Александр Горохов - Рожденный убивать

После этой простейшей мысли, которая должна была бы давным-давно прийдти в голову - вдруг все встало на место.

Ну, конечно. Вся сложная модель местной криминальной жизни вовсе не была расчленена на составные части, как о том думал Яров! Легальная бензиновая торговля, нелегальная её часть, сеть наркодеятельности, рекет, выбивание долгов, изготовление фальшивых долларов, спекуляции оружием о которое осторожненько поговаривали все - всё это вовсе не осуществлялось независимо друг от друга! Всё вертелось под общим контролем! И только он, Яров, рассматривая общую картину безобразий, - расчленял её, по привычке учителя, - на составные части! Он дробил общую систему для анализа! А механизм криминала был един! И управлял им тот, в чьих руках были деньги!

А кассу держал - Свиблов!

Не замечая, куда он бредет, Яров пошагал по улицам, мучительно пытаясь поставить последнюю точку в своих умозаключениях.

Все скадывалось достаточно стройно. По криминальным схемам Свиблов числился держателем "общака". Именно к нему стекаются доходы от группировок, промышляющих в Щелковске. Он держатель той дани, которую платят рекетиры, наркоторговцы, фальшивомонетчики, публика промышляющая торговлей оружием, да и всем прочие, чем бы они подпольно не занимались. Все платят этот воровской налог, а он, Свиблов - дает отчет только Воровскому Кругу.

Яров едва не заплакал, когда понял, что, наконец, добрался до истины. Незрачная фигура кассира или бухгалтера Свиблова предстала во всей своей мощи и всевластии. И тут же стали ясны все мелкие детали происходящего. Именно Свиблов не позволил Ролу покарать Хлебникова за предательство, а заставил обменять его на него, Ярова. С его же, Свиблова, подачи сейчас Ярова выдернули так легко из тюрьмы, поскольку заговори пред милейшей Екатериной Васильевной Яров по настоящему - это было бы опасно для всей системы Свиблова. Для всех Ролов, Аликов, Хлебниковых - Свиблов был главным диспетчером, управлял всеми, давая им небольшую свободу в рамках узкой деятельности. И значит, в конечном счете, именно в руках этого человека было право карать или миловать.

Вот как получается... Понятно, что сама Аян, к примеру, Свиблову была не нужна. Но возможностей получить лишнюю копейку он никогда не упустит. А потому в его, Свиблова руках и будущее всей семьи киргизских беженцев.

Криминальная модель оказалась простой. Яров прикинул, что за счет того, что сам он все же очень плохо знает структуру иерархии уголовного мира - допустима ошибка в анализе. Но она не могла быть значительной. Спасение его самого Ярова и тех, кто был ему дорог - держал в своих руках Свиблов. И никакие Алики, никакой Рол - ничего изменить не могли. Рол, корчивший из себя Наполеона криминального мира - сам легко управляется людьми, много влиятельней него.

Яров не заметил, как оказался на своем вираже. Не заметил, как переполненный размышлениями, прошагал добрых четыре километра и теперь оказался возле бензозаправки "РБ-Люкс".

Он остановился, встряхнулся и понял, что опять делает ошибку. От общих проблемм ему следовало вернуться к частным. А частные были очень просты: отыскать и выдрать из заточения Чингиза. И разобраться с Аликом Черным, сиречь - Рудиком Широковым. Обе задачи решались в едином пространстве - на вираже трассы между шашлычной, бензозаправкой "РБ-Люкс" и табачным киоском. Он прикинул, что, как ни странно - с крутым Аликом Черным справиться будет достаточно просто, а вот как извлекать из заточения Чингиза было не совсем ясно. Во всяком случае, если устраивать узнику побег, то по законам жанра проводить это следует под покровом ночной тьмы, дабы легче было уходить от погони. К тому же надо хотя бы приблизительно знать, куда припрятать беглеца. Так что начинать следовало с Алика Черного.

Яров уже издалека увидел, как Рудик Широков, чуть в стороне от своего заведения, по обыкновению старательно моет машину.

Приглядываясь к нему, Яров даже испытал легкое сожаление: молодой, сильный, неплохой, казалось, парень - увязал в пучине криминала и даже не понимал, что при всей своей кажушейся удачливости сегодняшнего дня, перспектив не имел никаких.

Широков заметил Ярова, когда тот подошел уже вплотную, взмахнул мокрой щеткой, которой обтирал бока автомобиля, и сказал радостно.

- А вот и Илья Иванович! Да без конвоя! Как вам знакомство с нашим следственным изолятором?

- Изолятор передавал тебе привет, Алик. - ответил Яров и подивился, что Широков на свое криминальное имя не среагировал.

- А это уж точно! Все там будем! Но Витька-то Шланг какой дурак! Понасиловал такую шалашовку, которую и пьяным не захочешь! Да ещё и братишки её отьявленная рвань.

Здесь, на вираже, как всегда уже были известны все горячие новости округи.

Яров присел на перевернутое ведро и сказал негромко.

- Слушай, Алик, слушай Черный... Ты - ничуть не лучше того же Шланга. Бог с тобой, что ты приторговываешь самопальным бензином. Я не судья, а потому не могу тебе поставить в вину даже то, что ты промышляешь наркотиками, травишь тех, с кем всю жизнь живешь рядом...

Широков опустил щетку, повернулся к Ярову, оперся задом о крыло машины и смотрел на него спокойно, неторопливо доставая из кармана сигареты. Яров продолжал все так же наставительно, словно в школе.

- В конец концов, дикость нашей жизни толкает людей на уродлвые поступки и не всегда им можно что-то поставить в вину. В известной степени, Алик, я могу даже оправдать людоедство, скажем, в голодную Ленинградскую блокаду...

- Короче. - ровно перебил Широков и спокойно закурил.

- Короче - так. Если ты не оставишь в покое семью киргизских беженцев, я найду на тебя управу.

Широков ответил не сразу. Помолчал, покурил, спросил индифирентно.

- Что вам надо, Илья Иванович?

Простеший и вполне предполагаемый вопрос поставил Ярова в тупик. Требовать выдачи Чингиза было нельзя - Широков не согласится, насторожится и предпримет контрмеры. Он, Широков был хорошо защищен. Ситуация была под его контролем и только теперь Яров понял, что все ещё бредет в потемках и плохо различает откуда именно ему грозит опасность. Он не находил ответа на простейший вопрос, а лицо Широкова уже осветила снисходительная улыбка и он посоветовал добродушно.

- Учитель... Возвращайтесь в школу. К своим детишкам.

- Зачем?

- Чтобы даже первокласники закидали вас тухлыми яйцами.

- Почему?

Широков щелчком, далеко отбросил сигарету, взялся за свою щетку и бросил через плечо.

- Учитель, вы - дурак.

И принялся домывать машину, словно Ярова здесь уже и не было. А он подумал, что тухлыми яйцами его уже закидали. Во всяком случае, здесь говорить уже было больше не о чем. Широков ни в чем не винился, ничего не отрицал и чувствовал себя защищенным со всех сторон.