Огюст Ле Бретон - Сицилийский клан

— Хорошо, — сухо сказал он. — Как видно, твой отец хочет меня видеть.

— Кажется, так, — коротко бросил Серджо, открывая перед ним заднюю дверь.

Муш влез в машину. Но в момент, когда его ангелы-хранители хотели последовать его примеру, их окружили четыре носильщика.

— Вам не в эту машину, — сказал один из них по-английски. — Вот сюда.

Те не успели даже понять, что произошло. Четыре невидимых револьвера были приставлены к их спинам и животам. Муш рванулся, но было поздно. Ле Гофф и Сериски уже сидели рядом с ним. Рондье, подтолкнув Серджо вперед, занял его место за рулем, а Барани залез через другую дверь и уселся справа от сицилийца.

— В Пуаньи, — приказал комиссар.

За ними следовала красная «ДС» Ле Гоффа и еще две полицейские машины. На этот раз убийца не мог убежать. Тем более, что Сериски надел ему наручники.

— Рад вас видеть снова, мсье Сарте, — сказал Ле Гофф. — Примите мои поздравления. Вы хорошо поработали. Как ваше мнение, Сериски?

— Замечательно, патрон, — ответил полицейский обследуя саквояж убийцы. — Жаль, что ему не удастся воспользоваться добычей!

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — рявкнул убийца, с которого Сериски снял тирольскую шляпу и очки.

— Таким он мне больше нравится, — заметил, обернувшись, Барани. — По крайней мере, его можно узнать. А когда цирюльник сбреет его бородку и усы, это снова будет наш красавчик Муш. Правда, патрон?

Он обыскал Серджо и вытащил пистолет с длинным дулом. Потом и ему надел наручники. Рондье, только что обогнавший автобус и следивший за дорогой, добавил:

— Я уже почти потерял надежду вновь свидеться с тобой, Муш. Боялся, что не удастся отомстить за наших друзей, которых ты убил. Даже спать не мог.

Он обогнал еще одну машину и процедил сквозь зубы, глядя в зеркало заднего вида:

— Дерьмо!

Муш молчал. Он упорно пытался понять, кто его выдал. Ясно, что Ле Гофф и его ребята приехали специально за ним. Не их дело следить за прибытием самолетов! Но кто же мог предупредить полицию! Кто, кроме Маналезе, знал, что он прилетит в Орли? Убийца покосился на Ле Гоффа и спросил:

— Могу я закурить?

Он заранее знал ответ. Так уже было во время их первой встречи.

— Нет, — бесстрастно ответил Ле Гофф и тут же спросил: — Где бриллианты из «Боинга»?

Убийца пожал плечами:

— Не знаю о чем вы говорите,

— Конечно, не знаешь, — откликнулся Сериски. — Ты никогда ничего не знаешь. А ты, впереди, тоже понятия не имеешь?

Серджо обернулся с удивленным видом.

— Что вы сказали?

— Ничего, — проворчал Ле Гофф. — Есть свидетели, они все расскажут.

И приказал Рондье:

— Остановитесь на секунду, я перейду в свою машину. Вскоре колонна свернула к Пуаньи, и Ле Гофф снял трубку радиотелефона.

— Говорит Красный. Внимание всем машинам. Приближаемся к объекту. Приготовьтесь действовать по плану.

Спустя полчаса «бьюик» Сальваторе въехал на аллею, ведущую к крыльцу виллы. Все Маналезе, кроме уехавшей с дочерью Терезы и Жанны, оставшейся в доме, сидели на террасе и, как один, повернули головы к машине. На их лицах отразилось изумление, потому что вслед за «бьюиком» подъехало еще шесть машин, не предусмотренных программой. Из них выскочили полицейские и жандармы с автоматами. Издалека доносились звуки автомобильных моторов, свидетельствующие о том, что окружение завершено. Сальваторе встал. Он побледнел, но не потерял присутствия духа. Увидев Муша и Серджо в наручниках, он сразу понял, что случилось. Эта была катастрофа.

— В чем дело? — начал он тем не менее. Мария, его верная подруга, печально смотрела на мужа. Она поняла, что произошла одна из тех глупых случайностей, которые она всегда предвидела в глубине души. Из красной машины вышел полицейский и представился, показывая свой жетон:

— Главный комиссар Ле Гофф. Сыскная полиция. Старый сицилиец двинулся к нему. Ле Гофф объявил:

— Сальваторе Маналезе, вы и ваша семья арестованы по обвинению в ограблении в самолете Париж — Нью-Йорк.

Луи Берлинец незаметно сунул руку под куртку за револьвером, но в бок уперся ствол пистолета.

— Полегче, — посоветовал Мерлю, выуживая револьвер у него из под куртки.

— Руки вверх! — крикнул Сериски, толкая перед собой Муша.

Маналезе медленно выполнили приказ. Даже старая сицилийка, вся красная от стыда.

— Это к вам не относится, мадам, — сказал Ле Гофф.

Голос его был почтителен. Он знал, с кем имеет дело. Опыт… За спиной Альдо послышались шаги Жанны, выходившей из дома. Он быстро повернулся, потом перевел взгляд на убийцу и накинулся на него:

— Подлец! Ты наставил мне рога! Мне! А ведь я тебя спас…

Он обошел следившего за ним полицейского, сделал два быстрых шага и плюнул в лицо не успевшему увернуться Мушу.

— Я поклялся свернуть тебе шею, дерьмо!

— Альдо! — вмешался старик. Его старший сын медленно отступил, подталкиваемый автоматом охранника. Сальваторе вернулся к комиссару. Необходимо было что-нибудь сказать.

— Объясните мне…

Но Муш, тыльной стороной рукава пытавшийся стереть со щеки плевок, резко прервал его:

— Нечего объяснять! Все и так ясно. Кто-то из вашей семейки выдал меня. Может быть, вы! Но я не знаю, почему!

Темная кожа старика стала серой, а Муш продолжал, кипя от бешенства:

— Никто не знал, что я прилечу в Орли! Никто! Кроме вас и ваших дружков из Нью-Йорка, которые заставили меня вернуться!

В эту минуту из машины Ле Гоффа раздался громкий голос Барани:

— Патрон! Вас вызывает штаб! Срочная телеграмма из Нью-Йорка.

Все повернулись к красной машине. Ле Гофф махнул рукой:

— Пусть передают. А вы читайте нам.

И Барани своим сильным, певучим голосом стал читать:

«Разыскали экипаж «Боинга» и часть пассажиров, в том числе жертв ограбления. Все опознали в присланных фотографиях его участников. Теперь ищем пилота. Благодарим главного комиссара Ле Гоффа за помощь нашему следствию. Джулио Мазари, начальник полиции штата Нью-Йорк».

Слова эти, разносившиеся в теплом весеннем воздухе, не требовали пояснений. Они прозвучали как приговор. Сальваторе Маналезе смолк и отступил, как будто его ударили по лицу. В тяжелой тишине послышался долгий вздох, смешанный с рыданием. Это была Жанна. Такого она не предвидела. Она думала всех перехитрить, а получила стальные браслеты!

Муша, который все это время, казалось, слушал песню далекой птицы на ветке, не понимая причины своего поражения, вдруг осенило. Гримаса исказила его лицо. Дрожа от ярости, он обрушился на старика:

— Вы умники! Хотели силой заставить меня вернуться? Зачем же? Что вам нужно было узнать?

Повернувшись кругом, он уставился на Альдо, ловя его взгляд.

— Узнать, наставила ли тебе рога твоя баба, ведь так? А потом отомстить? Ну, отвечай! Признайтесь, что у вас хватило глупости не совладать со своей сицилийской гордыней, рискуя отправить всех нас в тюрьму! Отвечай же!