Катя Чудакова - Золотой поросенок для Дуремара

— Думаю, вы вряд ли сможете переубедить друг друга, — покачал головой старик.

— Я и не рассчитываю на это. Раз два человека, воспитанные в разной культуре, решили создать семью, то им в любом случае надо быть терпимыми друг к другу. Иначе постоянные конфликты неизбежны.

— Но вы ведь понимаете, мне хотелось, чтобы у Полины была устроенная жизнь, хотелось внуков понянчить… — глаза пожилого мужчины налились слезами, голос задрожал. — Теперь об этом говорить уже ни к чему…

«У старика нервы совсем сдали за эти два дня», — Алина потянулась к своей сумочке:

— Вальдемар Генрихович, разрешите мне завтра помочь вам погулять по парку?

— Вы уже уходите?

— Мне кажется, вам надо отдохнуть…

— Спасибо вам за вкусный чай, фрау Вальбаум…

— Я позвоню завтра с утра, Вальдемар Генрихович?

— Хорошо, Алиночка… У вас даже имена похожи с моей…

Алина выбежала в коридор, не дожидаясь еще одного всплеска эмоций, вызванных отцовским горем.

Болезненное самолюбие маленьких мужчин психологи называют «комплексом Наполеона». Стремясь компенсировать свой — с точки зрения общепринятых стандартов — физический недостаток, они пытаются «вырасти» в чем-то другом. В лучшем случае — проявляют особое рвение в плане карьерного роста или бизнеса, становясь «наполеончиками» фирм. В худшем, затаив злобу на матушку-природу, а заодно и на всех и вся, они пытаются напакостить или унизить порой ни в чем не повинных соплеменников, которым повезло вытянуться на пару десятков сантиметров выше.

Бывший циркач Васек Малахов, ввиду скудности фантазии и умственных способностей, больше чем на мелкие пакости способен не был. Но хотя бы на этой стезе он старался «преуспеть» изо всех сил.

— Ты кого, блин, на работу взял? — Малахов, свесив маленькие ножки, раскачивался на стуле и беседовал по телефону с Болотниковым. — Ты что, совсем свихнулся? Да я сейчас Игорьку Пащуку звякну и расскажу, что ты с ментурой московской спелся!

— С какой ментурой, что ты несешь?

— Да девка эта, с которой ты вчера трепался, помнишь?

— Ну!

— Она из ментовки!

— Не свисти!

— Я тебе в натуре говорю. Она просто так взяла и выложила все о моих прошлых делишках. Откуда она могла знать об этом?

— Да она — журналюга! Может, слышала или читала когда, вот и треплется. Но вообще, надо быть с ней поосторожней! Слишком уж они ушлые, эти писаки московские. Я всегда говорил, надо из провинции народ на работу брать. Они не такие наглые, да и претензий у них поменьше… Но сам знаешь, надо было вчера срочно дырку кем-то закрыть. А эта подвернулась как раз… Как ее… Алина… Алина… Вальд… Но это может быть и не ее фамилия. Кажется, у нее муж немец. Узнай по своим московским каналам, что это за штучка!

— А ты позвони Олегу Гарию, он ведь тоже из Москвы, работал там в разных редакциях. Должен знать эту Алину. Кстати, я после этого базара выгнал ее с работы.

— Ты что, очумел? Если она действительно такая борзая, то злить ее не надо. Пока, во всяком случае. Хватит нам геморроя с этой баронессой фон Берг.

— С какой баронессой?

— Ты что, с дуба упал? С Полиной, которая позавчера ласты склеила.

— А при чем тут баронесса?

— Да она, оказывается, благородных кровей. По документам ее фамилия пишется с приставкой «фон». Не зря она смотрела на нас так высокомерно! Дворянка, мать твою… Довыпендривалась!

«Вечно я должен за этим злобным гномом дерьмо подметать! И какого черта его Игорь пригрел? Нельзя ведь каждого придурка, который для тебя что-то полезное сделал, кормить потом всю жизнь!» — раздраженно думал Саша Болотников после разговора с Малаховым. Причислять себя к когорте бездельников-дармоедов ему бы и в голову не пришло. Вздохнув, он взял телефонную трубку:

— Алло! Фрау Вальд? Это Александр Болотников вас беспокоит.

— Ах, это вы? Кажется, вчера мы уже были почти на «ты». Во всяком случае, вы со мной…

— Извините, пожалуйста. Вчерашний стресс плохо на всех подействовал. Я прошу прощения за резкие и необдуманные слова моего коллеги Василия Малахова.

«О, оказывается, он умеет разговаривать и как нормальный человек? — подумала Алина, но вслух повторять это не стала, чтобы не провоцировать Болотникова на дальнейшие разговоры. — Интересно, зачем ему понадобилось передо мной так расшаркиваться? С Малаховым, видать, в точку попала. Но у них у всех рыльце в пушку».

— Ничего, ничего! Мне приходилось в жизни всякое выслушивать. Такова судьба журналиста — он получает больше пинков, чем лавров.

— Надеюсь, что мы увидим вас еще в нашем офисе. Пока господин Пащук занят, я занимаюсь внутренними вопросами фирмы вместо него. Пожалуйста, приходите, обсудим вопрос о зарплате и другие организационные темы, чтобы я мог подготовить трудовой договор. Если вы еще не передумали у нас работать. Не сомневайтесь, нашими условиями вы останетесь довольны!

— Спасибо, я подумаю по поводу договора. А работу я доделаю, не сомневайтесь.

— Леха! Привет, это Вася Малахов из Германии. Не забыл меня еще?

— Я тебя, падлу, никогда не забуду! Шесть лет на нарах парился, пока ты немецкие сосиски жрал и пивком запивал. Хоть бы вспомнил когда-никогда друга, посылочку прислал. И чего тебе понадобилось через столько лет?

— Да ладно, дело прошлое. Знаешь ведь, в этой жизни каждый за себя. Ну, повезло мне тогда от ментов смыться, так что, виноват я?

— А кто предупредил тебя? Если б не я, вместе с тобой подставляли бы задницы похотливым паханам. А так я один за все про все получил. И как ты меня отблагодарил? Не вспомнил даже. А сейчас, что надо?

— Извини, извини, Леха! Хочешь, приглашение тебе сделаю? Приедешь, погастролируешь тут, в сезон уличные артисты хорошие деньжата сшибают!

— Да пошел ты! Не в том я уже возрасте, чтобы по улицам прыгать! А сам-то что, прыгаешь до сих пор?

— Нет, я в издательской фирме работаю.

— Да ну! Неужто писателем заделался? Помнится, ты в слове из пяти букв умудрялся по три ошибки сделать…

— Не умничай, грамотей! Для того чтобы выпускать газету, не обязательно самому быть журналистом…

— Тогда надо бабки иметь, и немалые! Ты что, клад нашел или банк грабанул?

— Да нет, просто оказал в свое время услугу одному человеку. Вот теперь на его фирме работаю.

— Ты всегда умел устраиваться! И чего вспомнил обо мне через столько лет? Только не рассказывай, что совесть замучила или со старым другом-подельником захотел поболтать о житье-бытье.

— Почему нет? И это тоже. Но и интерес у меня есть… Ты помнишь, не было ли среди тех, кто занимался тем самым делом по угону машин, бабы по имени Алина Вальд? Хотя, фамилия у нее, возможно, раньше была другой.