой муженек? Вечером узнаю».

Во время разговора Вальдемар Берг тактично удалился на балкон. Из кухни с подносом выплыла старушка, встретившая Алину у порога.

— Попейте чайку с печеньем! Или вы хотите кофе?

— Нет, спасибо. Я стараюсь не пить кофе во второй половине дня.

— Извините, я вас сразу не познакомил, — спохватился Вальдемар Берг. — Собственно, я сам только познакомился с фрау Вальд. А это моя соседка — фрау Ильза Вальбаум. Она помогает мне по хозяйству, мы совершаем иногда совместные «вылазки» в город, на всякие встречи и концерты. К Полиночке позавчера мы тоже вместе ездили…

Старушка Вальбаум закачала беленькими кудельками:

— Ах, какое горе, какое горе…

Вальдемар вздохнул:

— Старикам надо держаться друг за друга. Такова жизнь. У молодых свои интересы — работа, друзья, путешествия. Многих удивляло, что Полиночка так часто приходит ко мне. Ведь к некоторым нашим соседям дети приходят всего пару раз в году — и то, чтобы получить от стариков рождественский или пасхальный подарок. Я ей тоже говорил — не надо так часто приходить, сходи лучше с друзьями куда-нибудь, тебе надо жизнь устраивать…

— Насколько я знаю, у нее уже несколько лет постоянный друг…

— Да… Но ведь он женат…

— Я слышала, что он собирался разводиться с женой и узаконить отношения с Полиной.

— Да, говорил, что собирается. Но сколько времени нужно, чтобы собираться? Конечно, в Германии развод — это дело не только долгое, но и весьма накладное, но тот, кто хочет, идет на любые жертвы. А Эдгар никак не мог решиться — ему ведь есть что терять, и его жена при разводе может отсудить солидную часть собственности…

— Кстати, сейчас в немецкой прессе очень модно муссировать эту тему — сколько чья супруга сумела отхватить при разводе.

— Но некоторые состоятельные супруги просто договариваются формально сохранять брак, чтобы не делить недвижимость, а, скажем, каждый получает заранее оговоренную долю от доходов. Нам бывает сложно понять такую практичность.

— У нас с мужем тоже бывают «трения» по поводу противоречий между немецкой практичностью и русской непрактичностью…

Алина действительно частенько «схлестывалась» с Маркусом на эту тему, хотя оба прекрасно отдавали себе отчет, что ментальные различия неизбежны, когда люди выросли и воспитывались в разных условиях. Но в человеке бывает настолько непреодолима потребность доказывать свою правоту, что он не может себя вовремя притормозить, хотя чаще всего получается, что прав бывает тот, кто молчит во время спора. Именно потому, что умный человек в любой спорной ситуации предпочитает промолчать, даже если он уверен в своей правоте на все сто процентов.

Что касается русской непрактичности, которую немцы предпочитают называть расточительностью, безалаберностью, а наиболее либеральные снисходительно списывают на «загадочность русской души», то в смешанных семьях это частенько становится «камнем преткновения». Скажем, никому невозможно объяснить причину неистового стремления русских помочь всем своим родственникам, друзьям, соседям, а то и просто случайным знакомым, оставшимся на родине.

Ходить убирать в чужой дом, чтобы заработанные деньги выслать сестре в Ташкент? Ни одному немцу такое бы в голову не пришло. Свои денежки, даже заработанные без особого напряжения, они предпочитают держать при себе. На подарки близким родственникам и то мало кто способен раскошелиться с размахом, не говоря уж о просто знакомых. А если благотворительность, то напоказ — смотрите, мол, какой я добрый!..