Михаил Март - Принц с простудой в сердце

Трифонова он хорошо знал, так как пять лет проработал на усадьбе. Все, кто когда-то побывал в доме Анны Федоровны, люди ему знакомые. Зимой с бубенцами на санях прогулки устраивал, а летом запрягал бричку и катал по парку.

— Хочу, Яша, чтобы ты память свою напряг и вспомнил ночь, когда Анну пытались ограбить.

— Неужто вторую попытку предприняли?

— Пока еще нет. Но не исключено.

Они сидели в сарае на участке в деревеньке, где Яков жил после смерти жены. Стружками и опилками был усеян весь пол. Старые оконные рамы сгнили, и хозяин мастерил себе новые. Рукастый мужик, да вот беда — запойный. Таких по местным деревням большинство. Самогон тут самый доходный продукт.

— Как ты их обнаружил, Яша?

— Можно сказать, случайно, Иваныч. Не спалось мне в ту ночь. Селезенка разболелась. Решил прогуляться и посмотреть водостоки у дома. Давно уже менять пора, но Анна все денег жалела. Ну и пошел по бровке вдоль дома. Круг решил сделать. Ночь-то лунная была, светлая. Прохожу мимо окон библиотеки, глядь, а там полоска света сквозь гардины проглядывает. В такое время все домашние спят, спальни Анны и Юльки на втором этаже, Ника да Варя спят в комнате рядом с хозяйкой. И потом, гардины в библиотеке всегда открыты, их и не сдвигают. Ну увидеть-то я ничего не мог — окно высоко. Пару ящиков подставить, и то мало будет, но открытая форточка меня вовсе с толку сбила. В библиотеке окон не открывают: там кондиционеры, и держится определенная температура. Тут я все понял. Побежал к себе в конюшню и позвонил Терехову, участковому нашему. Телефон мне Юлька отдала, сотовый, чтобы найти меня в любую минуту. Она же была помешана на лошадях. Царствие ей небесное, животные и выжили только при ее неусыпном внимании. Из-за них вместо медицинского в ветеринарный пошла. Не женское это дело, но уж больно она всякую тварь Божью любила…

— Не отвлекайся, Яша. Про Юлю я не меньше тебя знаю.

— А вот и нет. Меня-то она больше других любила. Бывало часами со мной разговаривала. Лошадей чистит, а я седла правлю, и вот она, как соловей, заливается, ничего от меня не таила. Мне одному фотку своего жениха показывала. Доверяла. А мать-то она любила, но побаивалась ее. Добрая душа, земля ей будет пухом… Да… Ну так я рассказал все, что видел, участковому. Он мне велел поглядывать за окном, но на рожон не лезть. Я притаился в кустах. Менты сами все испортили. Ворвались в сад на своем «уазике» с шумом. Те тут же из библиотеки и высыпали. Окно распахнулось, и все трое по одному повыпрыгивали. Терехов и двое милиционеров орать стали: «Стой! Стрелять будем!» Размечтались… Так они тебе и встанут, лапки кверху. Держи карман шире. Сержант стрельнул в воздух, а один из бандитов присел на одно колено и пальнул в него из пистолета пару раз. С первого выстрела его снял. Терехов сумел одного ранить, его взяли, а двое других смылись. В том числе и тот, что стрелял. А через час милиции понаехало, полон двор. С собаками искали, но куда там!… Сержанта и раненого бандита на одной машине в нашу районную больницу увезли. Потом меня целый месяц в ментуру таскали. Одно и тоже по сто раз пересказывал. Анна меня тут же вышвырнула. Юлька-то в Харьков на неделю уехала, вот она и воспользовалась случаем. При Юльке не посмела бы.

— Ладно, Яша. Где мне Терехова искать?

— У себя небось. Время-то к вечеру. Это он днем по участку шастает, неугомонная душа. Самому под шестьдесят, а он — как мальчишка… На пенсию не идет, все никак достойную замену себе не сыщет. А кто на такую собачью должность позарится?

Трифонов приподнялся с бревна, стряхнул с брюк опилки.

Отделение милиции находилось в Лангерево, ближе к Малой Ижоре. Хорошо, что он воспользовался служебной машиной, отправляясь к Анне. Не любил он ездить на черных «волгах» с водителем, предпочитая ездить на собственном тарантасе, но у себя дома в Усть-Луге уже неделю не был. В городе ему комнату выделили на время следствия. Далековато домой-то мотаться каждый день.

Майора Терехова он застал на месте. Представляться им не надо было — давно друг друга знали. Трифонов уважал участкового. Добросовестный мент, душу в дело вкладывает и, что удивительно, совсем не матерится.

Завидев гостя, майор встал.

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— Брось, Гриша. Машина тебя смутила, на которой я приехал? Так в Питере начальникам «уазиков» не дают, а мотаться на своих двоих мне ноги не позволяют и время. Меня некоторые подробности попытки ограбления Аннушкиной усадьбы интересуют. Папки с делами не ищи, мне протоколы не нужны. У тебя память хорошая.

— Да уж, почитай, месяца четыре прошло.

— Хочешь сказать, что поздновато спохватился? Я же тогда в таком штопоре находился, что забывал и про сон, и про желудок. А потом, вроде как все стихло. Ну да дело-то не в том. Тут побочные грыжи вылезать стали. Что-нибудь вам тогда выяснить удалось?

— У меня дело недолго было. Его потом Питерское управление забрало, а пойманного парня в «Кресты» перевели. Там два имени всплыли, вот они-то управление и заинтересовали. Тот, кого мы ранили, раскололся. А дело все в том, что когда я ему в плечо попал, то один из убегающих, тот, что с пистолетом был и моего парня ранил, решил добить своего же напарника. Раз мы ему крыло подбили, то лучше его добить совсем, чтобы рот не открыл. Рисковал мужик, но остановился, сделал два шага назад и выстрелил в голову раненому сообщнику. Только в кустарнике темно было. У парня кепка упала и на бугорке лежала. Так он по кепке стрелял, а не в голову. Повезло дураку. Вот он и обозлился на своих корешей.

— Сам-то кто он?

— Специалист по замкам. Медвежатником его не назовешь, кишка тонка, но отмычками орудовать умеет. Костя Вишняков. Тридцать пять лет, имеет три ходки. Последний раз освободился четыре года назад. Устроился на работу в металлоремонт в Ломоносове. Любит с замками возиться. Вот там его и нашел Савелий Коптилин. Земляк. Сам из Троицкой Горы. Тянули срок вместе. Вишняков вышел раньше. Коптилин ему предложил непыльную работенку. Надо, вроде, залезть в частный дом и один сейф вскрыть. Работа пустяковая — ни сигнализации, ни охраны. Что брать будут, не говорил. Мол, заказ выполняют, а за работу три тысячи баксов платят. Он согласился. Третьим на дело шел Иван Сошкин. Вишняков раньше его не знал, но Савва ему сказал, что Иван малый без тормозов, мокрушник. Ушел с зоны и находится в федеральном розыске. Сам бы Савва с ним на дело не пошел, но ему Ивана заказчик навязал. Костя и понятия не имел, что Сошкин на дело ствол возьмет. Это и делом-то не назовешь. Сейф он вскрыл, но там, кроме бумаг, ничего не было, и Савва в него даже не взглянул. Он книги доставал из библиотеки и вытряхивал их. По принципу, что кто-то деньги между книгами прячет. А может, что другое искал. А потом вдруг менты появились. Шумели очень. Савва книги вытряхивал и на пол кидал, а не ставил на место. Торопиться им некуда было. Копайся, хоть до утра. В доме одни бабы, и все спят на втором этаже, а конюх-алкоголик на другом конце усадьбы на сеновале дрыхнет. Дело чистое. И вдруг на тебе! Пожаловали. Они дали деру. Вот тогда Иван и открыл пальбу, а те в ответ. Пуля зацепила Вишнякова. Иван вернулся и добил его. Только не знал, что под кепкой головы не было.